Девушка взяла его обеими руками и, вздрагивая, уставилась на ароматную янтарную жидкость, словно ждала, что на ее поверхности вот-вот появится ответ на единственный вопрос: "Кто?"
Болан залпом осушил свой стакан, резко развернулся и что было силы хватил им о стену. Стакан, словно противопехотная граната, с оглушительным грохотом разлетелся на мелкие осколки, заставив Энн подскочить от неожиданности.
— Мне все это уже надоело, — пробормотал Болан.
— Бедный Гарри, — прошептала девушка и, застучав зубами о край стакана, глотнула коньяка.
— Бедный Гарри мертв уже давно, — сказал Болан. — Когда ты была здесь последний раз?
— Вчера вечером. И то я забегала сюда всего на пару минут.
— Во сколько вчера вечером?
— Сразу же после вашего ухода. Может, чуть позже. Мне пришлось ответить на ряд вопросов полиции. Затем я поднялась сюда переодеться и потом сразу же ушла. Гарри с майором сидели в баре. Я попрощалась с ними и отправилась прямо в "Куинз Хауз". Больше я Гарри не видела. Она устремила взгляд на труп, прикрытый ковром, и добавила:
— Живым.
— Так который был час? — продолжал допытываться Болан.
— Думаю... чуть больше полуночи. Я надеялась, что вы вернетесь в "Куинз Хауз". Прождав вас до двух часов, я отправилась в музей. Там уже было полно полиции.
— М-да...
Некоторое время Болан молча ходил по подиуму, обдумывая план дальнейших действий.
— Ладно. Собирайте свои вещи, мы уходим.
— Но для вас это опасно! — тихо возразила Энн. — И мы не можем добраться до Брайтона раньше, чем...
— Здесь оставаться опасно, — отрезал Болан. — К черту Брайтон. У меня полно дел здесь, в Лондоне, Ну, пошли!
Мак решительно повернулся и вышел из студии. Энн последовала за ним, остановившись на секунду над телом покойного Гарри Паркса.
Болан ожидал ее у двери, окидывая квартиру таким взглядом, словно больше никогда не рассчитывал вернуться сюда и хотел сохранить в памяти ее убранство и роскошь.
Энн перехватила его взгляд и печально улыбнулась.
— Наверное, я страшно эгоистична и черства, — робко сказала она, — но... Думаю, что такой случай больше никогда не представится.
Болан понял ее намек.
— У вас фантастическая берлога, Энн.
— Да, своего рода порнография, вы не находите?
— Вы не нуждаетесь в ней.
— Вы мне этого еще не доказали.
— Вы доказали это сами себе, — парировал Мак. — Ну, пошли.
— Бедный Гарри, — прошептала она, закрывая дверь. — Какая страшная смерть...
— Еще страшнее жить так, — ответил Болан.
— Да, я понимаю, что вы хотите этим сказать.
Уже выходя из клуба на улицу, Мак обратился к Энн:
— Чарльз говорил мне, что музей — это символ нашей эпохи. Как вы думаете, какой смысл он вкладывал в эти слова?
— Полагаю, он считал, что мы живем в эпоху порнографии и разврата.
Они вышли на Фрит Стрит.
— Нет, мне кажется, что в его словах заложена более глубокая мысль. Он хотел сказать больше, чем смог.
Свою машину Энн предусмотрительно оставила в соседнем переулке и, пока шли к ней, обдумывала последнюю фразу, сказанную Боланом.
— Боюсь, что вы никогда этого не узнаете, Мак.
— Не будьте такой пессимисткой, Энн, — ответил Болан. — Возможно, мы найдем ответ там, куда сейчас отправимся.
— Куда же, Мак?
— В лондонский Тауэр.
— О нет, Мак! Только не это. Средь бела дня, когда кругом полно бобби! Зачем?
— Может быть, мы увидим этот пресловутый символ нашей эпохи, — ответил Болан.
Он не отдавал себе отчета в том, что ходил под сенью этого символа с того самого момента, когда впервые ступил на землю Англии.
Это был символ смерти.
Глава 17
Болан ошибался: когда он позвонил в штаб-квартиру мафии в Лондоне, там проходило не одно совещание, а два. Джо Стаччио председательствовал на совещании делегатов, прибывших на мирные переговоры. Для работы члены комитета собрались в библиотеке. Тут же присутствовал и Лео Таррин.
