Пер Шельд не отказался от родительской фамилии, но превратился в благородного англичанина сэра Перси. В случае, если кто-либо из этого высокого рода обвинил бы его в самозванстве, легко можно было бы оправдаться: мол, это всего лишь крестное имя, а род мой, Шельды из Норланда, живет далеко в Скандинавии. Поди проверь! Но пока что никто не усомнился в рыцарском достоинстве Персиваля, и менее всего склонны к этому были лохматые молодые сельчане, которых набралась как раз чертова дюжина.
Большинство этих ребят вообще в первый раз находились вблизи профессиональных воинов. Не железный доспех отличает настоящего рыцаря и не яркий девиз — эту истину хлопцы постигли, рассматривая полуголых бойцов на тренировочном плацу. Они двигаются не так, у них глаза смотрят не в ту сторону и ноги не попирают землю, а пляшут на ней. И мечи в их руках не взмахивают и не ударяют, а плетут узор в воздухе и свистят в движении. Так что, когда прозвучал приказ снять оружие, а новички замешкались, они немедленно попали под прицел полусотни глаз: цепких, прищуренных, острых. У кого была мысль поспорить, тот благоразумно ее не выразил. Все тринадцать мечей тихо улеглись у ног Персиваля.
— Видите ту кучу у стены? С этими палками вы будете заниматься... со следующей недели. Если усвоите то, чему я буду учить сегодня. А теперь — стать в затылок друг другу, быстро!
Быстро не удалось. Ребята неуклюже топтались и не сообразили разойтись шире, чтобы не сталкивать друг друга с места. Их новый наставник подождал, пока они все же разберутся, а потом приказал:
— Вперед! Шагом!
Когда колонна двинулась и вразнобой прошагала сажени три, он громко скомандовал:
— Бегом! — и в несколько прыжков нагнал последнего из учеников.
Он по нескольку минут бежал рядом с каждым, показывая, как держать спину, ставить ноги и как в такт двигать руками. Не заставлял пока убыстрять ход, только старательно подражать своим движениям... Но сильные молодые парни, что уже управлялись с плугом и даже при случае впрягались в него вместо коня, по окончании часового занятия выглядели как взмыленные жеребцы. А наставник, казалось, совсем не устал. Таким же строгим голосом он приказал собрать сложенные мечи и отнести их в оружейную.
Это вызвало некоторый протест. Конечно, после всей изнурительной беготни и прочих странных упражнений у Зака Дейни не было сил сопротивляться, но отдать отцовский клинок он не решался.
— Вы их получите обратно, когда научитесь обращаться с оружием, — пообещал Перси, видя замешательство учеников. — Честное рыцарское слово!
Это подействовало. Все мечи, семейные и дареные, поместились в крепостном складе. Сказать по правде, для усталых ребят не тащить железо домой было как нельзя более кстати...
Роланд Арден наблюдал за мучениями своих деревенских знакомцев с сочувствием и пониманием. Сам с этого начинал. Но для него первые трудные уроки остались далеко позади. Теперь он почти ничем не отличался от своих сверстников-гвардейцев и в учебных поединках сражался с ними на равных. Лучше его из оруженосцев был разве что Гарет и еще Гвидо Терри, прирожденный боец, у которого и рыцари не всегда выигрывали. Правда, был еще Родерик, фехтовальный талант которого превосходил воображение не только его товарищей, но и отца. Но его как-то не принимали в расчет. Может, из-за юного возраста, а может, из-за чего другого, но графский сын не казался соперником восемнадцатилетнему Роланду.
Чего нельзя сказать о достойном бароне Мак-Аллистере.
Но дни шли, бывшие увальни из Баттериджа постепенно отучались толкаться и падать на ровном месте, приобретали ловкость и быстроту реакции. Уже, разобрав деревянные мечи, старательно повторяли за сэром Персивалем первые боевые приемы. А Роланд упорно сражался с лучшими бойцами и все чаще выходил победителем. И когда опускал меч, взмыленный, но с улыбкой победы, все чаще и чаще ловил на себе откровенно оценивающие взгляды. Женские.
