В детстве Жаров мечтал о космосе. Попала ему в руки давным-давно книга «Дороги в космос». Он с восторгом рассматривал фотографии космических кораблей и рисунки будущих межпланетных лайнеров, пейзажи иных планет. Эта любовь так и осталась с детства. Еще долго на душе теплело и накатывала сладкая грусть, когда он думал о взмывающих в небо ракетах, о чужих мирах. Может, он и посвятил бы себя этой стезе, но в старших классах понял, что не создан для точных наук, и на экзаменах нахватал трояков по физике и химии. Сорви голова, отличный спортсмен, заводила всяких школьных авантюр, редкий посетитель детских комнат милиции (иногда попадал в разные истории, поскольку привык защищать слабых, и поэтому имел постоянные стычки со шпаной, а ее в окрестностях хватало), он отправился поступать в Киевское училище спецназа. И начались дороги войны. Но мечта осталась до сих пор. А вот Витька Ракитин поступил в Бауманку на космический факультет, много лет не вылезал с Байконура, работал по беспилотным программам.
В одиннадцатилетнем возрасте Жаров впервые очутился в павильоне «Космос» на ВДНХ. Раскрыв рот, он смотрел на спутники и космические станции, на луноход и дальние межпланетные аппараты, братья которых побывали на Марсе, Венере. Не мог оторвать глаз от «Востока» — такой же вывел на орбиту Гагарина — кумира мальчишек в школе, где учился Жаров и где увлечение космосом было естественным для всех пацанов. Уже став взрослым человеком, Жаров все равно любил сюда захаживать. Здесь он ощущал чистоту человеческих стремлений, видел прорыв человечества к новым вершинам, мужество настоящих людей, которые скидывали тяготение и вырывались в холодные бесконечные просторы. Здесь не было грязи, не было выстрелов, моджахедов, ночных забросок и необходимости с оружием в руках защищать интересы страны. И Жаров завидовал тем, кто посвятил себя такому делу, хотя понимал, что профессия защитника важна и почетна.
Сегодня у Жарова было гадливое чувство. Будто в очередной раз наплевали в душу. В Музее космонавтики, где раньше стояли ракеты и спутники, сейчас сверкали полировкой импортные автомашины. Торгаши услужливо смотрели в глаза возможным клиентам. Мальчишки бережно протирали стекла. Важно прогуливались хозяева с кавказскими гордыми профилями. Все правильно, так и надо. Такие времена, такие вкусы. Вместо орбитального «Салюта» — «бээмвуха». Вместо «Бурана» — «Линкольн» с ценником «90 000 долларов США». Вместо фотографий Гагарина и Титова — абрекская алчная физиономия нового хозяина жизни, хозяина бывшего космического музея, властелина душевных порывов оскотиневшегося обывателя. Немногие оставшиеся экспонаты, бесцеремонно сваленные в углу смотрелись жалко и беспомощно. Что-то сиротливое было в них. Кому нужен космос, когда люди зарылись в помоях и довольно, жадно чавкают, не в силах поднять голову и посмотреть наверх? Кому нужны новые горизонты, когда самое время копаться в промышленных отходах со всего мира и вытирать лобовые стекла «бээмвух»? Жаров вздохнул. Что ж, выбранная большей частью русского народа участь — протирать стекла «бээмвух», а не запускать в космос корабли и не глядеть со сжимающимся сердцем на уходящую в небо огненную стрелу.
Своего одноклассника, космического инженера Витьку Ракитина, Жаров встретил в прошлом году в переходе около метро «Таганская». Он торговал женскими колготками и увлеченно обсуждал цены на них на разных базах с пожилым мужчиной, как выяснилось, доктором биологических наук. Самое интересное, Ракитин жизнью был вполне доволен.
— А что, старик, зарабатываю неплохо. Деньги капают. Мне нравится торговать. На людях. Общение. Торг. А этот Байконур осточертел. Холод, жара, запуски, драли в три шкуры… Ни о чем не жалею. Тем более денег в институте полгода не платили. Ну его на хрен, этот космос.
Жаров остановился у джипа, рядом прошелся кавказец, видимо, не усмотрел в майоре потенциального клиента и удалился, презрительно поджав губы.
Небольшой наушник, вставленный в ухо, прошипел:
— Объект Один появился. Перед лестницей в главный выставочный центр.
Засекли. Жаров встряхнулся и направился к выходу.
В газетном киоске у павильона «Космос» он купил газету.
Вон — объект, под ракетой. Светло-серый пиджак, черные брюки — на фуршет что ли вырядился? Кто так одевается на подобные встречи? Уселся на лавку. Портфель поставил справа от себя.
Жаров просмотрел «Комсомолку». Опять очередные разоблачения. Интервью с «серым волком» — пространное, нахальное, хвастливое. Расписано, как «волки» хорошо дрались и насколько беспомощны были российские солдаты. И все до последней строчки вранье. Скорее всего сочинил все сам корреспондент, собрав вырезки из чеченских листовок и телеинтервью.
— Пустобрехи, — прошептал майор.
Тем временем к серопиджачному подсел крепкий высокий с длинными и пышными волосами шатен. И не холодно ему в легонькой синей футболке? «Серый пиджак» встал и побрел прочь. Без портфеля.
— Передача, — зазвучал наушник.
Шатен посидел с минуту, полистал яркий журнал, прихватил чужой портфель и направился в сторону оптового продовольственного рынка, приютившегося на окраине ВДНХ.
Интересно, какого черта их сюда понесло? — подумал Жаров. Не могли передать, как принято, через камеру хранения? Какие-то свои соображения. Мало ли какие у людей обстоятельства? Главное — посылка пришла по назначению.
Получателя посылки повела «наружка». Ребята на этом собаку съели. Жаров что хотел получил. Увидел двоих. Оценил их. Он умел оценивать людей по повадкам, поведению, динамике движений — так оценивают скаковых лошадей.
— Сел в «контейнер». Квитанция номер… — балабонили сотрудники службы наружного наблюдения на своем малопонятном языке.
Шатен уселся в свой «Фиат» на стоянке около оптового рынка. «Серопиджачный» поймал «такси» на проспекте Мира. За обоими уцепились «прилипалы» — они своего не упустят.
Все, теперь можно возвращаться.
Жаров прошел на стоянку и сел в машину. Сорокин, сидевший за рулем, осведомился:
— Порядок?
— Нормально.
— Я слышал переговоры. Куда теперь?
— На хату. Будем ждать указаний.
Встреча проходила на одном из подмосковных секретных объектов ФСБ. Собрались генерал-полковник Логинов, генерал-лейтенант Залыгин и исполняющий обязанности начальника ФСБ генерал-полковник Ильичев.
— Смешно. Нашу теплую компанию на фото и в газету под заголовком: «Готовится госпереворот», — улыбнулся Ильичев.
— А, все равно терять нечего, — отмахнулся Залыгин. — Чего генералу терять, кроме собственных цепей?
— Вот, — Ильичев положил на стол папку с документами. — Кое-что удалось узнать.
Логинов пододвинул папку к себе и перелистал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39