Придётся пригрозить: не исправятся — он перекроет им «кислород», то есть, если и не прекратит финансирования, то вдвое-втрое сократит его.
Вместо купленного лидера, по спутниковой связи позвонил Зорин.
Рад слышать твой бодрый голос, дорогой Витенька, — умело изобразил радость опальный олигарх. На самом деле, он вовсе не радовался — узнал из газет о разгроме в тайге и подопечных Зорину ваххобитах и любимых им братков. Вложенные в бывшего помощника секретаря Собеза миллионы, можно считать невозвратимыми убытками. Какая уж тут радость? — Как здоровье, как успехи? Откуда звонишь?
Проклятый денежный мешок, в свою очередь разгневался Зорин. Думает, что всё покупается и продаётся. А вот неизвестно кем вызванных бойцов ОМОНа, повязавших Базана и его команду, купить не удалось — Андрей с трудом избежал ареста.
Спасибо за добрые слова, Герман Моисеевич. Дела не радуют — то бьют по голове, то колют, простите за выражение, в задницу. Но в общем, перспектива не плохая. Звоню из Красносибирска, именно здесь просматривается неплохой вариант.
Имеешь в виду комбинат? Отличное намерение! Удастся — получишь премию.
А не удастся — воткнёт кол в задницу, опасливо подумал Зорин, зная повадки олигарха. Зря он позвонил в Лондон, преждевременно. Перспектива прибрать к рукам алюминиево-никелевый комбинат довольно зыбкая, зависит от множества факторов, пока неподвластных ни Зорину, ни Тучкову.
Работаем, Герман Моисеевич, изучаем обстановку.
— Трудись, милый, я в долгу не останусь… Какая помощь требуется?
Виктор Петрович выразительно помолчал.
Понял. Сколько?
Снова — скромное молчание. Верстовский, без подсказок и намёков, должен понимать, что такие дела чистыми руками не делаются, а для того, чтобы эти чистые руки превратить в грязные требуется не один миллион баксов, даже не десяток — намного больше. Захочет заграбастать комбинат — раскошелится.
Олигарх не просто хотел — мечтал! По сравнению с гигантом отечественной индустрии все афёры, которые он проворачивал и продолжает проворачивать — мелочь, не заслуживающая немалых вложение.
Сегодня же переведу в Красносибирское отделение банка Менатеп. Работай, Витенька, старайся! В долгу не останусь…
Отключив мобильник, Зорин задумался. Прежде всего, необходимо задействовать Тучу. Пусть он покопается в прошлом и в настоящем председателя совета директоров комбината, владельца контрольного пакета акций… Как его дразнят?… Минут десять, не меньше, Виктор Петрович перебирал в памяти, будто в картотеке, имена приятелей, союзников, врагов. Почему-то постоянно выскакивал жирный Кабан.
Наконец, вспомнил: Рыков, Алексей Анатольевич Рыков. Как ныне сбирается вещий Олег… Куда сбирается: на тот свет или в кресло премьера? Какая-то дичь лезет в башку. Рыкова звать вовсе не Олегом — Алексеем. Новоявленный Алёша Попович, богатырь земли русской, блин!
Снова, заносит? Заболевает он, что ли? Или извилина зацепилась за извилину?
Стараясь успокоиться, Зорин прогулялся по шикарному трёхкомнатному номеру гостиницу, почему то названному пяти-звёздным отелем «Сибирский самородок». Будто не гостиница — армянский коньяк.
Размышлять на ходу — дано не каждому, обычно размышлениями занимаются либо сидя за письменным столом, либо лёжа на диване. А вот у Виктора Петровича думалось только в движении.
Итак, круг деятельности одного помощника очерчен. Сначала он займётся разработкой Рыкова, потом будет нацелен либо на его ликвидацию, либо на захват акций. В зависимости от обстановки.
А кто займётся нищенствующим рабочим классом? Без народного гнева, направленного против эксплуататоров, шумных митингов, ехидных лозунгов и плакатов, пикетирования здания администрации и прочих акций протеста не обойтись. Обстановку в комбинате нужно накалить до предела. Потом использовать её для достижения своих целей. Для этого необходим ловкий человек.
Придётся вызвать из Свободного проштрафившегося Литвиненко. Пусть замаливает грехи. В ловкости ему не откажешь, в умении использовать любую возможность для нагнетании обстановки — тем более. Не зря его уважали и побаивались во время службы в ФСБ.
А ему придётся встретиться с «Алёшей Поповичем». Так сказать, пойти в разведку.
Виктор Петрович достал из кожаной папки фотографию Рыкова. Ничего особенного, на него смотрел сухощавый мужчина средних лет, с залысинами, в золотых очках, за которыми прячутся умные глаза. Именно такими и должны быть хозяева новой жизни: серьёзными, по спортивному собранными.
