Они все свободные люди, а вокруг много других мест: плодородных земель, которые можно купить, и баронских замков, где можно найти службу. Но где еще твоя леди Эльфрида будет чувствовать себя другом своей хозяйки? И та же Лалли. Какая госпожа не увидит в ней злую соперницу?
— Надо, чтобы все чувствовали себя так. Каждый день, постоянно. И оказывать уважение нашим слугам так же, как нашим рыцарям. А ведь они тоже, кстати говоря, только здесь будут благородными господами, а любой другой граф или барон увидал бы в них только простых солдат. Думаю, все это понимают.
— Но ты пообещал, что найдешь родню каждого, помнишь, милый? И дом, и семью, и землю. Мы обещали, что каждый из посвященных тобой в рыцари станет в Англии господином.
— Да, я обещал, и я выполню. Но не завтра же! А пока наша задача — чтобы в Арден-холле не было споров, ссор или, не дай Бог, драки. Я думаю, мне удалось отобрать людей. Тридцать моих ребят живут душа в душу больше шести недель, тренируются все вместе и не ссорятся. И службу знают. Торин — прекрасный командир.
— Ты научил его.
— Да, но ведь и талант много значит, и склад души. Торин Мак-Аллистер — божий дар для каждого короля, и дай бог ему достичь в жизни всего, чего он достоин...
— Мы его не отдадим королю, — подмигнула леди Леонсия. — Будем любить его, и ценить, и оказывать всякое уважение.
— Вот именно, дорогая моя! Вот именно! Ты все понимаешь! — Лорд Арден даже хлопнул в знак одобрения.
— Мы будем оказывать уважение, всяческую милость каждому из наших слуг. Видит бог, они этого вполне достойны. Это особенно важно как раз теперь, когда пришло время столкнуться со здешним народом. Тут есть крестьяне, крепостные и вольные, наши новые подданные и вассалы. Чем выше слуги будут ценить себя, тем выше авторитет и власть Арден-холла над жителями деревень и окрестностей.
— Лишь бы они не загордились.
— За этим мы будем следить особенно строго... А теперь идем, верно, уже все собрались.
Когда граф с леди Арден рука об руку появились в зале, там и вправду все уже все были на местах: за тремя столами, длинными и узкими, как весельные корабли, расселись все новые обитатели Арден-холла.
Эти три стола стояли параллельно четвертому, расположенному на некотором возвышении и предназначенному явно для него самого и его семьи. Однако юный Родерик и его старшая сестра Хайдегерд (Хайд или Хайди, как называли ее близкие) ожидали родителей стоя. Когда же они оба вошли, поднялись и все остальные.
Добравшись до своих почетных кресел у задней, занавешенной стены зала, лорд Конрад и его жена оказались в самом центре внимания. На них устремились взгляды множества людей — не менее шести или семи десятков.
За ближайшим столом, в трех шагах от их почетного места, сидели двадцать мужчин в самом цветущем возрасте. Каждого из них Конрад знал в лицо, по имени, а некоторые прожили у него несколько лет. Это были его воины, рыцари и оруженосцы. Ближайшие друзья, на которых он возлагал самые большие надежды, и в определенном смысле — его приемные сыновья, так как и их собственное будущее зависело от него.
Он сам посвятил их в рыцари, а других был намерен посвятить в будущем; те, кому нет двадцати, пока служат оруженосцами у старших, более опытных.
Впрочем, даже их командиру Торину только тридцать, а младшему из опоясанных рыцарей Алану де Трессэ двадцать сравнялось две недели назад.
В тот день флот бывшего султана покидал приморскую столицу Сицилии. И вступление в рыцарское достоинство послужило предлогом для прощального праздника, где бывший царь сарацин, отрекшийся от престола, в последний раз пировал со своим старшим сыном, королем Ахейским, а тот нежно и трогательно прощался со своей дорогой матерью, высокочтимой леди Леонсией.
А потом, в первые дни долгой морской дороги, новопосвященный рыцарь преданно служил опечаленной королеве-матери, утешая ее в разлуке с сыном. Ни единого упрека не заслужил Алан де Трессэ ни от леди, ни от ее мужа. Этот скромный юнец выказал больше вежливости и такта, чем многие матерые дипломаты, которых сэр Конрад повидал много в бытность свою принцем и королем...
Да и остальные парни не хуже. Дай вам Бог долгих лет здоровья и боевого везения, дорогие мои Алан, Куно, Годвин ап Райс, Персиваль Шельд, Эвальд Хольгерсон...
Лорд Арден перевел взгляд подальше, на два длинных ряда, где среди мужских лиц выделялись и полдюжины женских. Это его слуги. От того, как они будут трудиться, зависит и его, и их жизнь.
