– По-моему, там мы ничем не рискуем.
Питт кивнул в знак согласия, сделал еще один круг и, сбросив скорость до минимума, аккуратно посадил вертолет на единственное пригодное для посадки место на вершине Серро-эль-Капироте.
Джиордино первым выскочил из машины и закрепил вертолет на открытой всем ветрам площадке. Закончив с этим, он сделал выразительный взмах рукой, и Питт послушно выключил зажигание.
Роджерс последовал примеру Джиордино, но, в отличие от итальянца, не забыл предупредительно протянуть руку Шеннон. Впрочем, его помощь не понадобилась. Едва коснувшись ногами земли, та со всех ног бросилась к каменному идолу. Питт вышел из машины последним, но и не подумал устремиться за своими спутниками Вместо этого он поднял к глазам бинокль и внимательно осмотрел небо вокруг, особенно тот его участок, где за несколько минут до этого уловил слабый звук авиационных двигателей. Предчувствие не обмануло его. Серебристый силуэт гидроплана оказался единственным посторонним предметом на голубом фоне безоблачного неба. Пилот вел машину на высоте не менее двух тысяч метров, принимая все меры предосторожности, чтобы остаться незамеченным с земли. Но Питта не так легко было обмануть. Еще с того момента, когда он рано утром поднял вертолет с верхней палубы «Аламбры», его не оставляло ощущение, что посторонняя машина следует за ним по пятам. Сделанное открытие только подтвердило справедливость его подозрении.
Еще до того как он присоединился к коллегам, Питт осторожно приблизился к кромке отвесного обрыва и заглянул вниз.
«Слава богу, что мне не надо спускаться с этой кручи», – подумал он.
Панорама пустыни, лежащей у его ног, и в самом деле мало кого могла оставить равнодушным. Октябрьское солнце окрасило камни и песок, тускло-коричневые летом, во все цвета спектра. Далеко на юге сверкали воды залива, а по обе стороны от него и лежащей внизу лагуны Салада величественно подымались остроконечные пики высоких гор.
Его охватило чувство законной гордости. Он проделал неплохую работу и нашел то, что искал. Более того, он сумел понять психологию древних инков, выбравших и в самом деле удивительное место для захоронения своих сокровищ.
Когда он наконец приблизился к каменному колоссу, Шеннон уже производила тщательное измерение его деталей, а Роджерс бегал вокруг, делая один снимок за другим. Джиордино не торопясь обследовал каменный пьедестал, стараясь обнаружить какие-нибудь следы, указывающие на местонахождение туннеля, ведущего в недра горы.
– Удалось что-нибудь узнать о создателе этого монстра? – спросил Питт.
– Несомненно влияние культуры Чачапойаны, – не задумываясь ответила Шеннон. – На мой взгляд, это один из наиболее выдающихся памятников его зодчих. Обратите внимание на резные украшения пьедестала. Они полностью дублируют аналогичные изображения в Городе мертвых.
– Техника та же самая?
– Можно сказать, идентичная.
– Может быть, там и здесь работал один и тот же мастер.
– Вполне возможно. – Шеннон подняла руку и осторожно коснулась ладонью нижней части покрытой чешуей шеи чудовища. – Надо полагать, инки не раз привлекали для исполнения своих работ скульпторов Чачапойана.
– Что и говорить, у этих ребят было странное чувство юмора, если они сотворили себе бога, от одного вида которого может скиснуть молоко.
– Легенда о происхождении этого чудовища дошла до нас лишь частично, но, судя по представлениям обитателей Чачапойаны, кондор снес яйцо, которое было съедено и тут же извергнуто ягуаром. Из этого яйца вылупилась змея, которая переселилась в море, где обросла рыбьей чешуей. Чудовище, получившееся в результате всех этих метаморфоз, оказалось настолько безобразным, что другие боги, жившие под солнцем, избегали его, и оно было вынуждено снова переселиться – на этот раз в подземный мир, где и стало стражем царства мертвых.
– Да, история ничуть не менее привлекательная, чем облик самого монстра.
– Разумеется, он безобразен, – сказала Шеннон серьезно, – и тем не менее я не могу отделаться от странного чувства глубокого сострадания. Не знаю, как это объяснить, но мне кажется, что каменный идол живет своей жизнью.
– Понимаю вас. Я тоже ощущаю, что в нем есть нечто помимо холодного мертвого камня.
Питт перевел взгляд на обломки одного из крыльев, лежащие у подножия статуи.
– Бедный старый демон! Похоже, ему пришлось пережить нелегкие времена.
Шеннон печально кивнула в знак согласия и указала на многочисленные надписи и следы пуль на пьедестале и груди демона.
