Собственно говоря, мне сказочно повезло: я стал военным корреспондентом — свидетелем великой битвы. Мне довелось наблюдать такую битву всего раз в жизни, и я ни за что на свете не согласился бы ее пропустить.
В сражении принимали участие две армии — армии муравьев. Одна — блестящие кроваво-красные муравьи — наступала, а другая — муравьи угольно-черного цвета — оборонялась. Может быть, я так и не стал бы свидетелем боевых действий, если бы в один прекрасный день не наткнулся на муравейник, который показался мне чрезвычайно странным. В нем обитали два вида муравьев — красные и черные, которые, судя по всему, прекрасно уживались друг с другом. Раньше я таких муравейников не видывал и тут решил побольше разузнать о муравьях. Оказалось, что красные — настоящие хозяева муравейника — носят звучное имя «кровавые муравьи-рабовладельцы», а черные — «рабы», которых первые захватили и поработили еще в виде «яичек», точнее, куколок. Прочитав о привычках «рабовладельцев», я стал внимательно наблюдать за гнездом в надежде увидеть, как они отправляются в грабительский набег за «рабами». Прошло несколько месяцев, и я пришел к выводу, что в этом муравейнике или слишком ленивые хозяева, или «рабов» более чем достаточно для всеобщего благоденствия.
Замок «рабовладельцев» высился среди корней оливы, а футов на тридцать ниже по склону холма было расположено жилище черных. Однажды утром, проходя мимо муравейника черных, я заметил, что группы красных бродят всего в тридцати сантиметрах от чужого дома, и остановился посмотреть. Красных муравьев было десятка три-четыре, и они, рассыпавшись, ползали на большой площади вокруг муравейника. Было сразу видно, что они не разыскивают пищу — в их движениях не было обычной стремительности и деловитости.
Они бродили вокруг, иногда взбираясь на стебелек травы и застывая в задумчивости — только усики шевелятся. То и дело двое сталкивались и затевали, судя по всему, оживленную беседу, скрещивая усики-антенны. Мне пришлось довольно долго наблюдать за ними, чтобы догадаться, что они тут делают. Красные вовсе не слонялись без дела; как стая гончих, они тщательно обследовали окружающую местность, изучая каждый клочок земли, по которому предстояло пройти их армии. Черные муравьи явно были обеспокоены. Случалось, что один из них подбегал к красному муравью, а затем удирал со всех ног и присоединялся к одной из многочисленных групп своих сородичей — они собрались кучками тут и там, по всей видимости, держали военный совет. Красные муравьи производили глубокую разведку местности целых два дня, и я уже было решил, что они сочли город черных муравьев слишком неприступным. Но однажды утром я заметил, что военные действия уже начались.
Разведчики красных в сопровождении нескольких небольших отрядов подступили под самые стены муравейника черных, и в двух-трех футах от него уже завязывались небольшие потасовки. Черные муравьи бросались в бой, очертя голову, а красные продвигались вперед медленно, но неуклонно, хватая каждого подвернувшегося черного муравья и мгновенно прокусывая его голову или грудь мощными смертоносными челюстями.
С холма спускалась целая армия «рабовладельцев» — ее главные силы были уже на полдороге между муравейниками. Примерно через час они подошли на метр к жилищу черных и разделились на три колонны с такой великолепной военной точностью, что я был просто потрясен. Одна колонна продолжала маршировать прямо, а две другие развернулись и обошли муравейник с флангов, захватывая его в «клещи». Мне казалось, что я чудесным образом вознесся на громадную высоту и наблюдаю оттуда за полем какой-то исторической битвы — битвы при Ватерлоо, например. Я мог одним взглядом окинуть расположение армий — агрессоров и защитников муравьиного города, видел, как резервные когорты спешно подтягиваются, прячась в высокой траве; видел, как две штурмовые колонны обходят муравейник с флангов, пока черные муравьи, ничего не подозревая, бросили всю живую силу навстречу средней колонне. Было яснее ясного, что, если черные муравьи в считанные минуты не обнаружат, что их обходят и вот-вот возьмут в кольцо, для них все будет кончено. Мою душу раздирали противоречивые чувства — конечно, хотелось прийти на помощь черным, но куда сильнее было желание наблюдать за естественным ходом событий, не вмешиваясь. Все же, пытаясь помочь, я взял одного черного муравья и перенес поближе к одной из обтекавших муравейник колонн, но его прикончили в мгновение ока, и меня охватило тягостное чувство вины.