Конечно, нельзя сказать, что смотрели только на него. Когда рыцари выходили на тренировку, у каждой служанки нет-нет да и находилось какое-нибудь дело во дворе. Выглядывала из покоев графини веселая горничная Олуэн, чтобы лишний раз переглянуться с другом Годвином, которого уже совершенно не дичилась, и похихикать смущенно под страстными взорами рыцаря Эвальда, почему-то избравшего именно ее на роль местной дамы сердца. Такое у него было убеждение, что без дамы сердца он — не настоящий рыцарь... Смуглянка Эвлалия с шитьем в руках как бы случайно показывалась в дверях главного зала, и верная супруга Томаса Дерека, очаровательная Атенаис, тоже предпочитала чинить попоны на свежем воздухе. А из маленькой пекарни с широкой улыбкой, отирая вымытые руки, выплывала разгоряченная утренними трудами мистрис Барбара. Фигура ее оставалась такой же коренастой и лицо по-прежнему не блистало женственностью, но сияло радостью и удовлетворением. И первый рыцарь Ардена не стеснялся улыбнуться ей в ответ. Мало ли что может женщине принести радость? Он тоже был благодарен за удовольствие и облегчение как в тот первый раз, так и в другие их встречи. Сколько их было — это никого не касается! И ей хорошо, и ему. То есть ей просто хорошо, а ему — спасение!
Проблема, которая мешала жить доблестному барону Мак-Аллистеру, могла показаться смешной, однако ему-то от этого не легче! Он сделал предложение отцу молодой леди и получил согласие. Согласно закону и обычаю, он стал ее женихом. Хайди ни слова не сказала против. Она совершенно серьезно сообщала каждому, кто интересовался, что любит Торина и выйдет за него замуж. Охотно встречалась с ним, уютно пристраивалась рядом за столом или на посиделках, сама подставляла щечку для поцелуя. Но о свадьбе не спрашивала, как будто считала ее делом естественным и неизбежным.
Играть с ним на кресле, правда, она перестала. Зато чаще появлялась на первом этаже башни, где рыцари и оруженосцы засиживались по вечерам за разговорами и кубком вина.
Торин поначалу не совсем это одобрял. Все-таки юной благородной девице не стоит проводить время в мужском обществе. Но с тех пор, как среди мужчин поселились две начинающие воительницы, дочь лорда могла приходить в казарму, как в гости к подружкам. И болтать с ними, и хохотать, и шептаться, точно у себя в будуаре. И уж конечно, три красавицы никогда не страдали от недостатка галантных кавалеров.
Эстер и Фрида переехали в башню после упорной схватки с графиней, графом, командиром рыцарей и достойным Давидом из Кента. Причем если сэр Конрад и его жена только выразили вежливое неодобрение, а отец Эстер ограничился очередной возмущенной речью, то Торин стоял насмерть: нельзя, и все тут. Тогда хитрые девушки придумали трюк:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Большинство этих ребят вообще в первый раз находились вблизи профессиональных воинов. Не железный доспех отличает настоящего рыцаря и не яркий девиз — эту истину хлопцы постигли, рассматривая полуголых бойцов на тренировочном плацу. Они двигаются не так, у них глаза смотрят не в ту сторону и ноги не попирают землю, а пляшут на ней. И мечи в их руках не взмахивают и не ударяют, а плетут узор в воздухе и свистят в движении. Так что, когда прозвучал приказ снять оружие, а новички замешкались, они немедленно попали под прицел полусотни глаз: цепких, прищуренных, острых. У кого была мысль поспорить, тот благоразумно ее не выразил. Все тринадцать мечей тихо улеглись у ног Персиваля.
— Видите ту кучу у стены? С этими палками вы будете заниматься... со следующей недели. Если усвоите то, чему я буду учить сегодня. А теперь — стать в затылок друг другу, быстро!
Быстро не удалось. Ребята неуклюже топтались и не сообразили разойтись шире, чтобы не сталкивать друг друга с места. Их новый наставник подождал, пока они все же разберутся, а потом приказал:
— Вперед! Шагом!
Когда колонна двинулась и вразнобой прошагала сажени три, он громко скомандовал:
— Бегом! — и в несколько прыжков нагнал последнего из учеников.
Он по нескольку минут бежал рядом с каждым, показывая, как держать спину, ставить ноги и как в такт двигать руками. Не заставлял пока убыстрять ход, только старательно подражать своим движениям... Но сильные молодые парни, что уже управлялись с плугом и даже при случае впрягались в него вместо коня, по окончании часового занятия выглядели как взмыленные жеребцы. А наставник, казалось, совсем не устал. Таким же строгим голосом он приказал собрать сложенные мечи и отнести их в оружейную.
Это вызвало некоторый протест. Конечно, после всей изнурительной беготни и прочих странных упражнений у Зака Дейни не было сил сопротивляться, но отдать отцовский клинок он не решался.