– Жаль, что местные археологи так и не смогли по достоинству оценить это выдающиеся произведение двух сопредельных культур, достигших расцвета за многие тысячи километров от этого места...
Неожиданно Питт резко поднял руку, призывая ее к молчанию.
– Вы слышите странный звук, напоминающий плач? – прошептал он.
Шеннон прислушалась и покачала головой.
– Я не слышу ничего, кроме стрекота камеры Майлса. Странный звук и в самом деле исчез.
– Наверное, это был шум ветра, – предположил Питт.
– Или плач тех, чей покой охраняет Демон мертвых.
– Я думал, его присутствие должно гарантировать им вечное успокоение.
Шеннон снисходительно улыбнулась:
– Мы пока знаем очень мало о ритуалах древних инков, не говоря уже об обитателях Чачапойаны. Наш каменный друг мог быть не столь миролюбивым, как мы его представляем.
Питт оставил Шеннон и Майлса заниматься своей работой и подошел к Джиордино, продолжавшему исследовать каменный пьедестал колосса.
– Нашел какие-нибудь признаки туннеля? – спросил он.
– Ни малейших. Я не смог найти ни одной даже самой маленькой трещины. Можно подумать, что инки нашли способ сплавлять камни. Статуя сделана из целого куска гранита, образующего внутреннюю часть горы. Если проход и существует, он должен быть где-то в другом месте.
Питт поднял голову и прислушался.
– Вот опять, – сказал он.
– Ты имеешь в виду этот странный крик?
– Ты тоже слышал его? – удивленно спросил Питт.
– Да, и решил, что это ветер свистит в трещинах скал.
– Не похоже на ветер, – заметил Питт. На лице Джиордино появилось недоверчивое выражение. Он послюнявил палец и поднял его вверх.
– Ты прав, – согласился он. – Ветра и в помине нет. Полный штиль.
– Звук неустойчив. Я слышу его только временами.
– Я тоже это заметил. Он продолжается секунд десять, не больше, а затем исчезает почти на минуту.
– Возможно, что это как раз то, что мы ищем. Вентиляционное отверстие пещеры.
– Попробуем поискать его, – предложил Джиордино с воодушевлением.
– Используем для начала другой способ.
Питт не спеша протер линзы своих очков, вытер пот со лба и прислушался.
Странный звук возникал и исчезал точно через определенные промежутки времени, словно по расписанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Питт кивнул в знак согласия, сделал еще один круг и, сбросив скорость до минимума, аккуратно посадил вертолет на единственное пригодное для посадки место на вершине Серро-эль-Капироте.
Джиордино первым выскочил из машины и закрепил вертолет на открытой всем ветрам площадке. Закончив с этим, он сделал выразительный взмах рукой, и Питт послушно выключил зажигание.
Роджерс последовал примеру Джиордино, но, в отличие от итальянца, не забыл предупредительно протянуть руку Шеннон. Впрочем, его помощь не понадобилась. Едва коснувшись ногами земли, та со всех ног бросилась к каменному идолу. Питт вышел из машины последним, но и не подумал устремиться за своими спутниками Вместо этого он поднял к глазам бинокль и внимательно осмотрел небо вокруг, особенно тот его участок, где за несколько минут до этого уловил слабый звук авиационных двигателей. Предчувствие не обмануло его. Серебристый силуэт гидроплана оказался единственным посторонним предметом на голубом фоне безоблачного неба. Пилот вел машину на высоте не менее двух тысяч метров, принимая все меры предосторожности, чтобы остаться незамеченным с земли. Но Питта не так легко было обмануть. Еще с того момента, когда он рано утром поднял вертолет с верхней палубы «Аламбры», его не оставляло ощущение, что посторонняя машина следует за ним по пятам. Сделанное открытие только подтвердило справедливость его подозрении.
Еще до того как он присоединился к коллегам, Питт осторожно приблизился к кромке отвесного обрыва и заглянул вниз.
«Слава богу, что мне не надо спускаться с этой кручи», – подумал он.
Панорама пустыни, лежащей у его ног, и в самом деле мало кого могла оставить равнодушным. Октябрьское солнце окрасило камни и песок, тускло-коричневые летом, во все цвета спектра. Далеко на юге сверкали воды залива, а по обе стороны от него и лежащей внизу лагуны Салада величественно подымались остроконечные пики высоких гор.
Его охватило чувство законной гордости. Он проделал неплохую работу и нашел то, что искал. Более того, он сумел понять психологию древних инков, выбравших и в самом деле удивительное место для захоронения своих сокровищ.
