Они, несомненно, предпочли бы корвет катеру.
ВОСЕМЬ
Когда Арно уехал, я вновь поднялся, на этот раз почти до облаков. Мы
полетали над местностью, отыскивая укрытые места для посадки и маршруты,
по которым в хорошую погоду могли бы передвигаться, не встречая местных
жителей. Я отметил координаты нескольких мест, но ни одно из них не
казалось подходящим. Хотя в этой части Нормандии больше леса, чем полей,
поблизости всегда оказывается замок и поля, а открытые места почти все
болотистые.
К тому же на поверхности любому из нас будет нелегко отыскать эти
укрытия: никаких подходящих ориентиров не было. Конечно, для Баббы это все
несущественно: он вообще не испытывал бы никаких трудностей.
Оставалась еще большая часть дня, и мне не сиделось. Казалось, нужно
воспользоваться непогодой и что-то предпринять. Мама в спальне занималась
с лингвистической программой, папа сидел рядом со мной и смотрел в окно.
Я полетел вниз по течению Орны к берегу. Вдоль океана по берегу шла
гряда утесов, и я отыскал место, показавшееся мне вполне безопасным.
Скалистое маленькое ущелье врезалось в плато, начинаясь от самого берега.
Плато над утесами поросло лесом, и на дне ущелья тоже росли деревья, и во
многих местах это дно невозможно увидеть сверху. Даже эвдашский орек с
трудом спустился бы в ущелье с плато, а подняться на плато из ущелья можно
только с помощью специального оборудования. Внизу протекал ручей, не
разлившийся даже в такой дождь. Он оставлял много сухого пространства.
Здесь можно прятаться месяцами.
Конечно, у нас нет этих месяцев, и вообще мы прилетели в Нормандию не
прятаться. Но зная, что у нас есть надежное убежище, я чувствовал себя
спокойнее.
Потом я немного пролетел вдоль берега на северо-восток, просто чтобы
посмотреть, что там. В основном то же самое.
Тем временем что-то все еще беспокоило меня. Я решил, что это
ожидание. Не знаю, двадцать дней - много это или мало, но мне казалось,
что нужно что-то делать, нужно торопиться.
К вечеру мы сели в самом сухом месте, какое я смог найти в Курбероне
- окрестностях замка отца Арно. Дождь почти прекратился, но небо
по-прежнему покрывали облака, и время от времени снова капало. Папа
предложил мне поспать, я согласился. Я почти всегда могу уснуть, если
хочу, для этого мне просто нужно лечь и закрыть глаза, а это гораздо
лучше, чем кусать в беспокойстве ногти.
В последующие три дня Арно побывал в трех замках. В первый мы его
отвезли, в остальные он ездил сам. Когда мы с ним виделись, ему нечего
было сказать, но, казалось, он считает, что все идет нормально. Он сказал,
что овладевает положением, оставаясь слегка загадочным, чтобы
заинтересовать людей.
Мне это не очень нравилось. До сих пор он не показал ни одного
рекрута, а время шло.
Тем временем иногда мы слушали переговоры между корветом и
истребителями; полицейские, похоже, сильно скучали. Наши инструменты
показывали, что истребители все еще в районе Прованса. Поэтому мы не
особенно беспокоились, что они нас увидят, хотя по-прежнему не рисковали.
И надеялись, что если они отправятся на север, мы узнаем об этом заранее.
К тому же, хотя гроза отодвинулась, погода оставалась дождливой, и мы
не опасались, что на нас наткнутся местные охотники. Конечно, когда Бабба
был поблизости, мы себя чувствовали в полной безопасности.
Но по большей части Баббы поблизости не было. На ночь он уходил в
лес.
И еще одно относительно Баббы. Он стал работать с лингвистической
программой - это была его идея, и оказалось, что у него получается не
хуже, чем у людей. И вот Бабба все больше и больше овладевал
провансальским и франко-норманнским, который был у нас в компьютере. Дело
в том, что язык полезен для телепата, так как люди обычно мыслят
вербально, даже если не говорят при этом.
Чтобы провести время, мы начали практиковаться в "искусстве рук-ног"
- это система борьбы без оружия, которая в Федерации объявлена незаконной.
Она возникла на одной из планет в старые имперские времена и
использовалась для самозащиты от имперских войск. В сущности аналогичные
системы возникли сразу на нескольких планетах. Позже они широко
распространились.
