Просто я слишком много пью, а когда выпью, вечно начинаю нести подобную чушь, вот и все.
– Я уже забыла, – проговорила она. Потом совсем другим тоном добавила:
– Когда мне было столько лет, сколько сейчас Карле, со мной такое тоже случалось, и я тоже подавала лимонад.
Она замолкла, потом добавила:
– И долго вы оставались в Гражданском состоянии?
– Восемь лет.
Она снова надолго замолчала.
– Вы говорили, что в возрасте Карлы подавали в кафе лимонад?
– Да, у моего отца было маленькое кафе с табачным киоском в Пиренеях. А в девятнадцать лет я нанялась на одну яхту в качестве даже не знаю кого, скажем, официантки. Девушкам иногда приходят в голову подобные фантазии. Вот Карла, она тоже способна выкинуть что-нибудь в этом роде.
Мы впервые разговаривали с ней сидя. Мне казалось, что она уже напрочь забыла про медные ручки.
– На эту же самую яхту? – спросил я.
– Да, на эту же самую яхту, – ответила она. Потом как-то извиняюще пожала плечами и добавила: – Вот видите, как далеко это может завести.
Должно быть, она сохранила ту же самую веселую улыбку, что и в шестнадцать лет.
– Но если это было так ужасно, почему же вы оставались там целых восемь лет?
– Что за вопрос? Из лени.
– И вы уверены, что никогда туда больше не вернетесь?
– Уверен.
– Неужели после восьми лет можно быть уверенным в таких вещах?
– Редко, но можно. И на этой же яхте вы с ним и познакомились, да?
– Да, на этой. Поскольку никто не знал, что с ним делать дальше, его наняли матросом.
Снова начался танец.
– Еще один танец, – проговорила она, – и нам надо будет отвезти, ее назад.
Я не ответил. А она едва слышно добавила:
– Если хотите, можем съездить выпить чего-нибудь на яхте. Катер ждет меня у маленького понтонного мостика на пляже.
– Да нет. Давайте-ка лучше еще немножко потанцуем, – предложил я.
Она рассмеялась.
– Так, значит, нет?
Я едва удержался, чтобы не увести ее тут же, оставив на произвол судьбы Карлу. Прошла минута.
– Неужели у меня и вправду такой растерянный вид?
– Да нет; не очень, а потом… в общем-то, мне это безразлично. Просто сегодня утром, за аперитивом, сама не знаю почему…
– Должно быть, вы испытываете слабость к растерянным людям.
– Даже не знаю, – ответила она на сей раз с таким юным смущением, что я снова с трудом удержался, чтобы тут же не увести ее прочь. – Может, у меня, и правда, к ним какая-то слабость.
– Я расстался с ней, – заметил я, – потому что она никогда не выглядела растерянной. Так что мы с вами в чем-то похожи.
– Кто знает… Может, и правда, похожи.
Во время всего танца мы больше не сказали друг другу ни слова. Не припомню, чтобы какая-нибудь женщина вызывала во мне такое сильное желание.
– А могу ли и я тоже полюбопытствовать, чем же занимаетесь вы сами? – спросил я.
Она немного подумала.
– Я путешествую, – ответила она, – ищу одного человека.
– Его?
– Да, его.
– И больше ничем?
– И больше ничем. Это тяжелое занятие.
– А здесь? Что вы делаете здесь, тоже ищете его?
– Время от времени я тоже беру отпуск.
– Понятно, – сказал я.
Теперь я все время целовал ее волосы. На нас смотрела Кандида. Карла тоже заметила. Мне было все равно. И ей тоже, похоже, и ей тоже было все равно.
– Забавно, – проговорил я, – что ни говори, а все-таки это забавно.
– Да, правда, – согласилась она. – Почему бы нам не уйти?
– Нет, что ни говори, – повторил я, – но до чего же забавно. Странная история.
– Да нет, не очень, – ответила она.
– Может, пойдем? – предложил я.
Мы перестали танцевать. Она пошла за Карлой.
– Нам пора, – сказала она, – наверное, твой отец уже совсем заждался.
Карла обвела нас обоих взглядом, в котором сквозило удивление, а возможно, и легкое неодобрение, ведь она видела, как я ласкал ее. Должно быть, заметила.
– Что это с тобой? – спросила она.
– Ничего, – ответила Карла.
– Ну перестань, – снова заговорила она, – не глупи, прекрати дуться.
– Я просто устала, – смущенно ответила Карла, – вот и все.
– Главное, – заметила она, – никогда не надо дуться.
Мы уселись вместе с Карлой в нанятую мной лодку. Пока мы плыли, она все время была на носу, полулежа, немного раздосадованная поведением Карлы. Карла это заметила.
– Не сердитесь на меня, – извинилась та. Она, не отвечая, поцеловала ее.
Эоло ждал нас у гостиницы.
– Я немного опоздал, – сказал я, – вы уж извините.
Он ответил: ничего, какая разница. Потом поблагодарил нас. Я сказал ему, что провожу ее до катера. Кто знает, может, я и вправду в это верил.