Когда он наконец приблизился к каменному колоссу, Шеннон уже производила тщательное измерение его деталей, а Роджерс бегал вокруг, делая один снимок за другим. Джиордино не торопясь обследовал каменный пьедестал, стараясь обнаружить какие-нибудь следы, указывающие на местонахождение туннеля, ведущего в недра горы.
– Удалось что-нибудь узнать о создателе этого монстра? – спросил Питт.
– Несомненно влияние культуры Чачапойаны, – не задумываясь ответила Шеннон. – На мой взгляд, это один из наиболее выдающихся памятников его зодчих. Обратите внимание на резные украшения пьедестала. Они полностью дублируют аналогичные изображения в Городе мертвых.
– Техника та же самая?
– Можно сказать, идентичная.
– Может быть, там и здесь работал один и тот же мастер.
– Вполне возможно. – Шеннон подняла руку и осторожно коснулась ладонью нижней части покрытой чешуей шеи чудовища. – Надо полагать, инки не раз привлекали для исполнения своих работ скульпторов Чачапойана.
– Что и говорить, у этих ребят было странное чувство юмора, если они сотворили себе бога, от одного вида которого может скиснуть молоко.
– Легенда о происхождении этого чудовища дошла до нас лишь частично, но, судя по представлениям обитателей Чачапойаны, кондор снес яйцо, которое было съедено и тут же извергнуто ягуаром. Из этого яйца вылупилась змея, которая переселилась в море, где обросла рыбьей чешуей. Чудовище, получившееся в результате всех этих метаморфоз, оказалось настолько безобразным, что другие боги, жившие под солнцем, избегали его, и оно было вынуждено снова переселиться – на этот раз в подземный мир, где и стало стражем царства мертвых.
– Да, история ничуть не менее привлекательная, чем облик самого монстра.
– Разумеется, он безобразен, – сказала Шеннон серьезно, – и тем не менее я не могу отделаться от странного чувства глубокого сострадания. Не знаю, как это объяснить, но мне кажется, что каменный идол живет своей жизнью.
– Понимаю вас. Я тоже ощущаю, что в нем есть нечто помимо холодного мертвого камня.
Питт перевел взгляд на обломки одного из крыльев, лежащие у подножия статуи.
– Бедный старый демон! Похоже, ему пришлось пережить нелегкие времена.
Шеннон печально кивнула в знак согласия и указала на многочисленные надписи и следы пуль на пьедестале и груди демона.
– Жаль, что местные археологи так и не смогли по достоинству оценить это выдающиеся произведение двух сопредельных культур, достигших расцвета за многие тысячи километров от этого места...
Неожиданно Питт резко поднял руку, призывая ее к молчанию.
– Вы слышите странный звук, напоминающий плач? – прошептал он.
Шеннон прислушалась и покачала головой.
– Я не слышу ничего, кроме стрекота камеры Майлса. Странный звук и в самом деле исчез.
– Наверное, это был шум ветра, – предположил Питт.
– Или плач тех, чей покой охраняет Демон мертвых.
– Я думал, его присутствие должно гарантировать им вечное успокоение.
Шеннон снисходительно улыбнулась:
– Мы пока знаем очень мало о ритуалах древних инков, не говоря уже об обитателях Чачапойаны. Наш каменный друг мог быть не столь миролюбивым, как мы его представляем.
Питт оставил Шеннон и Майлса заниматься своей работой и подошел к Джиордино, продолжавшему исследовать каменный пьедестал колосса.
– Нашел какие-нибудь признаки туннеля? – спросил он.
– Ни малейших. Я не смог найти ни одной даже самой маленькой трещины. Можно подумать, что инки нашли способ сплавлять камни. Статуя сделана из целого куска гранита, образующего внутреннюю часть горы. Если проход и существует, он должен быть где-то в другом месте.
Питт поднял голову и прислушался.
– Вот опять, – сказал он.
– Ты имеешь в виду этот странный крик?
– Ты тоже слышал его? – удивленно спросил Питт.
– Да, и решил, что это ветер свистит в трещинах скал.
– Не похоже на ветер, – заметил Питт. На лице Джиордино появилось недоверчивое выражение. Он послюнявил палец и поднял его вверх.
– Ты прав, – согласился он. – Ветра и в помине нет. Полный штиль.
– Звук неустойчив. Я слышу его только временами.
– Я тоже это заметил. Он продолжается секунд десять, не больше, а затем исчезает почти на минуту.
– Возможно, что это как раз то, что мы ищем. Вентиляционное отверстие пещеры.
– Попробуем поискать его, – предложил Джиордино с воодушевлением.
– Используем для начала другой способ.
Питт не спеша протер линзы своих очков, вытер пот со лба и прислушался.
Странный звук возникал и исчезал точно через определенные промежутки времени, словно по расписанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135