Ладно, удачи.
И они ушли.
И лишь теперь, анализируя этот день, Павел понял, что он не повторил вслух вторую часть инструктажа (ту самую, которую дал Паше, отведя его в сторону) — находиться здесь, на весьма приличном расстоянии от дома Лютого, взять под контроль этот сектор ограды и ничего не предпринимать до особого распоряжения.
— Лихачев, возможны гости по вашему направлению, — сказал ему Гринев, — поэтому сиди, не высовывайся и жди, что бы ни произошло. Пока не получишь приказа.
Но никто из бойцов его отряда подобной фразы от майора Гринева не слышал.
Возможно, это была случайность и за этим ничего не стояло. Паше бы очень хотелось считать, что это было так.
* * *
Через двадцать минут произошел взрыв. Через двадцать минут все самые худшие Пашины предчувствия начали сбываться с немыслимой быстротой.
* * *
У Паши в подразделении служил один малый по фамилии Завьялов. Хороший боец, но со странностями. Завьялов симпатизировал Русскому Национальному Единству. Но в этом не было ничего странного — многие ребята различных силовых ведомств, а также офицеры Министерства обороны, кто тайно, а кто и явно, симпатизировали РНЕ. Но Завьялов почитывал очень странную литературу, причем с карандашом в руках. Народ в принципе его за это уважал. Правда, сами-то мужики, если выпадало свободное время, увлекались боевиками и детективами — Доценко, Корецкий, Маринина… Завьялов же читал всякие мудрости. В том числе и Фридриха Ницше. У Завьялова были две большие книги его сочинений и один маленький томик афоризмов. Читать Ницше было тяжело, Паша попробовал, да отложил. Однако признал, что это, конечно, мощный автор. Паша так и сказал: «Мощный автор», но потом вернул Завьялову книжку и почему-то чуть виновато улыбнулся. Но отдельные фразы Пашу очень даже заинтересовали. Они были яркими и точными, и без всякой лишней лабуды, сам бы лучше не сказал. Завьялов их подчеркивал карандашом прямо в книге. Некоторые Паша запомнил. И с удивлением обнаружил, что сослаться на них в беседе порой бывает очень даже полезно. Одна из подчеркнутых фраз запомнилась особенно. Паша сам думал так же, только сформулировать этого не мог. А вот Фридрих Ницше — смог!
«Если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя».
Так сказал Фридрих.
Ярко и точно. Мощный автор. Без всякой лишней лабуды.
Сейчас Паша всматривался в бездну.
* * *
ОНИ ВСЕ ЗНАЛИ С САМОГО НАЧАЛА.
Они приходили с единственной целью — ликвидировать группу киллеров, после того как те выполнят свою работу. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
В тот день Паша оказался не единственным человеком, которого так серьезно подставили. Кого-то подставили гораздо серьезнее, можно сказать — смертельно.
И когда, уже после заминки, подразделение Паши все-таки оказалось на месте событий и там был сущий ад с разорванными взрывом человеческими телами, и обезумевшие от ужаса люди метались под градом перекрестного огня, снайперы майора Гринева с хладнокровным спокойствием расстреливали начавшую отходить группу киллеров, переодетых в официантов. А подразделение Паши послужило хорошим прикрытием, антуражем и декорацией всего мероприятия. Вот и все.
Просто великолепно. Здорово.
Свинцовый дождь должен был смыть все следы. Но одному из киллеров удалось уйти.
Что-то в самой глубине бездны колыхнулось. И… заметило Пашу.
* * *
Когда прогремел взрыв, Паша даже не сразу в это поверил. Средь бела дня, черт побери! Может, там что-то случилось со свадебными фейерверками?
Однако еще не улеглось эхо от взрыва, а на свадьбе неслась бешеная стрельба и панические крики гостей. Какой тут, к черту, фейерверк… Все подразделение Павла Лихачева смотрело на дом Лютого и — на своего командира. Люди ждали приказаний к немедленным действиям.
— Ну ни хрена себе, — протянул Завьялов.
— Оружие к бою! — отрывисто произнес Павел. Но он получил четкие указания, поэтому вторым его приказом было:
— Укрыться!
Он посмотрел на ограду дома — вот и начали сбываться его самые дурные предчувствия. Дело уже воняет не просто дерьмецом.
«Какое, к черту, „укрыться“? — подумал Паша. — Надо немедленно двигаться туда».
Но вслух он произнес:
— У меня приказ стоять здесь.
Завьялов бросил на него какой-то странный взгляд, в котором словно читался вопрос: «Ты что, оправдываешься, командир? Не валяй дурака!»