И мы пошли по дороге, ведущей к пляжу.
Музыка, доносившаяся с танцев, становилась все тише и тише. Вскоре мы вообще перестали ее слышать. Появилась яхта. Палуба была освещена и безлюдна. Я знал, чего она ждет от меня. Но все равно очень скоро решил, что покорюсь ее воле и буду делать все, что она ни пожелает. И очень скоро ничто уже во мне не возмущалось против этого решения. Когда мы вышли на пляж, я остановил ее, повернул к себе лицом и с ощущением счастья поцеловал в губы.
– Ты любишь его, – проговорил я.
– Я не видела его уже три года.
– Ну и что?
– Думаю, когда отыщу его, он будет мне нравиться, как и раньше…
– Тебе очень хочется найти его?
– Когда как, – медленно проговорила она, – иногда я даже о нем забываю на время.
Она поколебалась, потом добавила:
– Но даже когда я забываю о нем, я все равно никогда не забываю, что ищу его.
Глаза ее приняли какое-то слегка растерянное выражение, будто она призывала меня поразмыслить над этой странной загадкой и ждала, не смогу ли я просветить ее на сей счет.
– Выходит, так ты и живешь своей великой любовью, одна в целом море?
С этого момента я поклялся себе никогда ничего не пытаться ей объяснять, пусть даже, чего не бывает, наступит такой день, если этот день вообще когда-нибудь наступит, когда я и вправду лучше ее самой разберусь в этой загадочной истории.
– Этим или чем-нибудь другим, какая разница, – заметила она.
Чтобы проговорить эти слова, она приблизилась ко мне и уткнулась лицом мне в плечо. Я поднял ее голову и посмотрел на нее.
– Мне никогда еще не приходилось встречать женщин гибралтарских матросов, – признался я.
– Ну и что?
– Да нет, просто, наверное, это как раз то, чего мне всегда не хватало.
Всякий раз, когда мои губы прикасались к ее, я почти терял сознание от счастья.
– Я рада, – сказала она, – что ты пришел. Я расхохотался.
– А что, было много таких, которые отказывались? Неужто такое случалось?
Она тоже рассмеялась от всей души, но ничего не ответила. Мы продолжили путь к небольшому понтонному мостику, где ее ждал катер. Уже было видно, как мерцал на нем сигнальный огонь. Я обнимал ее за талию, в общем, я почти нес ее – чтобы лучше следовать за ней по пятам.
– Временами тебе надоедает его искать, ведь правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Я уже забыла, – проговорила она. Потом совсем другим тоном добавила:
– Когда мне было столько лет, сколько сейчас Карле, со мной такое тоже случалось, и я тоже подавала лимонад.
Она замолкла, потом добавила:
– И долго вы оставались в Гражданском состоянии?
– Восемь лет.
Она снова надолго замолчала.
– Вы говорили, что в возрасте Карлы подавали в кафе лимонад?
– Да, у моего отца было маленькое кафе с табачным киоском в Пиренеях. А в девятнадцать лет я нанялась на одну яхту в качестве даже не знаю кого, скажем, официантки. Девушкам иногда приходят в голову подобные фантазии. Вот Карла, она тоже способна выкинуть что-нибудь в этом роде.
Мы впервые разговаривали с ней сидя. Мне казалось, что она уже напрочь забыла про медные ручки.
– На эту же самую яхту? – спросил я.
– Да, на эту же самую яхту, – ответила она. Потом как-то извиняюще пожала плечами и добавила: – Вот видите, как далеко это может завести.
Должно быть, она сохранила ту же самую веселую улыбку, что и в шестнадцать лет.
– Но если это было так ужасно, почему же вы оставались там целых восемь лет?
– Что за вопрос? Из лени.
– И вы уверены, что никогда туда больше не вернетесь?
– Уверен.
– Неужели после восьми лет можно быть уверенным в таких вещах?
– Редко, но можно. И на этой же яхте вы с ним и познакомились, да?
– Да, на этой. Поскольку никто не знал, что с ним делать дальше, его наняли матросом.
Снова начался танец.
– Еще один танец, – проговорила она, – и нам надо будет отвезти, ее назад.
Я не ответил. А она едва слышно добавила:
– Если хотите, можем съездить выпить чего-нибудь на яхте. Катер ждет меня у маленького понтонного мостика на пляже.
– Да нет. Давайте-ка лучше еще немножко потанцуем, – предложил я.
Она рассмеялась.
– Так, значит, нет?
Я едва удержался, чтобы не увести ее тут же, оставив на произвол судьбы Карлу. Прошла минута.
– Неужели у меня и вправду такой растерянный вид?
– Да нет; не очень, а потом… в общем-то, мне это безразлично. Просто сегодня утром, за аперитивом, сама не знаю почему…
– Должно быть, вы испытываете слабость к растерянным людям.