— Приветствую вас, господа, в моем замке Арден! — провозгласил он, поднимая чашу. Наполненная заранее, она стояла перед его креслом на накрытом столе.
— Я благодарю вас всех, господа! Благодарю моих славных воинов за надежную охрану, — поклонился он первому столу, где двадцать голов согласно опустились в ответ.
— Я благодарю вас, мастер Бейн, — нашел он взглядом верного Джарвиса, скромно сидящего поодаль, — и всех ваших помощников за добросовестную службу в дороге, за заботу о всех животных и за то, что каждому нашлось место в нашем новом доме.
— Я благодарю вас, мастер Ладри, за то, что никто не был голоден в пути, а сейчас нас ждет горячий вкусный обед. И я в особенности благодарен вам, мистрис Барбара и мистрис Олуэн.
Две местные женщины, по настоянию Бейна также усаженные за стол, пораженно замерли и перестали дышать, чувствуя, как все на них смотрят.
— А сейчас приступим к обеду. Длинные речи только мешают. Но прежде я прошу всех встать и вознести благодарность господу нашему Иисусу Христу и Пречистой Деве, чья неизреченная милость подарила нам этот дом, эту пищу, день нынешний и много дней впереди.
Все встали. По залу прокатилась волна шепота. В этот раз, каждый молился сам, произнося про себя те слова, что исходили из сердца.
Граф сел первым, за ним Леонсия, Хайди, Родерик, а затем на свои места уселись все остальные и принялись за еду.
На столах был хлеб, слабое вино, котелки с горячей похлебкой и блюда с бараниной, а также разварной рыбой и овощами — то, что Герт Ладри мог приготовить так быстро.
Кроме того, на столе лорда оказалось блюдо со свежезажаренной олениной, а перед леди на подносе лежал каплун, что говорило об особой любезности мистрис Барбары или ее помощницы, которые вполне заслужили благодарность нового господина.
Оленина немедленно заинтересовала Родерика, и он потянулся к этому блюду, взглядом испросив у отца разрешения. Конрад кивнул поощрительно и слегка пододвинул посудину в его сторону, мысленно добавив к числу насущных проблем еще одну: кто будет в дальнейшем прислуживать за столом, и необходимо ли это по здешним обычаям? Прежние, давно ставшие привычными восточные церемонии здесь не годятся... Кстати, о восточных церемониях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
— Надо, чтобы все чувствовали себя так. Каждый день, постоянно. И оказывать уважение нашим слугам так же, как нашим рыцарям. А ведь они тоже, кстати говоря, только здесь будут благородными господами, а любой другой граф или барон увидал бы в них только простых солдат. Думаю, все это понимают.
— Но ты пообещал, что найдешь родню каждого, помнишь, милый? И дом, и семью, и землю. Мы обещали, что каждый из посвященных тобой в рыцари станет в Англии господином.
— Да, я обещал, и я выполню. Но не завтра же! А пока наша задача — чтобы в Арден-холле не было споров, ссор или, не дай Бог, драки. Я думаю, мне удалось отобрать людей. Тридцать моих ребят живут душа в душу больше шести недель, тренируются все вместе и не ссорятся. И службу знают. Торин — прекрасный командир.
— Ты научил его.
— Да, но ведь и талант много значит, и склад души. Торин Мак-Аллистер — божий дар для каждого короля, и дай бог ему достичь в жизни всего, чего он достоин...
— Мы его не отдадим королю, — подмигнула леди Леонсия. — Будем любить его, и ценить, и оказывать всякое уважение.
— Вот именно, дорогая моя! Вот именно! Ты все понимаешь! — Лорд Арден даже хлопнул в знак одобрения.
— Мы будем оказывать уважение, всяческую милость каждому из наших слуг. Видит бог, они этого вполне достойны. Это особенно важно как раз теперь, когда пришло время столкнуться со здешним народом. Тут есть крестьяне, крепостные и вольные, наши новые подданные и вассалы. Чем выше слуги будут ценить себя, тем выше авторитет и власть Арден-холла над жителями деревень и окрестностей.
— Лишь бы они не загордились.
— За этим мы будем следить особенно строго... А теперь идем, верно, уже все собрались.
Когда граф с леди Арден рука об руку появились в зале, там и вправду все уже все были на местах: за тремя столами, длинными и узкими, как весельные корабли, расселись все новые обитатели Арден-холла.
