Впрочем, мемуарная лихорадка одолела не его одного — с каждым месяцем она трясла все больше и больше политиков, и чем хуже у них шли дела, тем больше появлялось подобных трудов.
Торжество в честь дня рождения Величества шло вовсю. По мере того, как лилось вино, звучали тосты, пел хор льстецов, хмурое лицо Президента разглаживалось.
"Гарант Конституции… Первопроходец… Петр Первый двадцатого века»… Соревнование в эпитетах грозило зайти далеко. Оно прерывалось аплодисментами. И к Президенту возвращалось доброе расположение духа.
Рядом с главой государства по обе стороны сидели премьер-министр, глава администрации, министры обороны, внутренних дел и другие высшие чиновники. Где-то сзади маячили на подхвате два адъютанта Президента — полковники из СБП. Два телохранителя находились недалеко от объекта защиты. Они засекали каждое подозрительное движение и в любую секунду готовы были рвануться вперед, нейтрализовать любую угрозу, если надо, своим телом прикрыть главное тело страны — такова их судьба, их натаскивали на то, чтобы рефлекторно ценой своей жизни защитить объект. Хороший охранник не теряет контроля над ситуацией ни на секунду. Его не утомляет безделие и скука — у обычных людей монотонность выполняемого задания притупляет реакции, но специалисты СБП вышли из школы девятки — одной из лучших специальных служб мира. Охранники рассредоточились по дому.
Стол был, как обычно, на высшем уровне. Из кухни постоянно выруливали официанты с новыми блюдами. Наконец — сюрприз вечера — огромный целиком запеченный осетр в окружении зелени и помидорчиков. Блюдо поставили перед виновником торжества. Президенту преподнесли нож для рыбы, предоставив почетную возможность первым вонзить его.
— У-у, — покачал головой Президент и привстал, нацелившись куда-то в бок осетра. Крякнув, он погрузил нож, заслужив бурные аплодисменты и приветственные крики.
Полковник Сапрыкин, стоявший у покрытой толстым ковром лестницы и с тоской смотрящий вниз, бросил взор на часы. Сунул руку в карман. Удовлетворенно улыбнулся. Вот так и делается история. Одним нажатием пальца. Нужно только знать, в какой момент, где и на что нажать. Сапрыкин знал, куда нажимать. Его палец погладил кнопку на плоском пульте взрывателя. Вырвется из коробочки радиолуч, коснется радиовзрывателя, электрический разряд пронзит взрывчатое вещество. Большое фарфоровое блюдо, на котором поднесли осетра, является ничем иным, как взрывным устройством, сработанным в одной из лучших лабораторий мира. Взрывная волна сметет главу государства, пройдется по первым лицам, нафарширует их осколками. Вряд ли кто выживет. Государство останется без верхушки. Но освободившийся вакуум заполнится быстро.
Сапрыкина пробрала холодная дрожь. Но сомнений не было. Он знал, что сделает это. Но не каждый день приходится менять историю. Он невольно зажмурил глаза. И нажал на кнопку…
Удар сапога впечатал одного чеченца в землю. Другой, потянувшийся к автомату, получил по пуле в плечо и ногу. В кузове «Урала» террориста отключили ударом ствола автомата под дых. Другому выбили зубы кулаком. Один подручный Муссы пытался дотянуться до гранаты, и ему раздробили ударом ботинка челюсть.
В течение нескольких секунд вся команда Муссы была повязана и упакована так крепко и надежно, как учат в спецназе вязать захваченных у противника языков. Подразделение майора Жарова, подставленное Муссе вместо обещанных боевиков, а так же двое помощников Валеева справились с порученным заданием играючи.
Муссу скрутили, ему крепко связали за спиной руки, приподняли его и прислонили спиной к березе. В лицо ударил луч фонарика.
— Говорит Первый, — произнес Валеев в рацию. — Докладывайте.
— Четвертый — взяли.
Мусса закрыл портфель. Сейчас он выполнит свою часть боевой задачи. О характере действий других он ничего не знал но был уверен, что будет нечто грандиозное, и это заставит забыть о России как о суверенном государстве надолго, если не навсегда.
— Говорит Первый, — произнес Валеев в микрофон рации. — Готовность номер один…
Он посмотрел на Муссу. Тот кивнул.
Сейчас группы выйдут на позиции броска. После подтверждения приказа начнется проникновение на объект. Боевики снимут охрану. «Урал» въедет в гостеприимно распахнутые ворота. Дальше — несколько минут на то, чтобы разместить мины и тротиловые упаковки — в кузове этого добра достаточно, покинуть территорию завода и активизировать взрыватели. И тогда все взлетит на воздух. И химическое облако взовьется над развалинами комбината. А боевиков будет ждать «Урал» со средствами химзащиты. Через пятнадцать километров они сядут в поджидающие легковушки. А власти ничего не успеют предпринять. Некоторое время они будут в шоке. А потом поймут, что уже поздно. Кроме того, у властей появится много других забот — не менее важных.
— Пошли, — сказал Мусса, поправил автомат для бесшумной стрельбы и, согнувшись, скользнул вперед, обогнав Атлета.