Сухой треск выстрелов, высоко в кронах деревьев перепуганный галдеж птиц… Время, время, сейчас оно растягивается, становится бесконечным, и все, что тебе надо сделать, ты должен сделать сейчас. Потому что потом время становится водой, минувшей, утраченной…
Портативная рация шведского производства работала в режиме «симплекс», что означало попеременно либо прием, либо передачу. Во время «приема» из рации доносились эфирные шумы, во время «передачи» нужно было утопить клавишу и шумы прекращались, рация становилась передатчиком.
Существовал более прогрессивный режим связи, «дуплекс», когда были возможны одновременно «прием» и «передача». Да что говорить — существовали намного более прогрессивные средства связи. У кого угодно — у братков, которые запросто прослушивали милицейскую частоту, а сами становились вне досягаемости; и в Чечне, когда «чехи», несмотря на всякие военные ЗАСы, знали о каждом их шаге, а сами пользовались крутыми иностранными высокочастотниками (и не только — вплоть до космической связи!), которых сейчас развелось немерено, да все это стоило денег. И вот как получалось, что и у бандитов, и у отсиживающихся в горах чеченцев на это деньги находились, а родным силовым ведомствам такое частенько оказывалось не по карману. Хотя по-Пашиному выходило, что продай с десяток генеральских дач — и по крайней мере хотя бы все спецподразделения, а не только сверхсекретные команды типа пресловутой «Альфы» обладали бы первоклассной связью. Но все это были лишь общие рассуждения, не имеющие особого отношения к происходящим в данную минуту событиям. Сейчас, при этих расстояниях, простенькая шведская рация (выпущенная, к слову, уже очень давно) с режимом работы «симплекс» была в состоянии обеспечить приличную связь.
Паша немедленно вызвал майора Гринева. Он использовал его кодовое имя, назвал себя, произнес слово «прием» и отжал клавишу. Пошли какие-то помехи. Павел повторил всю процедуру. Это опять не дало результата. Паша поднял голову — майор Гринев находился сейчас с противоположной стороны ограды, вне прямой видимости, но до него не так далеко — эта рация «пробьет» три таких конца. «Мать твою», — произнес Павел. Отряд стоял в лесу, укрытый прохладной тенью сосен, но на лбу у Паши выступили капельки пота. Одна из них побежала вниз, совершая свое путешествие до переносицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
И они ушли.
И лишь теперь, анализируя этот день, Павел понял, что он не повторил вслух вторую часть инструктажа (ту самую, которую дал Паше, отведя его в сторону) — находиться здесь, на весьма приличном расстоянии от дома Лютого, взять под контроль этот сектор ограды и ничего не предпринимать до особого распоряжения.
— Лихачев, возможны гости по вашему направлению, — сказал ему Гринев, — поэтому сиди, не высовывайся и жди, что бы ни произошло. Пока не получишь приказа.
Но никто из бойцов его отряда подобной фразы от майора Гринева не слышал.
Возможно, это была случайность и за этим ничего не стояло. Паше бы очень хотелось считать, что это было так.
* * *
Через двадцать минут произошел взрыв. Через двадцать минут все самые худшие Пашины предчувствия начали сбываться с немыслимой быстротой.
* * *
У Паши в подразделении служил один малый по фамилии Завьялов. Хороший боец, но со странностями. Завьялов симпатизировал Русскому Национальному Единству. Но в этом не было ничего странного — многие ребята различных силовых ведомств, а также офицеры Министерства обороны, кто тайно, а кто и явно, симпатизировали РНЕ. Но Завьялов почитывал очень странную литературу, причем с карандашом в руках. Народ в принципе его за это уважал. Правда, сами-то мужики, если выпадало свободное время, увлекались боевиками и детективами — Доценко, Корецкий, Маринина… Завьялов же читал всякие мудрости. В том числе и Фридриха Ницше. У Завьялова были две большие книги его сочинений и один маленький томик афоризмов. Читать Ницше было тяжело, Паша попробовал, да отложил. Однако признал, что это, конечно, мощный автор. Паша так и сказал: «Мощный автор», но потом вернул Завьялову книжку и почему-то чуть виновато улыбнулся. Но отдельные фразы Пашу очень даже заинтересовали. Они были яркими и точными, и без всякой лишней лабуды, сам бы лучше не сказал. Завьялов их подчеркивал карандашом прямо в книге. Некоторые Паша запомнил. И с удивлением обнаружил, что сослаться на них в беседе порой бывает очень даже полезно. Одна из подчеркнутых фраз запомнилась особенно. Паша сам думал так же, только сформулировать этого не мог. А вот Фридрих Ницше — смог!
