Вика с трудом подавила желание проткнуть ее изображение. Вместо подобного поступка она, усмехнувшись, поинтересовалась у Санчеса:
— Няне вы тоже платите? Или просто запугали?
— Нет необходимости, — последовал неожиданный ответ. А от услышанного дальше какая-то холодная рука сжала Викино сердце:
— Она родная сестра медсестры Аллы… — Пауза, и дальше:
— Как видите, мы давно с вашей семьей.
Боже мой, как все просто! Как все, оказывается, просто… Чем они с Лехой занимались все это время? Что за шоры были на их глазах? Новую няню нашел Леха, конечно, Леха, но… ведь с подачи своего старого доброго приятеля и делового партнера Пети Виноградова… Рука, качающая колыбель, правит миром.
Рука, прячущая змею.
— Мой муж… — хрипло произнесла Вика. В этот момент что-то темное промелькнуло в ее глазах.
— Я не имею к этому никакого отношения. — Санчес перебил ее ровным и совершенно неинтонированным голосом.
Вика молчала, а сердце бешено колотилось… Следующую порцию нарозина принимать еще не скоро, и хоть какое-то время она могла побыть собой. Затем, кивнув на изображение Александры Афанасьевны, Вика спросила:
— Кто она для них?
— Простите?
— Кто она для них? Малыши думают, что она кто?
Санчес одарил ее своей обворожительной улыбкой, в которой Вика тоже с удовольствием поковырялась бы столовым ножом.
— Просто добрая тетя. Очень похожая на маму. Мы же не идиоты, — он усмехнулся, — дети-то знают, что она не их мать. Обычно они привыкают к новым родителям за гораздо больший срок. Обычно.
Зубы Вики плотно сжались, в ее глазах вспышка гнева сменилась какой-то холодной решимостью. Санчес был в восторге.
— Спокойно, — проговорил он, — я только рассказываю о положении дел.
Еще месяц — и все. Я не нарушаю данного слова. — Он беспечно посмотрел по сторонам, продолжил:
— Поэтому держать ваших детей в Москве стало опасно.
Именно потому, что они знают, кто их мать. И часто спрашивают, где мама…
Представляете — каково?
Хватило одной фразы — бисерины слез скатились из Викиных глаз. И Санчес вдруг… деликатно отвернулся. Всего на несколько секунд. Затем произнес:
— Детей предусмотрительно не будет в Москве. Знаете, от греха подальше… Мы их увозим от лишних глаз. Да и вам никакая неудачная мысль не залезет в голову.
Она снова насторожилась.
— Не беспокойтесь, — Санчес равнодушно пожал плечами, — это, так сказать, санаторий.
— Санаторий? — повторила Вика, словно пробуя это слово на вкус.
— Закрытый санаторий, — дополнил Санчес. — Очень закрытый. Знаете, с малышами, — Санчес изобразил сердобольную улыбку, — всегда хлопотно. Проще отправить их с няней на отдых.
— Верните мне эти хлопоты, — быстро сказала Вика.
— Вы все знаете, — произнес Санчес, не изменяя тона. — Мальчик еще ничего, а девчонка… недавно маленькая Вика спросила, когда приедет мама.
— Это вас удивляет?
— Нет. Только это произошло в вашем кабинете, когда няня с детьми навещала вас. Такой подарок от маленькой Вики. Красотка вырастет, вся в маму.
— Перестаньте хвалить моих детей!
«О-о! — подумал Санчес. — Теперь уже не просто гнев. Прямо волчица!
Хорошо». Вслух сказал:
— У меня не дурной глаз. Но я вас понимаю.
— Что за закрытый санаторий?
Санчес проигнорировал этот вопрос.
— Детей вернут к пресс-конференции, — сказал он, — где после определенных заявлений счастливая мать погрузится в семейные заботы. Как и уговорено. Так что благополучие малышей всецело в ваших руках. Надеюсь, вы это помните.
— Где этот санаторий?
— Исключено. Даже и не думайте! Послушайте, Вика, я понимаю, что вам может закрасться в голову неудачная мысль… — Он холодно посмотрел на нее. — Так вот: не стоит — это смертельно опасно для малюток. Все, тема закрыта.
— Я ведь имею право…
— Нет, — сказал он. — Вы правильно заметили: кнут и пряник. Пока мы все обходимся пряником. Но я отрезвляю вас: кнут… Ведь малюток двое, — проговорил он с нажимом на последнее слово. — Кнут может оказаться очень страшным.
Вика побледнела.
— Отставьте неудачные мысли, — негромко проговорил Санчес. — Они не стоят жизни одного из ваших малышей.
— Вы… — Вика помолчала, мышцы ее левой щеки непроизвольно сократились. — Вы… чудовище, — прошептала Вика.
— Вовсе нет, — рассмеялся Санчес.
Потом он беззаботно улыбнулся:
— Было приятно побеседовать с вами. Фотографии оставьте себе.