– Даже не знаю, – ответила она на сей раз с таким юным смущением, что я снова с трудом удержался, чтобы тут же не увести ее прочь. – Может, у меня, и правда, к ним какая-то слабость.
– Я расстался с ней, – заметил я, – потому что она никогда не выглядела растерянной. Так что мы с вами в чем-то похожи.
– Кто знает… Может, и правда, похожи.
Во время всего танца мы больше не сказали друг другу ни слова. Не припомню, чтобы какая-нибудь женщина вызывала во мне такое сильное желание.
– А могу ли и я тоже полюбопытствовать, чем же занимаетесь вы сами? – спросил я.
Она немного подумала.
– Я путешествую, – ответила она, – ищу одного человека.
– Его?
– Да, его.
– И больше ничем?
– И больше ничем. Это тяжелое занятие.
– А здесь? Что вы делаете здесь, тоже ищете его?
– Время от времени я тоже беру отпуск.
– Понятно, – сказал я.
Теперь я все время целовал ее волосы. На нас смотрела Кандида. Карла тоже заметила. Мне было все равно. И ей тоже, похоже, и ей тоже было все равно.
– Забавно, – проговорил я, – что ни говори, а все-таки это забавно.
– Да, правда, – согласилась она. – Почему бы нам не уйти?
– Нет, что ни говори, – повторил я, – но до чего же забавно. Странная история.
– Да нет, не очень, – ответила она.
– Может, пойдем? – предложил я.
Мы перестали танцевать. Она пошла за Карлой.
– Нам пора, – сказала она, – наверное, твой отец уже совсем заждался.
Карла обвела нас обоих взглядом, в котором сквозило удивление, а возможно, и легкое неодобрение, ведь она видела, как я ласкал ее. Должно быть, заметила.
– Что это с тобой? – спросила она.
– Ничего, – ответила Карла.
– Ну перестань, – снова заговорила она, – не глупи, прекрати дуться.
– Я просто устала, – смущенно ответила Карла, – вот и все.
– Главное, – заметила она, – никогда не надо дуться.
Мы уселись вместе с Карлой в нанятую мной лодку. Пока мы плыли, она все время была на носу, полулежа, немного раздосадованная поведением Карлы. Карла это заметила.
– Не сердитесь на меня, – извинилась та. Она, не отвечая, поцеловала ее.
Эоло ждал нас у гостиницы.
– Я немного опоздал, – сказал я, – вы уж извините.
Он ответил: ничего, какая разница. Потом поблагодарил нас. Я сказал ему, что провожу ее до катера. Кто знает, может, я и вправду в это верил.
И мы пошли по дороге, ведущей к пляжу.
Музыка, доносившаяся с танцев, становилась все тише и тише. Вскоре мы вообще перестали ее слышать. Появилась яхта. Палуба была освещена и безлюдна. Я знал, чего она ждет от меня. Но все равно очень скоро решил, что покорюсь ее воле и буду делать все, что она ни пожелает. И очень скоро ничто уже во мне не возмущалось против этого решения. Когда мы вышли на пляж, я остановил ее, повернул к себе лицом и с ощущением счастья поцеловал в губы.
– Ты любишь его, – проговорил я.
– Я не видела его уже три года.
– Ну и что?
– Думаю, когда отыщу его, он будет мне нравиться, как и раньше…
– Тебе очень хочется найти его?
– Когда как, – медленно проговорила она, – иногда я даже о нем забываю на время.
Она поколебалась, потом добавила:
– Но даже когда я забываю о нем, я все равно никогда не забываю, что ищу его.
Глаза ее приняли какое-то слегка растерянное выражение, будто она призывала меня поразмыслить над этой странной загадкой и ждала, не смогу ли я просветить ее на сей счет.
– Выходит, так ты и живешь своей великой любовью, одна в целом море?
С этого момента я поклялся себе никогда ничего не пытаться ей объяснять, пусть даже, чего не бывает, наступит такой день, если этот день вообще когда-нибудь наступит, когда я и вправду лучше ее самой разберусь в этой загадочной истории.
– Этим или чем-нибудь другим, какая разница, – заметила она.
Чтобы проговорить эти слова, она приблизилась ко мне и уткнулась лицом мне в плечо. Я поднял ее голову и посмотрел на нее.
– Мне никогда еще не приходилось встречать женщин гибралтарских матросов, – признался я.
– Ну и что?
– Да нет, просто, наверное, это как раз то, чего мне всегда не хватало.
Всякий раз, когда мои губы прикасались к ее, я почти терял сознание от счастья.
– Я рада, – сказала она, – что ты пришел. Я расхохотался.
– А что, было много таких, которые отказывались? Неужто такое случалось?
Она тоже рассмеялась от всей души, но ничего не ответила. Мы продолжили путь к небольшому понтонному мостику, где ее ждал катер. Уже было видно, как мерцал на нем сигнальный огонь. Я обнимал ее за талию, в общем, я почти нес ее – чтобы лучше следовать за ней по пятам.
– Временами тебе надоедает его искать, ведь правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97