Но черные наконец-то заметили, что их аккуратно берут в кольцо. Это посеяло в их рядах страшную панику: они толпами метались в полной растерянности, а некоторые даже бросались прямо навстречу врагам и тут же погибали. Но другие, очевидно сохранявшие самообладание, пустились в недра гнезда и принялись эвакуировать яйца, складывая их в тылу — за муравейником, подальше, так сказать, от мародеров. К ним присоединялись все новые члены муравьиной семьи, хватали яйца и пытались унести их в безопасное место. Но было уже поздно.
Фланговые колонны «рабовладельцев», маршировавшие парадным строем, внезапно хлынули во все стороны и затопили пространство вокруг муравейника шуршащей, неудержимой красной волной. Повсюду образовались кучки дерущихся муравьев. «Рабовладельцы» догоняли хозяев муравейника, окружали их и заставляли выпустить куколки, зажатые в челюстях-жвалах. При малейшей попытке сопротивления черных сразу же приканчивали; но более робкие спасали свою жизнь, мгновенно бросая ношу при виде красного воина. Вся земля вокруг муравейника была усеяна мертвыми и умирающими муравьями обоих видов, между трупами бессмысленно метались черные муравьи, а «рабовладельцы», подобрав все яйца, отправились восвояси — к цитадели, расположенной выше по склону. Тут и мне настала пора покинуть поле боя — стало слишком темно, и я ничего не мог разглядеть.
На следующий день я прибежал спозаранку, но битва уже завершилась. Муравейник черных опустел, только бесчисленные мертвые тела устилали его склоны. Нигде не было видно ни черных, ни красных войск. Я понесся к муравейнику красных и успел еще увидеть последние ряды подтягивающегося «обоза» — каждый муравей бережно нес в челюстях свой трофей — муравьиное «яйцо». У входа в муравейник их восторженно приветствовали черные «рабы»: они касались «яиц» своими антеннами, суетились вокруг хозяев — короче говоря, были вне себя от радости, приветствуя победителей собственных родичей. Все это неприятно задело меня: уж очень они напоминали людей…
Может быть, не совсем справедливо приписывать животным увлечение войнами: они по большей части достаточно умны, чтобы не развязывать войну в нашем, человеческом, смысле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
В сражении принимали участие две армии — армии муравьев. Одна — блестящие кроваво-красные муравьи — наступала, а другая — муравьи угольно-черного цвета — оборонялась. Может быть, я так и не стал бы свидетелем боевых действий, если бы в один прекрасный день не наткнулся на муравейник, который показался мне чрезвычайно странным. В нем обитали два вида муравьев — красные и черные, которые, судя по всему, прекрасно уживались друг с другом. Раньше я таких муравейников не видывал и тут решил побольше разузнать о муравьях. Оказалось, что красные — настоящие хозяева муравейника — носят звучное имя «кровавые муравьи-рабовладельцы», а черные — «рабы», которых первые захватили и поработили еще в виде «яичек», точнее, куколок. Прочитав о привычках «рабовладельцев», я стал внимательно наблюдать за гнездом в надежде увидеть, как они отправляются в грабительский набег за «рабами». Прошло несколько месяцев, и я пришел к выводу, что в этом муравейнике или слишком ленивые хозяева, или «рабов» более чем достаточно для всеобщего благоденствия.
Замок «рабовладельцев» высился среди корней оливы, а футов на тридцать ниже по склону холма было расположено жилище черных. Однажды утром, проходя мимо муравейника черных, я заметил, что группы красных бродят всего в тридцати сантиметрах от чужого дома, и остановился посмотреть. Красных муравьев было десятка три-четыре, и они, рассыпавшись, ползали на большой площади вокруг муравейника. Было сразу видно, что они не разыскивают пищу — в их движениях не было обычной стремительности и деловитости.
Они бродили вокруг, иногда взбираясь на стебелек травы и застывая в задумчивости — только усики шевелятся. То и дело двое сталкивались и затевали, судя по всему, оживленную беседу, скрещивая усики-антенны. Мне пришлось довольно долго наблюдать за ними, чтобы догадаться, что они тут делают. Красные вовсе не слонялись без дела; как стая гончих, они тщательно обследовали окружающую местность, изучая каждый клочок земли, по которому предстояло пройти их армии. Черные муравьи явно были обеспокоены. Случалось, что один из них подбегал к красному муравью, а затем удирал со всех ног и присоединялся к одной из многочисленных групп своих сородичей — они собрались кучками тут и там, по всей видимости, держали военный совет. Красные муравьи производили глубокую разведку местности целых два дня, и я уже было решил, что они сочли город черных муравьев слишком неприступным. Но однажды утром я заметил, что военные действия уже начались.