Занятия этой системой стали традицией в некоторых семействах, включая
папино, и когда глондисты захватили власть и объявили эту систему
незаконной, ею стали заниматься не открыто, а нелегально. Папа обучил ей
маму, а позже меня и Денин. Мы были не в форме, потому что давно не
упражнялись - по крайней мере со времени вылета с Эвдаша, но я быстро
набирал форму. Родителям пришлось входить в нее более постепенно: папе уже
пятьдесят, а маме сорок один.
Мне хотелось бы иметь в качестве партнера Денин. Она наиболее искусна
в нашей семье, самая быстрая и гибкая, и так же точна в исполнении, как
папа. Я никогда не пользовался этой системой в настоящей схватке: нам это
запретили делать; можно только, чтобы спасти жизнь. На Эвдаше даже не
знают о существовании искусства рук-ног, и это тут же выдало бы нас как
чужеземцев.
Поэтому ближе всего к настоящей схватке с близкими контактами были
бои с роботом, которого разработал и построил папа. Робота звали Люрт. Он
был запрограммирован на самые разные движения в непредсказуемой
последовательности, в основном в зависимости от того, что делали вы. Люрта
можно было настроить на разные скорости, но он не мог ударить слишком
сильно. А его повредить вообще было невозможно.
На четвертое утро еще до рассвета нас на месте встречи ждал Арно. Мы
впервые прилетели на это место. И Арно был не один: с ним были три
сержанта и один рыцарь. Арно хотел показать им нас, особенно посадку и
подъем катера, чтобы они поверили, что мы существуем на самом деле и что
он не сошел с ума.
Все они были в кольчугах и шлемах, как у Арно, с мечами, и все
выглядели крепкими и опасными. Но я решил, что Арно с любым из них
справится в схватке. Один из них, Брислью, был значительно больше
остальных и казался невероятно сильным. Но в Арно было что-то,
заставлявшее считать именно его самым опасным. И он, несомненно, был самым
умным и лучше других владел собой. У каждого из них рукопожатие посильнее
моего, а я дома считался очень сильным. Как и у Арно, ладони их правых рук
сплошь покрыты мозолями. Вероятно, это от многолетней практики в обращении
с тяжелыми мечами.
Нам не о чем было говорить с ними. Они приехали, чтобы убедиться в
нашем существовании, а Арно уже рассказал им все, что считал нужным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
ВОСЕМЬ
Когда Арно уехал, я вновь поднялся, на этот раз почти до облаков. Мы
полетали над местностью, отыскивая укрытые места для посадки и маршруты,
по которым в хорошую погоду могли бы передвигаться, не встречая местных
жителей. Я отметил координаты нескольких мест, но ни одно из них не
казалось подходящим. Хотя в этой части Нормандии больше леса, чем полей,
поблизости всегда оказывается замок и поля, а открытые места почти все
болотистые.
К тому же на поверхности любому из нас будет нелегко отыскать эти
укрытия: никаких подходящих ориентиров не было. Конечно, для Баббы это все
несущественно: он вообще не испытывал бы никаких трудностей.
Оставалась еще большая часть дня, и мне не сиделось. Казалось, нужно
воспользоваться непогодой и что-то предпринять. Мама в спальне занималась
с лингвистической программой, папа сидел рядом со мной и смотрел в окно.
Я полетел вниз по течению Орны к берегу. Вдоль океана по берегу шла
гряда утесов, и я отыскал место, показавшееся мне вполне безопасным.
Скалистое маленькое ущелье врезалось в плато, начинаясь от самого берега.
Плато над утесами поросло лесом, и на дне ущелья тоже росли деревья, и во
многих местах это дно невозможно увидеть сверху. Даже эвдашский орек с
трудом спустился бы в ущелье с плато, а подняться на плато из ущелья можно
только с помощью специального оборудования. Внизу протекал ручей, не
разлившийся даже в такой дождь. Он оставлял много сухого пространства.
Здесь можно прятаться месяцами.
Конечно, у нас нет этих месяцев, и вообще мы прилетели в Нормандию не
прятаться. Но зная, что у нас есть надежное убежище, я чувствовал себя
спокойнее.
Потом я немного пролетел вдоль берега на северо-восток, просто чтобы
посмотреть, что там. В основном то же самое.
Тем временем что-то все еще беспокоило меня. Я решил, что это
ожидание. Не знаю, двадцать дней - много это или мало, но мне казалось,
что нужно что-то делать, нужно торопиться.
