И это было обидно.
Очень.
В особенности Аяксу, руки у которого буквально чесались, так он хотел с кем-нибудь подраться.
Аякс уже был готов подраться даже с кем-то из своих, дабы размять заскучившие мышцы.
— Надеюсь, здесь бродит гигантский прожорливый Минотавр, — мечтательно предположил Аякс. — Или лучше ужасное привидение Эмпуса с орлиными ногами, пьющее людскую кровь. Или чудовищная Ламия, сбежавшая из царства Аида, которая пожирает новорожденных младенцев, или…
— Аякс, заткнись, — раздраженно бросил Одиссей, с сочувствием глядя на близкого к обмороку Париса. — Все перечисленные тобой монстры — выдумка безграмотных пастухов. Им делать на пастбище целыми днями нечего, вот и выдумывают всякие кошмарные истории.
— Да знаю я, — махнул рукой Аякс. — Просто уж больно хотелось попугать Париса. Он у нас, кажется, даже летучих мышей боится…
— Да пошел ты! — огрызнулся Парис. — Думаешь, и на тебя управы не найдется?
Аякс в ответ громоподобно рассмеялся.
— Ну хватит галдеть, — взмолился Гектор. — У меня и так весь день голова раскалывается.
— А не фиг было мел нюхать, — возразил Аякс.
Плавно развернувшись, корабль бросил якорь у берега неизвестного острова.
Спустившись в небольшую лодку, Одиссей, Агамемнон, Парис, Гектор и Аякс, сын Оилея, проворно подгребли к суше.
Благополучно высадились.
— Ого-го-го! — взревел Аякс, прикладывая к губам руки лодочкой. — Эге-ге-гей… — И герой лукаво посмотрел на дергающегося Париса. — К вам идут великие герои! — громогласно добавил Аякс, и эхо от его голоса в панике заметалось среди скал.
— Идите в задницу, герои, — внезапно донеслось издалека.
— Что? — Греки переглянулись.
— Послышалось, — сделал вывод Аякс. — Это эхо. Идемте.
И герои под предводительством хитроумного Одиссея двинулись по каменистому грунту вдоль берега.
— Ме-э-э, — раздалось где-то совсем рядом.
— Ага, — обрадовался Агамемнон. — Козы. Надеюсь, что дикие. От шашлычка по-троянски я бы сейчас не отказался.
И путешественники галопом припустили туда, откуда только что доносилось глупое меканье.
Каково же было их разочарование, когда козы оказались горными и прыгучими, что те блохи.
Около часа пробегав по камням и едва не свалившись в глубокую расщелину, греки с грустью признали свое фиаско, а козы, нагло мекая, смотрели на них с вершин серых утесов, разрушив все мечты Агамемнона о шашлычке по-троянски.
Шашлычок оказался героям не по зубам, слишком уж прыток.
— Ладно, поигрались, и хватит, — строго осадил ругавшихся на чем свет стоит товарищей Одиссей. — Довольно коз смешить. Пора взяться и за дело. Мы ведь приплыли сюда не просто так.
Герои пристыженно замолчали.
Одиссей удовлетворенно кивнул и, достав из-за пояса божественное устройство, пошел в том направлении, куда указывали шевелившиеся медные усы.
Вскоре греки достигли небольшого указателя на камне у начинающейся из ниоткуда дороги.
Одолеть надпись на указателе Одиссей, понятно, не смог и, дабы окончательно не опозориться, прибег к помощи Гектора.
— Гектор, — ласково позвал он героя, — мне в глаза песок попал. Ни черта не вижу. Ну-ка прочти.
Гектор послушно прочел:
— Вы находитесь во владениях циклопов. До ближайшего постоялого двора тысяча стадиев. Грекам и эфиопам проход воспрещен.
— Это еще за каким таким сатиром? — возмутился Аякс. — Проклятые расисты, ну я вам покажу!
Одиссей посмотрел на прибор:
— Идемте, нам туда.
Треки послушно двинулись за вожаком.
— Зевс-Громовержец! — громко воскликнул Агамемнон, и все обернулись на его голос. — Вот это тапочка, разрази меня Тартар!
— Мама! — закричал Парис, чуть не бросившись на руки Аяксу.
Пораженные герои столпились у валявшейся на земле гигантской рваной сандалии размером с хорошую весельную лодку.
Пахло от сандалии соответствующе, за то, наверное, и выкинули.
— Это ж каким должен быть ее владелец! — присвистнул Аякс, прикидывая в уме размеры носящего такую обувь мужика.
— Знал я одного грека, — задумчиво изрек Агамемнон, — странствующего философа. Так у него при росте метр пятьдесят с лавровым венком в прыжке размер обуви был шестидесятым. Он, кстати, на всех Олимпиадах медали по плаванию забирал, а вот бегал неважно, за что и поплатился: черепахи с острова Родос его загрызли.
— Думаю, дальше вы пойдете без меня, — заявил Парис, демонстративно поворачивая к морю.
— Ага, — громко хохотнул Аякс, — иди-иди! Может, вторую сандалию найдешь вместе с ее владельцем.
Парис уходить тут же резко передумал, попросив Одиссея отказаться от своей безумной затеи и всем вместе вернуться на корабль. Одиссей на это ответил… Пожалуй, опустим, что ответил Парису на это царь Итаки, из соображений цензуры.
Через полчаса, по-прежнему строго следуя указаниям божественного устройства, греки вышли к гигантской пещере.
Маленький прибор в руках Одиссея громко заверещал.
— Так-так, — сказал царь Итаки, — посмотрим, что там внутри.
Внутри оказалось весьма симпатичное жилище, вот только для очень большого жильца.
Стол со стульями напоминали арки какого-нибудь храма, даром что не из мрамора. Кровать походила на хороший военный сорокавесельный корабль, а отхожее место…
— Кошмар! — закричал Парис, увидав глиняный круглый ночной горшок в белый горошек, в котором при желании могли поместиться обе армии, сходившиеся недавно под стенами Трои. (Имеется в виду — в непереваренном виде. — Авт.)
— М-да… — Аякс задумчиво потрепал густую бороду. — Мы попали либо в музей абстрактного искусства, либо в пещеру великана.
— Второе правдоподобнее первого, — сказал Одиссей, указывая на громадные следы у входа в пещеру: один от обуви, другой — от голой пятки.
— Ага! — радостно закричал Аякс, потрясая копьем. — Наконец-то нашелся в Аттике достойный меня противник.
— Не обольщайся, — осадил друга Одиссей. — Все великаны умственно отсталые, это общеизвестно. Вследствие своей умственной отсталости они добрые, а все беды в Греции только от коротышек. Вот они — это да, злобные, что те клещи, поскольку у них развит комплекс неполноценности, оттого к власти и рвутся.
— Интересно, — сказал Агамемнон, — на кого это ты намекаешь? (Кстати, рост Агамемнона метр шестьдесят. — Авт.)
— Имеющий мозги да поймет, — загадочно добавил Одиссей. — О, смотрите, козы.
И действительно, в дальнем углу пещеры имелся вольер с мелким рогатым скотом.
— Вот так удача, — хмыкнул Агамемнон, плотоядно поглаживая себя по животу, — а я было с шашлычком распрощался.
Радости греков не было предела, когда они обнаружили, ко всему прочему, запасы козьего сыра и здоровую амфору превосходного вина.
— Братья, закатим пир! — утробно взревел Аякс, и герои тут же освежевали двух упитанных коз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73