— Вы их получите обратно, когда научитесь обращаться с оружием, — пообещал Перси, видя замешательство учеников. — Честное рыцарское слово!
Это подействовало. Все мечи, семейные и дареные, поместились в крепостном складе. Сказать по правде, для усталых ребят не тащить железо домой было как нельзя более кстати...
Роланд Арден наблюдал за мучениями своих деревенских знакомцев с сочувствием и пониманием. Сам с этого начинал. Но для него первые трудные уроки остались далеко позади. Теперь он почти ничем не отличался от своих сверстников-гвардейцев и в учебных поединках сражался с ними на равных. Лучше его из оруженосцев был разве что Гарет и еще Гвидо Терри, прирожденный боец, у которого и рыцари не всегда выигрывали. Правда, был еще Родерик, фехтовальный талант которого превосходил воображение не только его товарищей, но и отца. Но его как-то не принимали в расчет. Может, из-за юного возраста, а может, из-за чего другого, но графский сын не казался соперником восемнадцатилетнему Роланду.
Чего нельзя сказать о достойном бароне Мак-Аллистере.
Но дни шли, бывшие увальни из Баттериджа постепенно отучались толкаться и падать на ровном месте, приобретали ловкость и быстроту реакции. Уже, разобрав деревянные мечи, старательно повторяли за сэром Персивалем первые боевые приемы. А Роланд упорно сражался с лучшими бойцами и все чаще выходил победителем. И когда опускал меч, взмыленный, но с улыбкой победы, все чаще и чаще ловил на себе откровенно оценивающие взгляды. Женские.
Конечно, нельзя сказать, что смотрели только на него. Когда рыцари выходили на тренировку, у каждой служанки нет-нет да и находилось какое-нибудь дело во дворе. Выглядывала из покоев графини веселая горничная Олуэн, чтобы лишний раз переглянуться с другом Годвином, которого уже совершенно не дичилась, и похихикать смущенно под страстными взорами рыцаря Эвальда, почему-то избравшего именно ее на роль местной дамы сердца. Такое у него было убеждение, что без дамы сердца он — не настоящий рыцарь... Смуглянка Эвлалия с шитьем в руках как бы случайно показывалась в дверях главного зала, и верная супруга Томаса Дерека, очаровательная Атенаис, тоже предпочитала чинить попоны на свежем воздухе. А из маленькой пекарни с широкой улыбкой, отирая вымытые руки, выплывала разгоряченная утренними трудами мистрис Барбара. Фигура ее оставалась такой же коренастой и лицо по-прежнему не блистало женственностью, но сияло радостью и удовлетворением. И первый рыцарь Ардена не стеснялся улыбнуться ей в ответ. Мало ли что может женщине принести радость? Он тоже был благодарен за удовольствие и облегчение как в тот первый раз, так и в другие их встречи. Сколько их было — это никого не касается! И ей хорошо, и ему. То есть ей просто хорошо, а ему — спасение!
Проблема, которая мешала жить доблестному барону Мак-Аллистеру, могла показаться смешной, однако ему-то от этого не легче! Он сделал предложение отцу молодой леди и получил согласие. Согласно закону и обычаю, он стал ее женихом. Хайди ни слова не сказала против. Она совершенно серьезно сообщала каждому, кто интересовался, что любит Торина и выйдет за него замуж. Охотно встречалась с ним, уютно пристраивалась рядом за столом или на посиделках, сама подставляла щечку для поцелуя. Но о свадьбе не спрашивала, как будто считала ее делом естественным и неизбежным.
Играть с ним на кресле, правда, она перестала. Зато чаще появлялась на первом этаже башни, где рыцари и оруженосцы засиживались по вечерам за разговорами и кубком вина.
Торин поначалу не совсем это одобрял. Все-таки юной благородной девице не стоит проводить время в мужском обществе. Но с тех пор, как среди мужчин поселились две начинающие воительницы, дочь лорда могла приходить в казарму, как в гости к подружкам. И болтать с ними, и хохотать, и шептаться, точно у себя в будуаре. И уж конечно, три красавицы никогда не страдали от недостатка галантных кавалеров.
Эстер и Фрида переехали в башню после упорной схватки с графиней, графом, командиром рыцарей и достойным Давидом из Кента. Причем если сэр Конрад и его жена только выразили вежливое неодобрение, а отец Эстер ограничился очередной возмущенной речью, то Торин стоял насмерть: нельзя, и все тут. Тогда хитрые девушки придумали трюк:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110