* * *
Тремя днями раньше прерванного Гриневым просмотра «Красотки» Санчес подошел к ней и беспечно поинтересовался:
— Эти краски у вас под матрацем… Нет, вы что, серьезно?
— Что? — произнесла Вика.
— Нет, ничего. Будем считать, что просто забава.
— Это… — Ком встал у Вики в горле, она сглотнула. — Она вам сказала?
— Ну вы даете! Разумеется, нет. Она знает, что за несанкционированные поступки я оторву ей голову. Но навязчивые идеи… Наши дремучие инстинкты оказываются сильнее. — Он вздохнул.
Вика была смертельно перепугана, а Санчес, казалось, просто забавлялся.
— Хотите совет? — изрек он. — Не пытайтесь переманить ее на свою сторону. Во-первых, пустые обольщения. Во-вторых, опасно для вас обеих. Ведь вас и так уже почти не отличить. А если вы еще примените ваши несомненные способности в области макияжа, да еще, — он бросил оценивающий взгляд на ее домашний спортивный костюм. Александра Афанасьевна в сравнении с ней теперь — сама элегантность, — поменяетесь одеждой, так, пожалуй, точно не отличишь. — Он рассмеялся и подморгнул ей:
— Я прав? Насчет макияжа?
Вика почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Вот и все: теперь он ей скажет… про капсулы нарозина, растворенные в банках с кока-колой и по четыре раза в день сливаемые в унитаз.
Но Санчес уже легкой пружинящей походкой направился в сторону дома.
И темный холодок отступил.
* * *
Заканчивался май. Вика чувствовала, что приближаются какие-то события, их скрытых признаков становилось все больше. И она смотрела фильмы по несколько раз в день. Это была чудесная ниша, надежное укрытие для маленького беззащитного существа. Вика думала. Она научилась отключаться от этого однообразного телевизионного шума.
Возможно, маленькое существо теперь уже и не настолько беззащитно?
Шансы малы; наверное, их не было бы совсем, если б не одна навязчивая идея, назойливый бред… Как первобытный дикарь наделяет магическими свойствами нечто, понятное лишь ему, так и Александра Афанасьевна Яковлева изобрела свой магический тотем, который чудесным образом должен был переменить ее жизнь.
С каким-то сухим отчуждением Вика поняла, что обладает этим тотемом.
Май заканчивался. Вика проливала слезы над фильмом «Красотка», а потом ее пригласили на беседу в сад камней. Санчес разглядывал в бассейне рыб и задавал ей свои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Няне вы тоже платите? Или просто запугали?
— Нет необходимости, — последовал неожиданный ответ. А от услышанного дальше какая-то холодная рука сжала Викино сердце:
— Она родная сестра медсестры Аллы… — Пауза, и дальше:
— Как видите, мы давно с вашей семьей.
Боже мой, как все просто! Как все, оказывается, просто… Чем они с Лехой занимались все это время? Что за шоры были на их глазах? Новую няню нашел Леха, конечно, Леха, но… ведь с подачи своего старого доброго приятеля и делового партнера Пети Виноградова… Рука, качающая колыбель, правит миром.
Рука, прячущая змею.
— Мой муж… — хрипло произнесла Вика. В этот момент что-то темное промелькнуло в ее глазах.
— Я не имею к этому никакого отношения. — Санчес перебил ее ровным и совершенно неинтонированным голосом.
Вика молчала, а сердце бешено колотилось… Следующую порцию нарозина принимать еще не скоро, и хоть какое-то время она могла побыть собой. Затем, кивнув на изображение Александры Афанасьевны, Вика спросила:
— Кто она для них?
— Простите?
— Кто она для них? Малыши думают, что она кто?
Санчес одарил ее своей обворожительной улыбкой, в которой Вика тоже с удовольствием поковырялась бы столовым ножом.
— Просто добрая тетя. Очень похожая на маму. Мы же не идиоты, — он усмехнулся, — дети-то знают, что она не их мать. Обычно они привыкают к новым родителям за гораздо больший срок. Обычно.
Зубы Вики плотно сжались, в ее глазах вспышка гнева сменилась какой-то холодной решимостью. Санчес был в восторге.
— Спокойно, — проговорил он, — я только рассказываю о положении дел.
Еще месяц — и все. Я не нарушаю данного слова. — Он беспечно посмотрел по сторонам, продолжил:
— Поэтому держать ваших детей в Москве стало опасно.
Именно потому, что они знают, кто их мать. И часто спрашивают, где мама…
Представляете — каково?
Хватило одной фразы — бисерины слез скатились из Викиных глаз. И Санчес вдруг… деликатно отвернулся. Всего на несколько секунд. Затем произнес:
— Детей предусмотрительно не будет в Москве. Знаете, от греха подальше… Мы их увозим от лишних глаз. Да и вам никакая неудачная мысль не залезет в голову.
Она снова насторожилась.
