«Всем нет, но конкретному человеку — да, — сказал голос. — К тому же он помог тебе в электричке». — «Он сам не хочет, чтобы ему помогали. Я же не могу заставить его принять помощь». — «Но хотя бы попытаться?»
Войцех Казимирович вздохнул. Голос был, конечно, прав. Потому-то он и оставлял после себя такое гнетущее ощущение. Кто знает, в любое другое время Профессор послушался бы его, повернул назад и попытался бы догнать Сергея. Но этот день выдался слишком длинным и слишком трудным. Столько событий свалилось на него за последние четырнадцать часов! Войцех Казимирович чувствовал себя, как гончая после охоты, израсходовавшая все ресурсы и теперь еле передвигающая лапы. Поэтому он мысленно посоветовал голосу заткнуться и катиться ко всем чертям.
Спать. Выпить горячего чая, заваренного Зосей, и спать. Даже Мастер с Воландом возьмут на сегодня тайм-аут. Все.
Парни в тренировочных костюмах и блондинка, отсмеявшись своё, забрались обратно внутрь вагона. «Батраки» уже докурили и, судя по всему, собирались последовать за ними, заканчивая свою беседу.
— Товарищ, извините, пожалуйста, — обратился к Войцеху Казимировичу тот, что был ближе, когда он поравнялся с ними. Ему было лет сорок, нос картошкой, чуть припухлые щеки, типичный колхозник, работяга. «Контора, агенты, — с сарказмом подумал Профессор. — Убийцы из канализации». — Вы случайно не в курсе, — мужчина говорил неуверенно, будто ему было совестно беспокоить незнакомого человека, — отсюда на Субботин как лучше добираться, автобусом или электричкой?
Второй смотрел на Профессора выжидающе, кивая головой в такт словам своего собеседника.
— На Субботин?.. — переспросил Войцех Казимирович, подходя ближе. — Смотря куда вам надо. Если в центр, тогда автобусом, а если в район вокзала, тогда электричкой.
— А электричкой, это отсюда выезжать? — спросил второй.
— Да, — ответил старик и поднял трость, — вон с той платформы.
Первый подошёл поближе, вглядываясь в указанном направлении. Когда Профессор опускал руку, он коснулся её, и Войцех Казимирович почувствовал холод металла на своём запястье. Все произошло за одну-две секунды. Рывком мужчина свёл его руки вместе и защёлкнул на них наручники.
Второй уже стоял рядом, вплотную к Профессору. Войцех Казимирович почувствовал, как в бок упёрлось что-то твёрдое. Очень похоже на ствол пистолета.
— Не дёргайся, — прошипел первый. Неуверенность и простодушие напрочь исчезли из его голоса. — Чуть что, получишь пулю прямо здесь. Понял?
Профессору показалось, что он сходит с ума.
ПОГРАНИЧНИК. НАПАДЕНИЕ КАК ЛУЧШИЙ СПОСОБ
Ну вот, так и есть! Старый пень прямиком почесал в расставленную ловушку, словно крыса за волшебной дудочкой. Сергей из темноты наблюдал за тем, как быстро и грамотно его повязали. Те двое работали ну о-очень слаженно — видать, не в первый раз.
И, главное, ведь он предупреждал его. Нет, ни в какую. Непробиваемая броня. Даже сцена в электричке его не убедила. Что это, массовый гипноз, воздействующий на все общество в целом и на каждого в частности? Это же помутнение разума какое-то. Люди не хотят замечать очевидные вещи. Кричи не кричи, бейся не бейся — бесполезно. Вот ведь рядом с вами, оглянитесь же, ведь это вас жрут с хрустом, чавканьем и брызгами. Нет. Это не здесь. И не нас. И не жрут. А брызги? Дождь на улице. И все. И не кричите так, соседей разбудите.
Разбудить упрямого поляка Сергею не удалось. Хотя… было в нем что-то такое… Отличное от других. Как он действовал там, в вагоне! Черт! Жаль. Он ведь Крутина, можно сказать, спас. Увёл его пулю в сторону.
«Ну и что, — сказал сам себе Сергей, — я тоже пытался его спасти. Кто же виноват, что он не послушал? Имеющий уши… Должен иметь и то, откуда они растут».
Двое конторских плотно взяли старика под руки и повели прочь от вагона. Но двигались они не в сторону вокзала, а к тупикам, где стояли товарные составы. В проёме двери появился мужик в незастёгнутой рубашке, который перед этим выносил кастрюлю с какой-то бурдой, задумчиво посмотрел им вслед, что-то крикнул за спину, спрыгнул с подножки и, обогнув вагон, скрылся в темноте.
Вот и все. Жаль старика. Вряд ли начальство интерната ещё когда-нибудь увидит своего завхоза. А тем временем Сергею нужно выбираться отсюда. Прочь, прочь, пока он ещё жив. Чем дальше, тем лучше.
