Вдруг Карпуша прав и дед невесты — однофамилиц фронтовику? Ведь Михаил сказал — Кочерыгин проживает в Орле. А Наташкин дед — москвич.
Впрочем, загадывать не стоит, жизнь все расставит на свои места. Сейчас на очереди — разведчик Фоменко.
— Ну что, мама, полегчало?
Вместо ответа Клавдия улыбнулась, взяла сына под руку. Они все так же медленно двинулись к дому под соломенной крышей…
Калитка не заперта, во дворе стоит распряженная телега, под навесом меланхолически жует сено пегая кобылка. Рядом с ней свернулся калачиком рыжий пес. При появлении незнакомых людей несколько раз предупреждающе тявкнул, но не поднялся — лень.
— Хозяева дома? — крикнул Карп, на всякий случай положил руку на прислоненную к забору жердь. Вдруг пес передумает и набросится на непрошенных гостей.
— Кого Бог послал? — густым, неженским баском спросила появившаяся на высоком крыльце полная женщина. — У нас все дома.
— Простите за беспокойство, — остановила сына Клавдия. — Мы едем в Остапино, а — ни автобуса, ни лошадей. Сказали, вы можете помочь.
Хозяйка зачем-то огладила себя по жирным бокам. Поглядела на кухонное оконце, в котором — небритая мужская физиономия.
— Отчего ж не помочь хорошим людям. К кому вы — в Остапино?
— К Фоменко.
— Тамоче полдеревни Фоменковых. И Федор, и Сидор, и Тимошка. Всех не перечтешь.
— Нам нужен тот, который был на фронте. Разведчиком.
— Почитай добра половина мужиков воевала… Разведчиком говоришь? Тимошка, как зальет поллитровку, брешет без остановки про свои боевые подвиги. Все напирает — разведка — великое дело, без нее никаких тебе побед — одни поражения.
— Значит — он, — уверенно подтврдила Клавдия. — Как же нам добраться до деревни?
— А зачем добираться? — удивилась хозяйка. — Тимошка сидит у нас на кухне и с моим мужиком жрет самогонку. Заходьте, будьте ласковы, попразднуем вместе.
Явная удача! Отпала необходимость ехать на тряской телеге по бездонным грязным лужам, переваливаясь с одного ухаба на другой. Не нужно бродить по деревне, выспрашивая в какой именно избе проживает Тимофей Фоменко. Одна незадача — сидеть за столом, не зная что отмечается: день рождения, именины, религиозный праздник? Максимально осторожно Клавдия задала нелегкий вопрос. Не дай Бог, обидится хозяйка — от ворот поворот.
Не обиделась — удивилась.
— Как енто какой? Рази приезд свояка не причина?
На кухне — уже потревоженные угощения и ополовиненная бутыль самогона. Два бородача о чем-то спорят. На печи — любопытные ребячьи мордашки.
При виде незнакомой женщины явно городского обличья и мускулистого парня, мужики недоуменно переглянулись. Потом один из них вгляделся в Карпа и огорошенно завертел башкой.
— Богородица, спаси и помилуй! — перекрестился он. — Чистый наш комбат, токо гимнастерки с петлицами не хватает! Неужто, ожил бедолага?
Слава Богу, обстановка прояснилась, теперь ясно, кто хозяин, а кто искомый Фоменко.
— Простите, Тимофей… как вас по батюшке?
— Батюшка, матушка, — проворчал разведчик, все еще не сводя с Карпа удивленного взгляда. — Тимошка и — все тут. Енто в городе спрашивают об отечестве, в деревне — имячко… Кажись, и тебя тоже знаю, — перевел он хмельной взгляд на Клавдию. — Батальонная фельдшерица, ппж нашего комбата, царство ему небесное. Не обшибся?
— Нет, не ошиблись. Карп — сын капитана.
— Слава Богу, чисто христианское имячко, — с облегчением вздохнул Фоменко. — Присаживайтесь к столу, помянем капитана.
С любопытством глядящий на встречу однополчан хозяин мигом извлек из-под лавки непочатую бутылку. Хозяйка расторопно поставила на стол миски с моченными яблочками, огурцами-помидорами, солеными грибками, подрезала хлеба.
Предчувствуя непростую беседу приезжих со сватом, хозяин решил не смущать их своим присутствием. Мало ли о чем они станут говорить, может быть, не для чужих ушей? Поднялся, повелительно кивнул жене и, пошатываясь, вышел из кухни. Жена, еще раз окинув оценивающим взглядом заставленный мисками стол, вышла вслед за ним.
Неожиданно Карп устыдился своего поведения. Укрываться за спиной матери, на подобии пай-мальчика — позорно, недостойно настофщего мужчины! Придвинулся к столу, облокотится на него.
— Бомбежку батальонной колонны помните?
Фоменко смешливо подвигал густыми бровями, расчесал пятерней бороду. Ни малейшего намека на смущение.
— Было такое. Дальше?
— Вы лежали на поле неподалеку от комбата?
— Ну, лежал.
— Кто мог выстрелить в капитана? — в лоб спросил Карп. — Если точно не знаете, то хотя бы частично. Кого подозреваете?
На этот раз пятерня принялась утюжить разлохмаченную голову. Так усердно, что, казалось, волосы полетят клочьями. Несколько минут — молчание, нарушаемое тяжелым мужским дыханием да скрипом скамей.
Фоменко плеснул в стакан гостя самогон, подлил себе. Не приглашая, не произнося тостов, выпил. Карп с независимым видом тоже опрокинул стакан. Выпивать он начал еще в восьмом классе, но водки не любил, уважал портвейн. Поэтому едучее пойло мгновенно бросилось в голову.
— Хорош самогончик! — аппетитно хрустя упругим огурчиком, похвалил разведчик. — Сватья самолично делает из ягод да свеклы. Их участковый денег не берет — сторожится, а вот от сватьиного самогончика не отказывается… Значит, кого подозреваю?
— Вот именно — подозреваете, — с трудом владея хмельным языком, подтвердил сын комбата. — Ведь рядом были…
— Рядом да не рядом! — Фоменко неожиданно громыхнул густым басом, стукнул по столу кулаком, смахивающим на молот средних размеров. — Тебя бы, сосунок, под пули да осколки — понял бы цену житухи. Пусть обгрызанной, пусть обосраной… Енто такие идейные, как наш капитан, могли стрелять по самолетам стоя, не хоронясь! — видимо, стараясь успокоиться, не пугать гостей, он выглотал еще один стакан. — А я думал тогда токо об одном — возвернуться к жинке живым!
Клавдия отошла в сторону, села на лавочку около печи. Предоставила двум мужчинам возможность говорить без свидетелей. Заглянувшая хозяйка стащила с печи любопытных ребятишек, увела с собой.
— И все же вы не могли ничего не замечать, — не отступал Карп, потихоньку спрятав за разлапистую хлебницу налитый бородатым собеседником стакан. — Кто мог убить комбата?
Странно, но на этот раз Фоменко не обиделся, не взорвался. Наоборот, расслабился, раздумчиво помотал кудлатой головой. Пятерня снова — в затылок.
— Кто ж его знает? На комбата многие зуб имели, ндравный был мужик, царствие ему небесное. Но грешить не стану — точно не скажу. Без меня разбирайтесь.
— Может быть, вы случайно повели стволом автомата? Бывает же такое.
Бывший разведчик не возмутился — отрицательно покачал кудлатой головой.
— А старшина Сидякин не мог?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126