Мотор катера вырубился, и некоторое время слышалось только журчание воды по бортам да слабый гул волн, где-то вдалеке накатывавших на берег. Еще через минутку под днищем зашуршал и заскрипел песочек, катер вздрогнул и остановился.
Тот, кого я счел начальником, жестом показал, что всем надо подниматься с мест и топать наверх. Нас с Ленкой взяли под белы ручки и вывели на нос катера, откуда уже была положена сходня, а потом по этой сходне аккуратно свели на песок темного, освещенного только фарой катера пляжа. Островок был, судя по всему, необитаемый, а потому очень пригодный для того, чтобы граждане, которым незачем продолжать свою вредную жизнь, навеки тут успокоились. И у меня, скажем так, сложилось отчетливое впечатление, что вот-вот из прибрежных зарослей появится Сергей Сорокин, после чего с выражением прочитает приговор: «Именем мировой революции…»
Тогда будет без толку кричать: «Я требую адвоката! Где суд, прокурор, присяжные?!» Не помогут ни покаяние, ни попытка объяснить свое поведение общей неблагоприятной обстановкой в обществе, тяжелым детством, недостатком витаминов и родительской ласки… Это будет всем по фигу, потому что с врагами надо быть беспощадным. Когда враг не сдается — его уничтожают. И если сдается — тоже уничтожают, чтобы никому обидно не было.
Но, может быть, проще было привязать нам к ногам по камешку и спровадить в воду прямо с катера? Нынче ведь и на необитаемых островах свидетели попадаются. И уже завтра какие-нибудь любители морского туризма могут случайно выкопать трупы. Идиотизм, конечно, но ведь не станешь объяснять ребятам, что гораздо проще нас утопить, что можно на этом пару патронов сэкономить…
Нас повели в глубь островка. Молча, но быстро, подталкивая вперед. Ленку ее тетя прямо-таки волокла за собой на браслетке. Шли по какой-то неприметной тропке. Всего с нами было пять сопровождающих — четыре мужика и тетка. Оружие было в кобурах, но вынуть они его могли очень быстро. Немного успокаивало то, что никакой лопаты не проглядывало, но они ведь могли и раньше позаботиться — привести к уже готовой могилке…
Шедший впереди дядя трижды нажал кнопку фонарика. В ответ из темноты тоже трижды мигнул свет. «Ну вот, — подумалось мне, — вот и привели к могилке».
Но это было не так. Нас привели на площадку, где стоял в темноте небольшой вертолет. Я, правда, не спешил испускать вздох облегчения. Во-первых, этот вертолет мог быть предназначен вовсе не для нас. В том смысле, что нас могли прихлопнуть, а сами улететь. Во-вторых, на вертолете нас можно было увезти отсюда на сто километров, швырнуть без парашюта с километровой высоты — мы бы с гарантией расшиблись о воду.
Вертолет чихнул, засвистел и стал с нарастающей силой раскручивать ротор. Это был «Белл». На таком или похожем меня два года назад эвакуировали с поста ГАИ после того, как я раздобыл для Чудо-юда перстеньки с плюсами и Таню Кармелюк в довесок.
Нас быстро подсадили и впихнули в отодвинутую дверцу, усадили на сиденья. Когда отстегнулись сопровождающие и перецепили наручники на подлокотники, я даже не успел углядеть.
Свет в кабине не зажигали, только где-то за кабиной мигал проблесковый огонь. За окном была чернота, даже понять, на какой высоте летим, было невозможно. А уж куда — тем более. На борту, кроме нас и пилота, оказалось еще двое, но это были уже не те люди, что привезли нас на катере. Похоже, что на этом этапе нас передали с рук на руки, как эстафетную палочку.
Говорить в присутствии посторонних не хотелось. Здешние хозяева тоже помалкивали. Насчет сброса в океан с тысячи метров кое-какие мыслишки изредка пробегали, но все меньше и меньше. По-моему, все можно было сделать гораздо проще, не тратя горючего. Вертолет, даже такой экономичный, как «Белл», все-таки жрет порядочно.
Летели около часа. Помнится, я уже начал дремать, когда в окошке показался какой-то город, освещенный многочисленными огнями, а потом пунктирные огоньки взлетных полос. Пилот вел переговоры с диспетчером, выясняя, на какой круг ему садиться. Одновременно один из новых сопровождающих вел разговор с кем-то по радиотелефону. Похоже, сообщал, куда подавать транспорт.
Вертолет пошел на посадку. Едва он коснулся посадочного круга, как оба сопровождающих встали, отстегнули Ленку от кресла и, откатив дверь, передали ее тем, кто подкатил к вертолету на фургончике с открытой задней дверцей.
Я сразу вспомнил, как меня когда-то вывозил из Штатов Сарториус, и нашел много общего. Похожего даже.
Конечно, за то время, что меня перекидывали из вертолета в фургончик, у меня не было времени проводить аналогии. Но уже тогда, когда дверца захлопнулась и машина помчалась куда-то по аэродрому — сопровождающие опять поменялись! — я даже позволил себе предположить, что фургончик привезет нас в грузовой отсек транспортного самолета.
Так оно и вышло. Уже через три минуты фургон замедлил движение и на малой скорости поехал вверх по чему-то металлическому. Ясно — по аппарели. В свое время, когда Кольку Короткова привезли на самолет, ему сделали усыпляющий укол. Может, и это опять повторится?
На сей раз не повторилось. Нас вывели в грузовой отсек, едва закрылась аппарель. Ничего не объясняя, разумеется, повели в сторону пилотской кабины. Самолет был небольшой, кроме нашего фургончика, стояли еще два таких же, новеньких, должно быть, свежеприобретенных.
Впереди грузового отсека обнаружился маленький пассажирский салон. Туда нас провели в очередной раз поменявшиеся конвоиры. Среднего роста, поджарые, одетые в темные комбинезоны с капюшонами, они не выглядели так внушительно, как предыдущие, но ощущалось, что и с этими шутить не надо. Их рожи разглядеть было трудно, в грузовом отсеке горело только несколько тусклых дежурных лампочек, а в пассажирском салончике и вовсе мрачно, полная темень. Окна были замазаны, свет не горел. При этом никто из сопровождающих, как уже стало традицией, ничего не говорил, ни о чем не спрашивал, ни о чем не предупреждал. Нас просто опять пристегнули к креслам и ремнями, и наручниками.
Послышался нарастающий звенящий гул, самолет порулил куда-то, потом разогнался, оторвал нос от земли, нас слегка вдавило в кресла. Взлетели!
Само собой, интересоваться насчет того, где будем садиться, мне показалось неудобным. Гораздо более существенный вопрос задала Ленка:
— Мне в туалет нужно!
Один из сопровождающих, ничего не говоря, отстегнул Ленкину руку от подлокотника и прицепил свободную браслетку к своему запястью. Затем расстегнул ремень кресла и повел Хрюшку за собой.
— Боитесь, что ли, что из самолета выпрыгну? — сердито проворчала Премудрая. — Может, над горшком на ручках подержите?
Хавронья последнюю фразу произнесла по-русски, очень надеясь, что ее не поймут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138