Крутин вздохнул, провёл рукой по карману куртки, где лежал «браунинг», и отправился вслед за конторскими и Войцехом Казимировичем.
Их фигуры уже почти растворились в ночной темноте. Сергей быстрым шагом обогнул склад по той же дороге, по которой пришёл сюда с Войцехом Казимировичем, и, оказавшись на неосвещённом пространстве, рванул наискось, через рельсы к ближайшему товарняку. Теперь он двигался почти параллельно с оперативниками и стариком, скрытый от них длинной тушей состава. «Интересно, — подумал Крутин, — а не ходит ли здесь какой-нибудь бдительный вохровец с трехлинейкой?» Объяснения с охраной были ему сейчас не в жилу, тем более одними объяснениями здесь не отделаешься.
Но то ли эти вагоны стояли порожняком, то ли охрана находилась в другом месте, в общем, «Стой! Стреляю!» никто не кричал. Уже хорошо. А вот его диспозиция Сергею не понравилась. Куда те ведут старика, он понял довольно быстро. Сейчас с правой стороны будет подъездная дорожка, которая сворачивает к соседней улице. Скорее всего, где-то там у них машина. Значит, что? Значит, надо успеть туда раньше. А как, если они изначально ближе к ней, а Крутин, соответственно, дальше? В обход? Получается так. Но как это сделать, чтобы его не увидели?
Состав закончился. Сергей притормозил. Троица, за которой он следовал, подошла к переезду. Так и есть, конторские поворачивают направо. Но к переезду ведут две дороги, расходящиеся. Та, по которой они пошли, и та, что идёт к привокзальному рынку. Как только они свернули налево, Сергей что было сил побежал направо к базару.
Ноги его отозвались протестующей болью. Сергей бежал, внутренне подгоняя себя, а они стонали и вопили о том, что уже достаточно набегались за сегодняшний день и им нужен отдых. Левая даже пригрозила ему судорогой, но Крутин бежал и бежал, не обращая на неё внимания. Ему нужно было успеть.
Он успел. Сергей миновал кафе, примостившееся в углу базарчика, пробежал по короткому переулку и остановился за хлебным киоском, слыша приближавшиеся слева шаги трех человек. Дышал он резко и со всхлипами, как будто все это время не бежал, а сидел под водой. Пот заливал глаза, руки и ноги дрожали. Сергей согнулся пополам, упёршись ладонями в колени. Три секунды на передышку. Все. Он выпрямился, отбросил со лба мокрые волосы и достал из кармана «браунинг». Все?
Нет. Предохранитель. Вот теперь все.
Крутин выскочил из-за угла, когда они поравнялись с киоском, и наставил на них пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Войцех Казимирович вздохнул. Голос был, конечно, прав. Потому-то он и оставлял после себя такое гнетущее ощущение. Кто знает, в любое другое время Профессор послушался бы его, повернул назад и попытался бы догнать Сергея. Но этот день выдался слишком длинным и слишком трудным. Столько событий свалилось на него за последние четырнадцать часов! Войцех Казимирович чувствовал себя, как гончая после охоты, израсходовавшая все ресурсы и теперь еле передвигающая лапы. Поэтому он мысленно посоветовал голосу заткнуться и катиться ко всем чертям.
Спать. Выпить горячего чая, заваренного Зосей, и спать. Даже Мастер с Воландом возьмут на сегодня тайм-аут. Все.
Парни в тренировочных костюмах и блондинка, отсмеявшись своё, забрались обратно внутрь вагона. «Батраки» уже докурили и, судя по всему, собирались последовать за ними, заканчивая свою беседу.
— Товарищ, извините, пожалуйста, — обратился к Войцеху Казимировичу тот, что был ближе, когда он поравнялся с ними. Ему было лет сорок, нос картошкой, чуть припухлые щеки, типичный колхозник, работяга. «Контора, агенты, — с сарказмом подумал Профессор. — Убийцы из канализации». — Вы случайно не в курсе, — мужчина говорил неуверенно, будто ему было совестно беспокоить незнакомого человека, — отсюда на Субботин как лучше добираться, автобусом или электричкой?
Второй смотрел на Профессора выжидающе, кивая головой в такт словам своего собеседника.
— На Субботин?.. — переспросил Войцех Казимирович, подходя ближе. — Смотря куда вам надо. Если в центр, тогда автобусом, а если в район вокзала, тогда электричкой.
— А электричкой, это отсюда выезжать? — спросил второй.
— Да, — ответил старик и поднял трость, — вон с той платформы.
Первый подошёл поближе, вглядываясь в указанном направлении. Когда Профессор опускал руку, он коснулся её, и Войцех Казимирович почувствовал холод металла на своём запястье. Все произошло за одну-две секунды. Рывком мужчина свёл его руки вместе и защёлкнул на них наручники.
Второй уже стоял рядом, вплотную к Профессору. Войцех Казимирович почувствовал, как в бок упёрлось что-то твёрдое. Очень похоже на ствол пистолета.