Где его слабое место, по которому лучше ударить? Излишнее самолюбие или, наоборот, сознание собственной ущербности? Приверженность к реформированию всего и вся? Тяга к женщинам или к мальчикам?
Не стоит гадать и прикидывать. Бесполезно. Лучше сейчас же, не откладывая, поехать в управление комбината, встретиться с Рыковым и провентилировать все его достоинства и недостатки.
Приняв решение, Зорин осмотрел себя в настенное зеркало, поправил галстук, смахнул с плеч воображаемые соринки и вызвал секретаря-любовницу.
Недавняя «сдобная булочка» осунулась, её пышные прелести зачерствели. Если при первом постельном знакомстве она азартно вертелась под хозяином, будто её спину жалили осы, то уже при втором испытании потеряла все эти качества. Не прыгала, призывно не стонала, не старалась ещё больше разгорячить и без того горячего любовника.
А вчера просто подставилась, отдала своё тело в краткосрочную аренду. Даже отвернулась, шлюха, не шелохнулась, не реагировала на самые интимные ласки — лежала бревном. Сменил шило на мыло! Прежняя любовница, кобыла с грудями-сопками и тяжёлым задом, хотя бы старалась изображать страсть, всхлипывала и шевелилась.
— Ты не заболела, Верочка? Вид очень уж нехороший: синяки под глазами, нездоровый румянец. Может быть, покажешься местным светилам?
Спасибо, Виктор Петрович, я здорова…
Зорин ласково погладил девушку по покатому плечику, плотоядно заглянул в декольте, где спокойно лежали два упругих мячика. Мужское желание сразу отреагировало — подняло голову. Разве приказать давалке раздеться и в очередной раз «полечить» её? Жаль, нельзя сейчас расслабляться или, наоборот, возбуждаться, лучше отложить лечение на вечер.
Все же прими какое-нибудь жаропонижающее средство. К вечеру постарайся выздороветь. Сейчас я ненадолго отлучусь, приеду — проверю. Если мне будут звонить, узнай, кто и по какой нужде, попроси перезвонить часа через два.
Тёлка ответила ехидной улыбкой. Дескать, я всегда готова к употреблению. Только прикажите, мигом разденусь и предстану прародительницей Евой… Что касается телефонных звонков, отвечу, как нужно, можете не беспокоиться. Повернулась и покинула номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Вместо купленного лидера, по спутниковой связи позвонил Зорин.
Рад слышать твой бодрый голос, дорогой Витенька, — умело изобразил радость опальный олигарх. На самом деле, он вовсе не радовался — узнал из газет о разгроме в тайге и подопечных Зорину ваххобитах и любимых им братков. Вложенные в бывшего помощника секретаря Собеза миллионы, можно считать невозвратимыми убытками. Какая уж тут радость? — Как здоровье, как успехи? Откуда звонишь?
Проклятый денежный мешок, в свою очередь разгневался Зорин. Думает, что всё покупается и продаётся. А вот неизвестно кем вызванных бойцов ОМОНа, повязавших Базана и его команду, купить не удалось — Андрей с трудом избежал ареста.
Спасибо за добрые слова, Герман Моисеевич. Дела не радуют — то бьют по голове, то колют, простите за выражение, в задницу. Но в общем, перспектива не плохая. Звоню из Красносибирска, именно здесь просматривается неплохой вариант.
Имеешь в виду комбинат? Отличное намерение! Удастся — получишь премию.
А не удастся — воткнёт кол в задницу, опасливо подумал Зорин, зная повадки олигарха. Зря он позвонил в Лондон, преждевременно. Перспектива прибрать к рукам алюминиево-никелевый комбинат довольно зыбкая, зависит от множества факторов, пока неподвластных ни Зорину, ни Тучкову.
Работаем, Герман Моисеевич, изучаем обстановку.
— Трудись, милый, я в долгу не останусь… Какая помощь требуется?
Виктор Петрович выразительно помолчал.
Понял. Сколько?
Снова — скромное молчание. Верстовский, без подсказок и намёков, должен понимать, что такие дела чистыми руками не делаются, а для того, чтобы эти чистые руки превратить в грязные требуется не один миллион баксов, даже не десяток — намного больше. Захочет заграбастать комбинат — раскошелится.
Олигарх не просто хотел — мечтал! По сравнению с гигантом отечественной индустрии все афёры, которые он проворачивал и продолжает проворачивать — мелочь, не заслуживающая немалых вложение.