«Если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя».
Так сказал Фридрих.
Ярко и точно. Мощный автор. Без всякой лишней лабуды.
Сейчас Паша всматривался в бездну.
* * *
ОНИ ВСЕ ЗНАЛИ С САМОГО НАЧАЛА.
Они приходили с единственной целью — ликвидировать группу киллеров, после того как те выполнят свою работу. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
В тот день Паша оказался не единственным человеком, которого так серьезно подставили. Кого-то подставили гораздо серьезнее, можно сказать — смертельно.
И когда, уже после заминки, подразделение Паши все-таки оказалось на месте событий и там был сущий ад с разорванными взрывом человеческими телами, и обезумевшие от ужаса люди метались под градом перекрестного огня, снайперы майора Гринева с хладнокровным спокойствием расстреливали начавшую отходить группу киллеров, переодетых в официантов. А подразделение Паши послужило хорошим прикрытием, антуражем и декорацией всего мероприятия. Вот и все.
Просто великолепно. Здорово.
Свинцовый дождь должен был смыть все следы. Но одному из киллеров удалось уйти.
Что-то в самой глубине бездны колыхнулось. И… заметило Пашу.
* * *
Когда прогремел взрыв, Паша даже не сразу в это поверил. Средь бела дня, черт побери! Может, там что-то случилось со свадебными фейерверками?
Однако еще не улеглось эхо от взрыва, а на свадьбе неслась бешеная стрельба и панические крики гостей. Какой тут, к черту, фейерверк… Все подразделение Павла Лихачева смотрело на дом Лютого и — на своего командира. Люди ждали приказаний к немедленным действиям.
— Ну ни хрена себе, — протянул Завьялов.
— Оружие к бою! — отрывисто произнес Павел. Но он получил четкие указания, поэтому вторым его приказом было:
— Укрыться!
Он посмотрел на ограду дома — вот и начали сбываться его самые дурные предчувствия. Дело уже воняет не просто дерьмецом.
«Какое, к черту, „укрыться“? — подумал Паша. — Надо немедленно двигаться туда».
Но вслух он произнес:
— У меня приказ стоять здесь.
Завьялов бросил на него какой-то странный взгляд, в котором словно читался вопрос: «Ты что, оправдываешься, командир? Не валяй дурака!»
Сухой треск выстрелов, высоко в кронах деревьев перепуганный галдеж птиц… Время, время, сейчас оно растягивается, становится бесконечным, и все, что тебе надо сделать, ты должен сделать сейчас. Потому что потом время становится водой, минувшей, утраченной…
Портативная рация шведского производства работала в режиме «симплекс», что означало попеременно либо прием, либо передачу. Во время «приема» из рации доносились эфирные шумы, во время «передачи» нужно было утопить клавишу и шумы прекращались, рация становилась передатчиком.
Существовал более прогрессивный режим связи, «дуплекс», когда были возможны одновременно «прием» и «передача». Да что говорить — существовали намного более прогрессивные средства связи. У кого угодно — у братков, которые запросто прослушивали милицейскую частоту, а сами становились вне досягаемости; и в Чечне, когда «чехи», несмотря на всякие военные ЗАСы, знали о каждом их шаге, а сами пользовались крутыми иностранными высокочастотниками (и не только — вплоть до космической связи!), которых сейчас развелось немерено, да все это стоило денег. И вот как получалось, что и у бандитов, и у отсиживающихся в горах чеченцев на это деньги находились, а родным силовым ведомствам такое частенько оказывалось не по карману. Хотя по-Пашиному выходило, что продай с десяток генеральских дач — и по крайней мере хотя бы все спецподразделения, а не только сверхсекретные команды типа пресловутой «Альфы» обладали бы первоклассной связью. Но все это были лишь общие рассуждения, не имеющие особого отношения к происходящим в данную минуту событиям. Сейчас, при этих расстояниях, простенькая шведская рация (выпущенная, к слову, уже очень давно) с режимом работы «симплекс» была в состоянии обеспечить приличную связь.
Паша немедленно вызвал майора Гринева. Он использовал его кодовое имя, назвал себя, произнес слово «прием» и отжал клавишу. Пошли какие-то помехи. Павел повторил всю процедуру. Это опять не дало результата. Паша поднял голову — майор Гринев находился сейчас с противоположной стороны ограды, вне прямой видимости, но до него не так далеко — эта рация «пробьет» три таких конца. «Мать твою», — произнес Павел. Отряд стоял в лесу, укрытый прохладной тенью сосен, но на лбу у Паши выступили капельки пота. Одна из них побежала вниз, совершая свое путешествие до переносицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97