Эти три стола стояли параллельно четвертому, расположенному на некотором возвышении и предназначенному явно для него самого и его семьи. Однако юный Родерик и его старшая сестра Хайдегерд (Хайд или Хайди, как называли ее близкие) ожидали родителей стоя. Когда же они оба вошли, поднялись и все остальные.
Добравшись до своих почетных кресел у задней, занавешенной стены зала, лорд Конрад и его жена оказались в самом центре внимания. На них устремились взгляды множества людей — не менее шести или семи десятков.
За ближайшим столом, в трех шагах от их почетного места, сидели двадцать мужчин в самом цветущем возрасте. Каждого из них Конрад знал в лицо, по имени, а некоторые прожили у него несколько лет. Это были его воины, рыцари и оруженосцы. Ближайшие друзья, на которых он возлагал самые большие надежды, и в определенном смысле — его приемные сыновья, так как и их собственное будущее зависело от него.
Он сам посвятил их в рыцари, а других был намерен посвятить в будущем; те, кому нет двадцати, пока служат оруженосцами у старших, более опытных.
Впрочем, даже их командиру Торину только тридцать, а младшему из опоясанных рыцарей Алану де Трессэ двадцать сравнялось две недели назад.
В тот день флот бывшего султана покидал приморскую столицу Сицилии. И вступление в рыцарское достоинство послужило предлогом для прощального праздника, где бывший царь сарацин, отрекшийся от престола, в последний раз пировал со своим старшим сыном, королем Ахейским, а тот нежно и трогательно прощался со своей дорогой матерью, высокочтимой леди Леонсией.
А потом, в первые дни долгой морской дороги, новопосвященный рыцарь преданно служил опечаленной королеве-матери, утешая ее в разлуке с сыном. Ни единого упрека не заслужил Алан де Трессэ ни от леди, ни от ее мужа. Этот скромный юнец выказал больше вежливости и такта, чем многие матерые дипломаты, которых сэр Конрад повидал много в бытность свою принцем и королем...
Да и остальные парни не хуже. Дай вам Бог долгих лет здоровья и боевого везения, дорогие мои Алан, Куно, Годвин ап Райс, Персиваль Шельд, Эвальд Хольгерсон...
Лорд Арден перевел взгляд подальше, на два длинных ряда, где среди мужских лиц выделялись и полдюжины женских. Это его слуги. От того, как они будут трудиться, зависит и его, и их жизнь.
— Приветствую вас, господа, в моем замке Арден! — провозгласил он, поднимая чашу. Наполненная заранее, она стояла перед его креслом на накрытом столе.
— Я благодарю вас всех, господа! Благодарю моих славных воинов за надежную охрану, — поклонился он первому столу, где двадцать голов согласно опустились в ответ.
— Я благодарю вас, мастер Бейн, — нашел он взглядом верного Джарвиса, скромно сидящего поодаль, — и всех ваших помощников за добросовестную службу в дороге, за заботу о всех животных и за то, что каждому нашлось место в нашем новом доме.
— Я благодарю вас, мастер Ладри, за то, что никто не был голоден в пути, а сейчас нас ждет горячий вкусный обед. И я в особенности благодарен вам, мистрис Барбара и мистрис Олуэн.
Две местные женщины, по настоянию Бейна также усаженные за стол, пораженно замерли и перестали дышать, чувствуя, как все на них смотрят.
— А сейчас приступим к обеду. Длинные речи только мешают. Но прежде я прошу всех встать и вознести благодарность господу нашему Иисусу Христу и Пречистой Деве, чья неизреченная милость подарила нам этот дом, эту пищу, день нынешний и много дней впереди.
Все встали. По залу прокатилась волна шепота. В этот раз, каждый молился сам, произнося про себя те слова, что исходили из сердца.
Граф сел первым, за ним Леонсия, Хайди, Родерик, а затем на свои места уселись все остальные и принялись за еду.
На столах был хлеб, слабое вино, котелки с горячей похлебкой и блюда с бараниной, а также разварной рыбой и овощами — то, что Герт Ладри мог приготовить так быстро.
Кроме того, на столе лорда оказалось блюдо со свежезажаренной олениной, а перед леди на подносе лежал каплун, что говорило об особой любезности мистрис Барбары или ее помощницы, которые вполне заслужили благодарность нового господина.
Оленина немедленно заинтересовала Родерика, и он потянулся к этому блюду, взглядом испросив у отца разрешения. Конрад кивнул поощрительно и слегка пододвинул посудину в его сторону, мысленно добавив к числу насущных проблем еще одну: кто будет в дальнейшем прислуживать за столом, и необходимо ли это по здешним обычаям? Прежние, давно ставшие привычными восточные церемонии здесь не годятся... Кстати, о восточных церемониях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110