Разведчики красных в сопровождении нескольких небольших отрядов подступили под самые стены муравейника черных, и в двух-трех футах от него уже завязывались небольшие потасовки. Черные муравьи бросались в бой, очертя голову, а красные продвигались вперед медленно, но неуклонно, хватая каждого подвернувшегося черного муравья и мгновенно прокусывая его голову или грудь мощными смертоносными челюстями.
С холма спускалась целая армия «рабовладельцев» — ее главные силы были уже на полдороге между муравейниками. Примерно через час они подошли на метр к жилищу черных и разделились на три колонны с такой великолепной военной точностью, что я был просто потрясен. Одна колонна продолжала маршировать прямо, а две другие развернулись и обошли муравейник с флангов, захватывая его в «клещи». Мне казалось, что я чудесным образом вознесся на громадную высоту и наблюдаю оттуда за полем какой-то исторической битвы — битвы при Ватерлоо, например. Я мог одним взглядом окинуть расположение армий — агрессоров и защитников муравьиного города, видел, как резервные когорты спешно подтягиваются, прячась в высокой траве; видел, как две штурмовые колонны обходят муравейник с флангов, пока черные муравьи, ничего не подозревая, бросили всю живую силу навстречу средней колонне. Было яснее ясного, что, если черные муравьи в считанные минуты не обнаружат, что их обходят и вот-вот возьмут в кольцо, для них все будет кончено. Мою душу раздирали противоречивые чувства — конечно, хотелось прийти на помощь черным, но куда сильнее было желание наблюдать за естественным ходом событий, не вмешиваясь. Все же, пытаясь помочь, я взял одного черного муравья и перенес поближе к одной из обтекавших муравейник колонн, но его прикончили в мгновение ока, и меня охватило тягостное чувство вины.
Но черные наконец-то заметили, что их аккуратно берут в кольцо. Это посеяло в их рядах страшную панику: они толпами метались в полной растерянности, а некоторые даже бросались прямо навстречу врагам и тут же погибали. Но другие, очевидно сохранявшие самообладание, пустились в недра гнезда и принялись эвакуировать яйца, складывая их в тылу — за муравейником, подальше, так сказать, от мародеров. К ним присоединялись все новые члены муравьиной семьи, хватали яйца и пытались унести их в безопасное место. Но было уже поздно.
Фланговые колонны «рабовладельцев», маршировавшие парадным строем, внезапно хлынули во все стороны и затопили пространство вокруг муравейника шуршащей, неудержимой красной волной. Повсюду образовались кучки дерущихся муравьев. «Рабовладельцы» догоняли хозяев муравейника, окружали их и заставляли выпустить куколки, зажатые в челюстях-жвалах. При малейшей попытке сопротивления черных сразу же приканчивали; но более робкие спасали свою жизнь, мгновенно бросая ношу при виде красного воина. Вся земля вокруг муравейника была усеяна мертвыми и умирающими муравьями обоих видов, между трупами бессмысленно метались черные муравьи, а «рабовладельцы», подобрав все яйца, отправились восвояси — к цитадели, расположенной выше по склону. Тут и мне настала пора покинуть поле боя — стало слишком темно, и я ничего не мог разглядеть.
На следующий день я прибежал спозаранку, но битва уже завершилась. Муравейник черных опустел, только бесчисленные мертвые тела устилали его склоны. Нигде не было видно ни черных, ни красных войск. Я понесся к муравейнику красных и успел еще увидеть последние ряды подтягивающегося «обоза» — каждый муравей бережно нес в челюстях свой трофей — муравьиное «яйцо». У входа в муравейник их восторженно приветствовали черные «рабы»: они касались «яиц» своими антеннами, суетились вокруг хозяев — короче говоря, были вне себя от радости, приветствуя победителей собственных родичей. Все это неприятно задело меня: уж очень они напоминали людей…
Может быть, не совсем справедливо приписывать животным увлечение войнами: они по большей части достаточно умны, чтобы не развязывать войну в нашем, человеческом, смысле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64