К вечеру мы сели в самом сухом месте, какое я смог найти в Курбероне
- окрестностях замка отца Арно. Дождь почти прекратился, но небо
по-прежнему покрывали облака, и время от времени снова капало. Папа
предложил мне поспать, я согласился. Я почти всегда могу уснуть, если
хочу, для этого мне просто нужно лечь и закрыть глаза, а это гораздо
лучше, чем кусать в беспокойстве ногти.
В последующие три дня Арно побывал в трех замках. В первый мы его
отвезли, в остальные он ездил сам. Когда мы с ним виделись, ему нечего
было сказать, но, казалось, он считает, что все идет нормально. Он сказал,
что овладевает положением, оставаясь слегка загадочным, чтобы
заинтересовать людей.
Мне это не очень нравилось. До сих пор он не показал ни одного
рекрута, а время шло.
Тем временем иногда мы слушали переговоры между корветом и
истребителями; полицейские, похоже, сильно скучали. Наши инструменты
показывали, что истребители все еще в районе Прованса. Поэтому мы не
особенно беспокоились, что они нас увидят, хотя по-прежнему не рисковали.
И надеялись, что если они отправятся на север, мы узнаем об этом заранее.
К тому же, хотя гроза отодвинулась, погода оставалась дождливой, и мы
не опасались, что на нас наткнутся местные охотники. Конечно, когда Бабба
был поблизости, мы себя чувствовали в полной безопасности.
Но по большей части Баббы поблизости не было. На ночь он уходил в
лес.
И еще одно относительно Баббы. Он стал работать с лингвистической
программой - это была его идея, и оказалось, что у него получается не
хуже, чем у людей. И вот Бабба все больше и больше овладевал
провансальским и франко-норманнским, который был у нас в компьютере. Дело
в том, что язык полезен для телепата, так как люди обычно мыслят
вербально, даже если не говорят при этом.
Чтобы провести время, мы начали практиковаться в "искусстве рук-ног"
- это система борьбы без оружия, которая в Федерации объявлена незаконной.
Она возникла на одной из планет в старые имперские времена и
использовалась для самозащиты от имперских войск. В сущности аналогичные
системы возникли сразу на нескольких планетах. Позже они широко
распространились.
Занятия этой системой стали традицией в некоторых семействах, включая
папино, и когда глондисты захватили власть и объявили эту систему
незаконной, ею стали заниматься не открыто, а нелегально. Папа обучил ей
маму, а позже меня и Денин. Мы были не в форме, потому что давно не
упражнялись - по крайней мере со времени вылета с Эвдаша, но я быстро
набирал форму. Родителям пришлось входить в нее более постепенно: папе уже
пятьдесят, а маме сорок один.
Мне хотелось бы иметь в качестве партнера Денин. Она наиболее искусна
в нашей семье, самая быстрая и гибкая, и так же точна в исполнении, как
папа. Я никогда не пользовался этой системой в настоящей схватке: нам это
запретили делать; можно только, чтобы спасти жизнь. На Эвдаше даже не
знают о существовании искусства рук-ног, и это тут же выдало бы нас как
чужеземцев.
Поэтому ближе всего к настоящей схватке с близкими контактами были
бои с роботом, которого разработал и построил папа. Робота звали Люрт. Он
был запрограммирован на самые разные движения в непредсказуемой
последовательности, в основном в зависимости от того, что делали вы. Люрта
можно было настроить на разные скорости, но он не мог ударить слишком
сильно. А его повредить вообще было невозможно.
На четвертое утро еще до рассвета нас на месте встречи ждал Арно. Мы
впервые прилетели на это место. И Арно был не один: с ним были три
сержанта и один рыцарь. Арно хотел показать им нас, особенно посадку и
подъем катера, чтобы они поверили, что мы существуем на самом деле и что
он не сошел с ума.
Все они были в кольчугах и шлемах, как у Арно, с мечами, и все
выглядели крепкими и опасными. Но я решил, что Арно с любым из них
справится в схватке. Один из них, Брислью, был значительно больше
остальных и казался невероятно сильным. Но в Арно было что-то,
заставлявшее считать именно его самым опасным. И он, несомненно, был самым
умным и лучше других владел собой. У каждого из них рукопожатие посильнее
моего, а я дома считался очень сильным. Как и у Арно, ладони их правых рук
сплошь покрыты мозолями. Вероятно, это от многолетней практики в обращении
с тяжелыми мечами.
Нам не о чем было говорить с ними. Они приехали, чтобы убедиться в
нашем существовании, а Арно уже рассказал им все, что считал нужным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47