Стаччио начал свою речь так:
— Если кое-кто из вас станет задумываться, почему я прибыл сюда с такой большой группой, я отвечу следующим образом: чтобы говорить о мире, достаточно одного человека. В данном случае — меня. Лео, который присутствует на нашем совещании, способен установить контакт с Боланом и, возможно, убедить его достаточно долго сохранять спокойствие, чтобы я мог сделать ему предложение. Вот и все, что касается проблемы мира. Теперь вы, возможно, спросите: зачем же Джо привез сюда всех остальных? А вот зачем. Арни Кастильоне — все же капо, и мы должны относиться к нему с определенным почтением. Но случается, он ведет себя, как свинья, и в этом случае мы также обязаны уважать как его самого, так и его хамское поведение. Этим объясняется ваше присутствие в Лондоне. Я знаю, что Арни пытается меня обойти. Я это нутром чувствую. И еще, этот проклятый сукин сын способен подставить меня под пули Болана. Мне бы хотелось, чтобы вы все понимали это.
Один из лейтенантов Стаччио запустил вдоль всего стола массивную хрустальную пепельницу.
— Он пожалеет об этом, Джо.
— Тем не менее, он сделает такую попытку, нам это известно. Теперь внимание! В этом случае он окажется вне закона. Я хочу, чтобы вы это знали и понимали наше положение. В том случае, если Арни обойдет меня, он пойдет против большого Совета, который принял решение о проведении мирных переговоров раньше, чем я согласился возложить на себя ответственность за их осуществление. Теперь вам известна расстановка сил. Я привез вас сюда, чтобы гарантировать невмешательство Арни в ход переговоров с Боланом. Полагаю, мне больше нечего добавить к сказанному.
Дальнейший разговор носил технический характер. Участники совещания вырабатывали стратегическую линию поведения, обдумывая меры безопасности на случай провокаций со стороны Арни Кастильоне, и прикидывали, как убедить Мака Болана принять условия почетного мира. Затем Таррина попросили рассказать подробности его тесного сотрудничества и дружеских отношений с Боланом, "чтобы лучше понять психологию этого типа". Таррин не заставил себя долго упрашивать и правдиво рассказал все, что посчитал нужным, о событиях в Питтсфилде.
Болан позвонил как раз к концу его повествования, когда Таррин заканчивал выступление перед делегатами "Корпуса Мира Стаччио", как они сами в шутку назвали свою команду.
Положив трубку, Таррин с улыбкой обратился к нью-йоркскому капо:
— Ну вот. Мои осведомители начали действовать. Этот тип знает Болана чуть ли не с пеленок. Думаю, что мы нашли идеального человека.
— Да, я так и думал, — ответил Стаччио, нахмурив брови. — Как, по-твоему, сколько человек слушали этот разговор, помимо тебя?
— Примерно полдюжины, — ответил Таррин, по-прежнему сохраняя улыбку на лице. — Именно поэтому я выбрал для встречи Тауэр. Такую встречу можно прикрыть, а, Джо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Болан залпом осушил свой стакан, резко развернулся и что было силы хватил им о стену. Стакан, словно противопехотная граната, с оглушительным грохотом разлетелся на мелкие осколки, заставив Энн подскочить от неожиданности.
— Мне все это уже надоело, — пробормотал Болан.
— Бедный Гарри, — прошептала девушка и, застучав зубами о край стакана, глотнула коньяка.
— Бедный Гарри мертв уже давно, — сказал Болан. — Когда ты была здесь последний раз?
— Вчера вечером. И то я забегала сюда всего на пару минут.
— Во сколько вчера вечером?
— Сразу же после вашего ухода. Может, чуть позже. Мне пришлось ответить на ряд вопросов полиции. Затем я поднялась сюда переодеться и потом сразу же ушла. Гарри с майором сидели в баре. Я попрощалась с ними и отправилась прямо в "Куинз Хауз". Больше я Гарри не видела. Она устремила взгляд на труп, прикрытый ковром, и добавила:
— Живым.
— Так который был час? — продолжал допытываться Болан.
— Думаю... чуть больше полуночи. Я надеялась, что вы вернетесь в "Куинз Хауз". Прождав вас до двух часов, я отправилась в музей. Там уже было полно полиции.
— М-да...
Некоторое время Болан молча ходил по подиуму, обдумывая план дальнейших действий.
— Ладно. Собирайте свои вещи, мы уходим.
— Но для вас это опасно! — тихо возразила Энн. — И мы не можем добраться до Брайтона раньше, чем...
— Здесь оставаться опасно, — отрезал Болан. — К черту Брайтон. У меня полно дел здесь, в Лондоне, Ну, пошли!
Мак решительно повернулся и вышел из студии. Энн последовала за ним, остановившись на секунду над телом покойного Гарри Паркса.
Болан ожидал ее у двери, окидывая квартиру таким взглядом, словно больше никогда не рассчитывал вернуться сюда и хотел сохранить в памяти ее убранство и роскошь.
Энн перехватила его взгляд и печально улыбнулась.
— Наверное, я страшно эгоистична и черства, — робко сказала она, — но... Думаю, что такой случай больше никогда не представится.
Болан понял ее намек.
— У вас фантастическая берлога, Энн.
— Да, своего рода порнография, вы не находите?
— Вы не нуждаетесь в ней.