Сегодня же переведу в Красносибирское отделение банка Менатеп. Работай, Витенька, старайся! В долгу не останусь…
Отключив мобильник, Зорин задумался. Прежде всего, необходимо задействовать Тучу. Пусть он покопается в прошлом и в настоящем председателя совета директоров комбината, владельца контрольного пакета акций… Как его дразнят?… Минут десять, не меньше, Виктор Петрович перебирал в памяти, будто в картотеке, имена приятелей, союзников, врагов. Почему-то постоянно выскакивал жирный Кабан.
Наконец, вспомнил: Рыков, Алексей Анатольевич Рыков. Как ныне сбирается вещий Олег… Куда сбирается: на тот свет или в кресло премьера? Какая-то дичь лезет в башку. Рыкова звать вовсе не Олегом — Алексеем. Новоявленный Алёша Попович, богатырь земли русской, блин!
Снова, заносит? Заболевает он, что ли? Или извилина зацепилась за извилину?
Стараясь успокоиться, Зорин прогулялся по шикарному трёхкомнатному номеру гостиницу, почему то названному пяти-звёздным отелем «Сибирский самородок». Будто не гостиница — армянский коньяк.
Размышлять на ходу — дано не каждому, обычно размышлениями занимаются либо сидя за письменным столом, либо лёжа на диване. А вот у Виктора Петровича думалось только в движении.
Итак, круг деятельности одного помощника очерчен. Сначала он займётся разработкой Рыкова, потом будет нацелен либо на его ликвидацию, либо на захват акций. В зависимости от обстановки.
А кто займётся нищенствующим рабочим классом? Без народного гнева, направленного против эксплуататоров, шумных митингов, ехидных лозунгов и плакатов, пикетирования здания администрации и прочих акций протеста не обойтись. Обстановку в комбинате нужно накалить до предела. Потом использовать её для достижения своих целей. Для этого необходим ловкий человек.
Придётся вызвать из Свободного проштрафившегося Литвиненко. Пусть замаливает грехи. В ловкости ему не откажешь, в умении использовать любую возможность для нагнетании обстановки — тем более. Не зря его уважали и побаивались во время службы в ФСБ.
А ему придётся встретиться с «Алёшей Поповичем». Так сказать, пойти в разведку.
Виктор Петрович достал из кожаной папки фотографию Рыкова. Ничего особенного, на него смотрел сухощавый мужчина средних лет, с залысинами, в золотых очках, за которыми прячутся умные глаза. Именно такими и должны быть хозяева новой жизни: серьёзными, по спортивному собранными.
Где его слабое место, по которому лучше ударить? Излишнее самолюбие или, наоборот, сознание собственной ущербности? Приверженность к реформированию всего и вся? Тяга к женщинам или к мальчикам?
Не стоит гадать и прикидывать. Бесполезно. Лучше сейчас же, не откладывая, поехать в управление комбината, встретиться с Рыковым и провентилировать все его достоинства и недостатки.
Приняв решение, Зорин осмотрел себя в настенное зеркало, поправил галстук, смахнул с плеч воображаемые соринки и вызвал секретаря-любовницу.
Недавняя «сдобная булочка» осунулась, её пышные прелести зачерствели. Если при первом постельном знакомстве она азартно вертелась под хозяином, будто её спину жалили осы, то уже при втором испытании потеряла все эти качества. Не прыгала, призывно не стонала, не старалась ещё больше разгорячить и без того горячего любовника.
А вчера просто подставилась, отдала своё тело в краткосрочную аренду. Даже отвернулась, шлюха, не шелохнулась, не реагировала на самые интимные ласки — лежала бревном. Сменил шило на мыло! Прежняя любовница, кобыла с грудями-сопками и тяжёлым задом, хотя бы старалась изображать страсть, всхлипывала и шевелилась.
— Ты не заболела, Верочка? Вид очень уж нехороший: синяки под глазами, нездоровый румянец. Может быть, покажешься местным светилам?
Спасибо, Виктор Петрович, я здорова…
Зорин ласково погладил девушку по покатому плечику, плотоядно заглянул в декольте, где спокойно лежали два упругих мячика. Мужское желание сразу отреагировало — подняло голову. Разве приказать давалке раздеться и в очередной раз «полечить» её? Жаль, нельзя сейчас расслабляться или, наоборот, возбуждаться, лучше отложить лечение на вечер.
Все же прими какое-нибудь жаропонижающее средство. К вечеру постарайся выздороветь. Сейчас я ненадолго отлучусь, приеду — проверю. Если мне будут звонить, узнай, кто и по какой нужде, попроси перезвонить часа через два.
Тёлка ответила ехидной улыбкой. Дескать, я всегда готова к употреблению. Только прикажите, мигом разденусь и предстану прародительницей Евой… Что касается телефонных звонков, отвечу, как нужно, можете не беспокоиться. Повернулась и покинула номер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64