Вот что представляет собой хлыстоногий скорпион, и для всех, кто терпеть не может пауков, это просто сущий дьявол. К счастью, он совершенно безобиден — если у вас здоровое сердце.
С родичами Вильгельмины я впервые свел знакомство в тропических лесах Западной Африки, где ловил животных. В тех местах охотиться всегда трудно — по множеству причин. Во-первых, деревья там настоящие великаны, высотой до ста пятидесяти футов, с толстенными стволами, что твоя фабричная труба. Листва в их кронах густа и обильна, ветви переплетены лианами и украшены паразитическими растениями — настоящие висячие сады. Но все это находится в восьмидесяти — ста футах над землей, и добраться туда можно только по гладкому, как столб, стволу, без единого сучка до высоты в семьдесят футов. Это верхний горизонт тропического леса, самый густонаселенный, где в относительной безопасности обитает множество животных, которые на землю спускаются или очень редко, или ни разу за всю жизнь. Расставлять ловушки в пологе леса — дело нелегкое. Порой все утро убиваешь на то, чтобы вскарабкаться на дерево и надежно пристроить ловушку. А когда с облегчением касаешься ногой земли, проклятая ловушка сама собой захлопывается с торжествующим лязганьем, и весь изнурительный процесс приходится повторять заново. Вот почему, мирясь с печальной необходимостью ставить ловушки в кронах, вы всегда мечтаете отыскать менее трудоемкий способ ловить нужных вам животных. Один из самых интересных и добычливых способов ловли — выкуривание обитателей гигантских стволов.
У некоторых лесных великанов, с виду совершенно крепких и надежных, на самом деле внутри находится дупло, иногда во всю длину. Такие деревья и надо разыскивать, хотя это вовсе не просто. За день можно найти от силы штук шесть, и только одно из них принесет после подкуривания приличный улов.
Подкуривать дуплистое дерево — настоящее искусство. Для начала, если понадобится, нужно расширить отверстие внизу и разложить возле него небольшой костер из сухих веток. Затем надо послать двух африканцев наверх с сетями — они загораживают все щели и дыры в коре, после чего устраиваются в тех точках, где могут выскочить всполошенные животные. Когда все готово, вы разжигаете костер и, как только ветки хорошенько занялись, наваливаете сверху огромную охапку свежей зеленой листвы. Огонь тут же глохнет, но от костра поднимается столб густого, едкого дыма. Громадный полый внутри ствол создает отличную тягу, как фабричная труба, и дым бурно устремляется вверх. Пока не разожжешь костер, просто не представляешь себе, какое бесчисленное множество дыр и щелей в древесном стволе. Глядя вверх, вы видите тонкий завиток дыма, чудом возникающий на коре футах в двадцати над землей, — он просочился через едва видимую щелку; а немного погодя еще на десять футов выше из трех дырочек, как из крохотных пушек, вылетают новые облачка дыма. Следя глазами за вьющимся над корой дымком, вы контролируете процесс подкуривания. Если дерево попалось удачное, наблюдения внезапно обрываются в тот момент, когда дым достигает примерно середины ствола, — тут начинается всеобщее бегство и только смотри не зевай.
Такое полое дерево, населенное живностью, очень похоже на многоэтажный дом. В квартирах первого этажа, например, обитают гигантские сухопутные улитки, размером с яблоко, которые вылезают из укрытия со всей скоростью, доступной улиткам в минуту бедствия. За ними следуют животные, то ли предпочитающие бельэтаж, то ли не умеющие лазать: крупные лесные жабы, спины у которых цветом и узором напоминают сухой лист, а щеки и бока — яркого, чудесного цвета красного дерева. Они вразвалочку вылезают из-под корней с уморительно высокомерным и возмущенным видом, а на открытом месте вдруг припадают к земле и озираются с трогательной беспомощностью.
Принудительно выселив нижних жильцов, приходится подождать, пока обитатели верхних этажей доберутся до отверстий внизу ствола. Первыми почти всегда выползают гигантские многоножки — забавные создания, похожие на толстенькие, тугие сардельки с бахромой бесчисленных ножек на брюшке. Я, признаться, питаю слабость к этим безобидным, довольно глупым существам. Потешнее всего наблюдать, как такая сарделька, оказавшись на столе, бросается со всех ног вперед, добирается до края и, даже не замечая, что опора уходит из-под ног, неистово молотит в воздухе ножками, продолжая двигаться в пустоту до тех пор, пока не начнет сгибаться вниз под собственной тяжестью. Тогда, наполовину вися над пропастью, многоножка замирает, обдумывая положение, и, очевидно, смекает, что не все в порядке. И вот, начиная с самой последней пары ног, она дает задний ход, подтягивается на стол, чтобы, добравшись до другого края, повторить тот же трюк сызнова.
Наступая, так сказать, на пятки гигантским многоножкам, бросаются в бегство остальные жильцы верхних этажей: кто лезет вверх, кто — вниз. Среди них могут оказаться белки с черными ушками, зеленой шкуркой и изумительно красивым огненно-рыжим хвостом; серые гигантские сони сломя голову выскакивают из дупла, а пушистые хвосты тянутся за ними, как струи дыма; вылезает парочка буш-бэби с громадными удивленными глазами и тонкими, дрожащими ручками, словно у древних старичков. И само собой, масса различных летучих мышей: одни — толстые, бурые, с причудливыми, похожими на цветы выростами на рыльцах и большими прозрачными ушами; другие — ярко-рыжие, их мордочки со свиными пятачками закрывают черные уши. И пока продолжается диковинное шествие животных, повсюду кишмя кишат хлыстоногие скорпионы: они бесшумно снуют вверх и вниз по стволу с непостижимой, жуткой скоростью, а стоит замахнуться на них сачком, как втискивают свои отвратительные тельца в мельчайшие щелки, а потом вдруг возникают ниже, футов на десять, скользя прямо на вас с явным намерением найти убежище у вас за пазухой. Вы отскакиваете подальше, а мерзкая тварь буквально исчезает, только из трещины коры торчат две шевелящиеся антенны, выдавая ее присутствие. А ведь туда и визитную карточку не запихнешь! Да, из всего звериного населения Западной Африки хлыстоногие скорпионы нанесли, я думаю, самый большой ущерб моему здоровью. Тот день, когда я прислонился к дереву, а исключительно крупный и длинноногий экземпляр пробежал по моей голой руке, запомнился мне навеки. Это сократило мне жизнь на год, не меньше.
Но вернемся к Вильгельмине. Вильгельмина — весьма благовоспитанная и здоровенькая крошка — была одним из десяти близнецов, и мое близкое знакомство с нею началось с того, что я поймал ее мать. Это была чистая случайность.
Много дней я провел в лесу, подкуривая деревья, чтобы раздобыть редкостную зверюшку — карликового шипохвоста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64