— Вы мне этого еще не доказали.
— Вы доказали это сами себе, — парировал Мак. — Ну, пошли.
— Бедный Гарри, — прошептала она, закрывая дверь. — Какая страшная смерть...
— Еще страшнее жить так, — ответил Болан.
— Да, я понимаю, что вы хотите этим сказать.
Уже выходя из клуба на улицу, Мак обратился к Энн:
— Чарльз говорил мне, что музей — это символ нашей эпохи. Как вы думаете, какой смысл он вкладывал в эти слова?
— Полагаю, он считал, что мы живем в эпоху порнографии и разврата.
Они вышли на Фрит Стрит.
— Нет, мне кажется, что в его словах заложена более глубокая мысль. Он хотел сказать больше, чем смог.
Свою машину Энн предусмотрительно оставила в соседнем переулке и, пока шли к ней, обдумывала последнюю фразу, сказанную Боланом.
— Боюсь, что вы никогда этого не узнаете, Мак.
— Не будьте такой пессимисткой, Энн, — ответил Болан. — Возможно, мы найдем ответ там, куда сейчас отправимся.
— Куда же, Мак?
— В лондонский Тауэр.
— О нет, Мак! Только не это. Средь бела дня, когда кругом полно бобби! Зачем?
— Может быть, мы увидим этот пресловутый символ нашей эпохи, — ответил Болан.
Он не отдавал себе отчета в том, что ходил под сенью этого символа с того самого момента, когда впервые ступил на землю Англии.
Это был символ смерти.
Глава 17
Болан ошибался: когда он позвонил в штаб-квартиру мафии в Лондоне, там проходило не одно совещание, а два. Джо Стаччио председательствовал на совещании делегатов, прибывших на мирные переговоры. Для работы члены комитета собрались в библиотеке. Тут же присутствовал и Лео Таррин.
Стаччио начал свою речь так:
— Если кое-кто из вас станет задумываться, почему я прибыл сюда с такой большой группой, я отвечу следующим образом: чтобы говорить о мире, достаточно одного человека. В данном случае — меня. Лео, который присутствует на нашем совещании, способен установить контакт с Боланом и, возможно, убедить его достаточно долго сохранять спокойствие, чтобы я мог сделать ему предложение. Вот и все, что касается проблемы мира. Теперь вы, возможно, спросите: зачем же Джо привез сюда всех остальных? А вот зачем. Арни Кастильоне — все же капо, и мы должны относиться к нему с определенным почтением. Но случается, он ведет себя, как свинья, и в этом случае мы также обязаны уважать как его самого, так и его хамское поведение. Этим объясняется ваше присутствие в Лондоне. Я знаю, что Арни пытается меня обойти. Я это нутром чувствую. И еще, этот проклятый сукин сын способен подставить меня под пули Болана. Мне бы хотелось, чтобы вы все понимали это.
Один из лейтенантов Стаччио запустил вдоль всего стола массивную хрустальную пепельницу.
— Он пожалеет об этом, Джо.
— Тем не менее, он сделает такую попытку, нам это известно. Теперь внимание! В этом случае он окажется вне закона. Я хочу, чтобы вы это знали и понимали наше положение. В том случае, если Арни обойдет меня, он пойдет против большого Совета, который принял решение о проведении мирных переговоров раньше, чем я согласился возложить на себя ответственность за их осуществление. Теперь вам известна расстановка сил. Я привез вас сюда, чтобы гарантировать невмешательство Арни в ход переговоров с Боланом. Полагаю, мне больше нечего добавить к сказанному.
Дальнейший разговор носил технический характер. Участники совещания вырабатывали стратегическую линию поведения, обдумывая меры безопасности на случай провокаций со стороны Арни Кастильоне, и прикидывали, как убедить Мака Болана принять условия почетного мира. Затем Таррина попросили рассказать подробности его тесного сотрудничества и дружеских отношений с Боланом, "чтобы лучше понять психологию этого типа". Таррин не заставил себя долго упрашивать и правдиво рассказал все, что посчитал нужным, о событиях в Питтсфилде.
Болан позвонил как раз к концу его повествования, когда Таррин заканчивал выступление перед делегатами "Корпуса Мира Стаччио", как они сами в шутку назвали свою команду.
Положив трубку, Таррин с улыбкой обратился к нью-йоркскому капо:
— Ну вот. Мои осведомители начали действовать. Этот тип знает Болана чуть ли не с пеленок. Думаю, что мы нашли идеального человека.
— Да, я так и думал, — ответил Стаччио, нахмурив брови. — Как, по-твоему, сколько человек слушали этот разговор, помимо тебя?
— Примерно полдюжины, — ответил Таррин, по-прежнему сохраняя улыбку на лице. — Именно поэтому я выбрал для встречи Тауэр. Такую встречу можно прикрыть, а, Джо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41