Вообще-то, слушать было нечего. Инструктор не интересовался здоровьем и настроением смертниц, не проверял их знания, полученные в учебном центре на Кавказе.
А вот увидеть удалось многое.
— Фатима, ты первая…
Смуглянка, не старше восемнадцати лет, покорно поднялась с табурета. «Интеллигент» застегнул на её талии начиненный взрывчаткой пояс шахида, высвободил два проводка.
Оперативники знали о подмене пакетов, мало того, сами проделали это, и всё же волновались. Вдруг инструктор разгадал подмену и начинил чёртов пояс настоящим пластитом, привезенным на старой колымаге? Тогда — десятки убитых, сотни раненных. И всё это ляжет на совесть организаторов операции. Не лучше ли прямо сейчас повязать сатанинского инструктора?
Нельзя! Хитроумный Хаттаб тут же обратится не к Кабану — к другому авторитету, который за вознаграждение арендует другой дом в другой деревне. Появится новая база, населённая новыми смертницами, приедет новый куратор, опекающий их. Ситуация выйдет из-под контроля, прогремят взрывы…
Приходится рисковать.
Рано утром инструктор сделал Фатиме укол. Объяснил — для подъёма настроения. На самом деле, введённое в вену зельё подавляет волю, превращает человека в робота. «Запорожец» долго не заводился — фыркал, выпуская из выхлопной трубы облачка серого дыма. Водитель терпеливо включал зажигание, запускал непослушный стартёр. В конце концов, добился своего — двигатель недовольно заурчал.
Оперативники передавали машину террористов из рук в руки. То за ней ехал неприметный пикап, то его сменяла запыленная «волга», то — микроавтобус. Так и довели инструктора и смертницу до цели — к оживлённому в этот час рынку на Автозаводской.
Покинув машину, Фатима медленно, автоматически переставляя ноги, пошла к торговым рядам. Инструктор следовал за ней на расстоянии двухсот метров. Правую руку держит в кармане, наверняка, на пульте с красной кнопкой.
Введенский долго колебался: брать террористов или не брать? Оба варианта влекли за собой и положительные, и отрицательные последствия. Ликвидировать очередное осиное гнездо — необходимо и правильно. В этом не может быть сомнений. Но, узнав о провале, Хоттаб заподозрит измену, исходящую из его окружения. Тогда станет опасным ещё одна поездка Мусы на Кавказ.
Оставить безнаказанной попытку взорвать покупателей и продавцов, отпустить с миром исполнительницу и её куратора? Мало ли что — взрыватель отказал, проводок оборвался. В запасе ещё две самоубийцы, они компенсируют первую неудачу.
А вдруг у посланца Хоттаба имеются и другие базы, с другими смертницами?…
Смертница подошла к скоплению народа. Остановилась, оглянулась. Двумя руками взяла проводки, поднесла их оголённые концы друг к другу. Цепь замкнулась, но взрыва не последовало Куратор явно растерялся, наверно, он изо всех сил нажимал на красную кнопку пульта.
— Не старайтесь, — вежливо посоветовал подошедший оперативник. — Взрыва не будет. Разрешите пригласить вас на небольшую беседу.
Я арестован?
— Пока нет… Разрешите поинтересоваться содержимым ваших карманов. Особенно — правого.
В приторной вежливости — плохо спрятанная издевка. Слишком много нервов израсходовали сыщики на слежку за террористом, часто переходя от надежды на благополучный исход к тревожному ожиданию чего-то упущенного, не предусмотренного.
Инструктор понял — попался. Сопротивляться — глупо. Единственная надежда на то, что суд учтёт добровольное признание и ему не придётся отбывать пожизненное заключение.
— Я сам… Вот пульт… А это таблетки, которые я должен был проглотить при провале… Поверьте, меня заставили, угрожали, избивали… Я был вынужден согласиться…
Смертницу увезли на скорой помощи. Она бессмысленно улыбалась, скручивала и раскручивала проводки на поясе. В психиатрической больнице с неё сняли взрывчатку и поместили в отдельную палату с зарешеченным окном. Возле палаты дежурил сотрудник органов, внутри — медсестра.
Инструктора допрашивал Воскобойников. Возле окна читал газету Введенский. Он присутствовал при допросе не потому, что не довеял Олегу — напряжённо вслушивался в испуганные признания посланца Хоттаба, искал в них полезные, необходимые для продолжения начатой операции факты и фактики.
Внешне допрос походил на обычную беседу случайно встретившихся людей. Обвиняемый не таился, не пытался что-то скрывать, наоборот, захлёбываясь от усердия, многословно признавался во всех своих грехах.
Он, действительно, не кавказец — албанец. Искателя приключений привело в банду Масхадова примитивное безденежье. Якобы, сил не было смотреть на голодных детей и страдающую жену. А вербовщик в таких ярких красках расписывал будущее воина за самостоятельность Ичкерии, что новобранец не устоял. Взорвёшь БТР — пачка баксов в награду. Застрелишь гяура в форме — ещё одна. Сработает фугас под школьным автобусом — плата наличными. Ликвидируешь чеченца, изменившего зеленному знамени, — получи!
Кровь и страдания остаются по другую сторону бытия, главное д деньги. Можно и семью поддержать и самому встать на ноги. Возвратится домой богатым человеком, откроет своё дело — магазин или небольшой ресторанчик, детей отправит учиться в Америку или в Англию.
Хоттаб заставил неофита учиться на инструктора. Сейчас в России все лица кавказского происхождения так или иначе находятся под подозрением. Гяуров можно понять — взрывы жилых домов, обрушения и пожары насторожили их. Ведь не все катастрофы можно списать на неосторожное обращение с огнём, на неисправности газовых плит и колонок, на ошибки проектировщиков и строителей. За любым происшествием они видят террористов.
В спрятанном в горах учебном центре — так высокопарно называл Хоттаб своё кровавое детище — албанца заставили отказаться от веры своих отцов — принять ислам…
— Откуда вы так хорошо знаете русский язык? Неужели в хоттабовском учебном центре преподавали и этот предмет?
Допрашиваемый террорист немного успокоился. Ему не угрожают, на него не кричат, разговаривают доброжелательно и спокойно. Вдруг ограничатся высылкой на родину?
Нет, конечно. В детстве у меня был друг, русак, он и научил…
Сомнительно, чтобы в стране, где все говорят на родном языке, можно научиться у друга в совершенстве овладеть русским. И всё же, Олег черкнул в блокноте несколько слов. Введенский занес признание допрашиваемого мужика в память. Вдруг детская дружба возродилась в новых условиях и на других принципах. Ведь масхадовцы, наверняка, имеют в России и прямых предателей, и примитивных стукачей.
— Пантелеймоновка — единственная база или такие же существуют в других местах?
Инструктор отчаянно замотал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64