— Не беспокойтесь, — Санчес равнодушно пожал плечами, — это, так сказать, санаторий.
— Санаторий? — повторила Вика, словно пробуя это слово на вкус.
— Закрытый санаторий, — дополнил Санчес. — Очень закрытый. Знаете, с малышами, — Санчес изобразил сердобольную улыбку, — всегда хлопотно. Проще отправить их с няней на отдых.
— Верните мне эти хлопоты, — быстро сказала Вика.
— Вы все знаете, — произнес Санчес, не изменяя тона. — Мальчик еще ничего, а девчонка… недавно маленькая Вика спросила, когда приедет мама.
— Это вас удивляет?
— Нет. Только это произошло в вашем кабинете, когда няня с детьми навещала вас. Такой подарок от маленькой Вики. Красотка вырастет, вся в маму.
— Перестаньте хвалить моих детей!
«О-о! — подумал Санчес. — Теперь уже не просто гнев. Прямо волчица!
Хорошо». Вслух сказал:
— У меня не дурной глаз. Но я вас понимаю.
— Что за закрытый санаторий?
Санчес проигнорировал этот вопрос.
— Детей вернут к пресс-конференции, — сказал он, — где после определенных заявлений счастливая мать погрузится в семейные заботы. Как и уговорено. Так что благополучие малышей всецело в ваших руках. Надеюсь, вы это помните.
— Где этот санаторий?
— Исключено. Даже и не думайте! Послушайте, Вика, я понимаю, что вам может закрасться в голову неудачная мысль… — Он холодно посмотрел на нее. — Так вот: не стоит — это смертельно опасно для малюток. Все, тема закрыта.
— Я ведь имею право…
— Нет, — сказал он. — Вы правильно заметили: кнут и пряник. Пока мы все обходимся пряником. Но я отрезвляю вас: кнут… Ведь малюток двое, — проговорил он с нажимом на последнее слово. — Кнут может оказаться очень страшным.
Вика побледнела.
— Отставьте неудачные мысли, — негромко проговорил Санчес. — Они не стоят жизни одного из ваших малышей.
— Вы… — Вика помолчала, мышцы ее левой щеки непроизвольно сократились. — Вы… чудовище, — прошептала Вика.
— Вовсе нет, — рассмеялся Санчес.
Потом он беззаботно улыбнулся:
— Было приятно побеседовать с вами. Фотографии оставьте себе.
* * *
Тремя днями раньше прерванного Гриневым просмотра «Красотки» Санчес подошел к ней и беспечно поинтересовался:
— Эти краски у вас под матрацем… Нет, вы что, серьезно?
— Что? — произнесла Вика.
— Нет, ничего. Будем считать, что просто забава.
— Это… — Ком встал у Вики в горле, она сглотнула. — Она вам сказала?
— Ну вы даете! Разумеется, нет. Она знает, что за несанкционированные поступки я оторву ей голову. Но навязчивые идеи… Наши дремучие инстинкты оказываются сильнее. — Он вздохнул.
Вика была смертельно перепугана, а Санчес, казалось, просто забавлялся.
— Хотите совет? — изрек он. — Не пытайтесь переманить ее на свою сторону. Во-первых, пустые обольщения. Во-вторых, опасно для вас обеих. Ведь вас и так уже почти не отличить. А если вы еще примените ваши несомненные способности в области макияжа, да еще, — он бросил оценивающий взгляд на ее домашний спортивный костюм. Александра Афанасьевна в сравнении с ней теперь — сама элегантность, — поменяетесь одеждой, так, пожалуй, точно не отличишь. — Он рассмеялся и подморгнул ей:
— Я прав? Насчет макияжа?
Вика почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Вот и все: теперь он ей скажет… про капсулы нарозина, растворенные в банках с кока-колой и по четыре раза в день сливаемые в унитаз.
Но Санчес уже легкой пружинящей походкой направился в сторону дома.
И темный холодок отступил.
* * *
Заканчивался май. Вика чувствовала, что приближаются какие-то события, их скрытых признаков становилось все больше. И она смотрела фильмы по несколько раз в день. Это была чудесная ниша, надежное укрытие для маленького беззащитного существа. Вика думала. Она научилась отключаться от этого однообразного телевизионного шума.
Возможно, маленькое существо теперь уже и не настолько беззащитно?
Шансы малы; наверное, их не было бы совсем, если б не одна навязчивая идея, назойливый бред… Как первобытный дикарь наделяет магическими свойствами нечто, понятное лишь ему, так и Александра Афанасьевна Яковлева изобрела свой магический тотем, который чудесным образом должен был переменить ее жизнь.
С каким-то сухим отчуждением Вика поняла, что обладает этим тотемом.
Май заканчивался. Вика проливала слезы над фильмом «Красотка», а потом ее пригласили на беседу в сад камней. Санчес разглядывал в бассейне рыб и задавал ей свои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97