— Не дёргайся, — прошипел первый. Неуверенность и простодушие напрочь исчезли из его голоса. — Чуть что, получишь пулю прямо здесь. Понял?
Профессору показалось, что он сходит с ума.
ПОГРАНИЧНИК. НАПАДЕНИЕ КАК ЛУЧШИЙ СПОСОБ
Ну вот, так и есть! Старый пень прямиком почесал в расставленную ловушку, словно крыса за волшебной дудочкой. Сергей из темноты наблюдал за тем, как быстро и грамотно его повязали. Те двое работали ну о-очень слаженно — видать, не в первый раз.
И, главное, ведь он предупреждал его. Нет, ни в какую. Непробиваемая броня. Даже сцена в электричке его не убедила. Что это, массовый гипноз, воздействующий на все общество в целом и на каждого в частности? Это же помутнение разума какое-то. Люди не хотят замечать очевидные вещи. Кричи не кричи, бейся не бейся — бесполезно. Вот ведь рядом с вами, оглянитесь же, ведь это вас жрут с хрустом, чавканьем и брызгами. Нет. Это не здесь. И не нас. И не жрут. А брызги? Дождь на улице. И все. И не кричите так, соседей разбудите.
Разбудить упрямого поляка Сергею не удалось. Хотя… было в нем что-то такое… Отличное от других. Как он действовал там, в вагоне! Черт! Жаль. Он ведь Крутина, можно сказать, спас. Увёл его пулю в сторону.
«Ну и что, — сказал сам себе Сергей, — я тоже пытался его спасти. Кто же виноват, что он не послушал? Имеющий уши… Должен иметь и то, откуда они растут».
Двое конторских плотно взяли старика под руки и повели прочь от вагона. Но двигались они не в сторону вокзала, а к тупикам, где стояли товарные составы. В проёме двери появился мужик в незастёгнутой рубашке, который перед этим выносил кастрюлю с какой-то бурдой, задумчиво посмотрел им вслед, что-то крикнул за спину, спрыгнул с подножки и, обогнув вагон, скрылся в темноте.
Вот и все. Жаль старика. Вряд ли начальство интерната ещё когда-нибудь увидит своего завхоза. А тем временем Сергею нужно выбираться отсюда. Прочь, прочь, пока он ещё жив. Чем дальше, тем лучше.
Крутин вздохнул, провёл рукой по карману куртки, где лежал «браунинг», и отправился вслед за конторскими и Войцехом Казимировичем.
Их фигуры уже почти растворились в ночной темноте. Сергей быстрым шагом обогнул склад по той же дороге, по которой пришёл сюда с Войцехом Казимировичем, и, оказавшись на неосвещённом пространстве, рванул наискось, через рельсы к ближайшему товарняку. Теперь он двигался почти параллельно с оперативниками и стариком, скрытый от них длинной тушей состава. «Интересно, — подумал Крутин, — а не ходит ли здесь какой-нибудь бдительный вохровец с трехлинейкой?» Объяснения с охраной были ему сейчас не в жилу, тем более одними объяснениями здесь не отделаешься.
Но то ли эти вагоны стояли порожняком, то ли охрана находилась в другом месте, в общем, «Стой! Стреляю!» никто не кричал. Уже хорошо. А вот его диспозиция Сергею не понравилась. Куда те ведут старика, он понял довольно быстро. Сейчас с правой стороны будет подъездная дорожка, которая сворачивает к соседней улице. Скорее всего, где-то там у них машина. Значит, что? Значит, надо успеть туда раньше. А как, если они изначально ближе к ней, а Крутин, соответственно, дальше? В обход? Получается так. Но как это сделать, чтобы его не увидели?
Состав закончился. Сергей притормозил. Троица, за которой он следовал, подошла к переезду. Так и есть, конторские поворачивают направо. Но к переезду ведут две дороги, расходящиеся. Та, по которой они пошли, и та, что идёт к привокзальному рынку. Как только они свернули налево, Сергей что было сил побежал направо к базару.
Ноги его отозвались протестующей болью. Сергей бежал, внутренне подгоняя себя, а они стонали и вопили о том, что уже достаточно набегались за сегодняшний день и им нужен отдых. Левая даже пригрозила ему судорогой, но Крутин бежал и бежал, не обращая на неё внимания. Ему нужно было успеть.
Он успел. Сергей миновал кафе, примостившееся в углу базарчика, пробежал по короткому переулку и остановился за хлебным киоском, слыша приближавшиеся слева шаги трех человек. Дышал он резко и со всхлипами, как будто все это время не бежал, а сидел под водой. Пот заливал глаза, руки и ноги дрожали. Сергей согнулся пополам, упёршись ладонями в колени. Три секунды на передышку. Все. Он выпрямился, отбросил со лба мокрые волосы и достал из кармана «браунинг». Все?
Нет. Предохранитель. Вот теперь все.
Крутин выскочил из-за угла, когда они поравнялись с киоском, и наставил на них пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106