Яркие звезды. Много звезд. Они брызнули из глаз Муссы. Потом — космическая чернота. А затем он почувствовал что-то мокрое на лице. Не сразу понял, что его сбили ударом в спину на землю, а потом еще приложили так, что он отключился на несколько секунд. И теперь лежит, уткнувшись лицом в мокрую траву.
— Ай, шакал, — прошипел Мусса, сообразивший, что его снял Валеев.
Он скосил глаза и заметил рядом с собой черную массу. Понял, что это тело его напарника-чеченца.
— Напрасно стараешься, — послышался сзади Сапрыкина голос. Знакомый голос.
Полковник резко обернулся. И увидел начальника СБП и вместе с ним трех здоровяков. И понял, что влип.
— Не жми на кнопку. Не взорвется, — посоветовал один из них.
"Все, проиграл», — с каким-то равнодушием подумал Сапрыкин. Он представил, как прыгает вперед, бьет генерала кулаком в горло. Уходит в сторону и снова бьет, но уже каблуком одну из «горилл». Одновременно выдергивает пистолет. Потом… Потом будет потом.
Один из здоровяков, почуяв, что Сапрыкин сейчас рванет в сторону, ринулся к нему и врезал кулаком в солнечное сплетение. Сапрыкин успел махнуть ногой, но удар прошел мимо. Потом его сшибли подсечкой. Врезали по почкам так, что свет белый померк. Наручники впились в кожу, раздирая ее до крови.
— Вставай, пошли, — его приподняли и быстро потащили в крайний коридор.
— Куда? — прошептал он.
— На Лубянку.
— Почему туда?! — воскликнул Сапрыкин.
— Я обещал им тебя, — хмыкнул генерал Романенков.
— Но ведь мы можем договориться. Я обещаю…
— Помолчи, утомил, — отрезал здоровяк.
— Второй — один дух с двумя огнестрельными ранениями.
— Пятый — языки живы. Покалечены слегка. Дергались.
Выслушав все сообщения, Атлет кивнул своему напарнику:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Торжество в честь дня рождения Величества шло вовсю. По мере того, как лилось вино, звучали тосты, пел хор льстецов, хмурое лицо Президента разглаживалось.
"Гарант Конституции… Первопроходец… Петр Первый двадцатого века»… Соревнование в эпитетах грозило зайти далеко. Оно прерывалось аплодисментами. И к Президенту возвращалось доброе расположение духа.
Рядом с главой государства по обе стороны сидели премьер-министр, глава администрации, министры обороны, внутренних дел и другие высшие чиновники. Где-то сзади маячили на подхвате два адъютанта Президента — полковники из СБП. Два телохранителя находились недалеко от объекта защиты. Они засекали каждое подозрительное движение и в любую секунду готовы были рвануться вперед, нейтрализовать любую угрозу, если надо, своим телом прикрыть главное тело страны — такова их судьба, их натаскивали на то, чтобы рефлекторно ценой своей жизни защитить объект. Хороший охранник не теряет контроля над ситуацией ни на секунду. Его не утомляет безделие и скука — у обычных людей монотонность выполняемого задания притупляет реакции, но специалисты СБП вышли из школы девятки — одной из лучших специальных служб мира. Охранники рассредоточились по дому.
Стол был, как обычно, на высшем уровне. Из кухни постоянно выруливали официанты с новыми блюдами. Наконец — сюрприз вечера — огромный целиком запеченный осетр в окружении зелени и помидорчиков. Блюдо поставили перед виновником торжества. Президенту преподнесли нож для рыбы, предоставив почетную возможность первым вонзить его.
— У-у, — покачал головой Президент и привстал, нацелившись куда-то в бок осетра. Крякнув, он погрузил нож, заслужив бурные аплодисменты и приветственные крики.
Полковник Сапрыкин, стоявший у покрытой толстым ковром лестницы и с тоской смотрящий вниз, бросил взор на часы. Сунул руку в карман. Удовлетворенно улыбнулся. Вот так и делается история. Одним нажатием пальца. Нужно только знать, в какой момент, где и на что нажать. Сапрыкин знал, куда нажимать. Его палец погладил кнопку на плоском пульте взрывателя. Вырвется из коробочки радиолуч, коснется радиовзрывателя, электрический разряд пронзит взрывчатое вещество. Большое фарфоровое блюдо, на котором поднесли осетра, является ничем иным, как взрывным устройством, сработанным в одной из лучших лабораторий мира. Взрывная волна сметет главу государства, пройдется по первым лицам, нафарширует их осколками. Вряд ли кто выживет. Государство останется без верхушки. Но освободившийся вакуум заполнится быстро.
Сапрыкина пробрала холодная дрожь. Но сомнений не было. Он знал, что сделает это. Но не каждый день приходится менять историю. Он невольно зажмурил глаза. И нажал на кнопку…
Удар сапога впечатал одного чеченца в землю. Другой, потянувшийся к автомату, получил по пуле в плечо и ногу. В кузове «Урала» террориста отключили ударом ствола автомата под дых. Другому выбили зубы кулаком. Один подручный Муссы пытался дотянуться до гранаты, и ему раздробили ударом ботинка челюсть.
В течение нескольких секунд вся команда Муссы была повязана и упакована так крепко и надежно, как учат в спецназе вязать захваченных у противника языков. Подразделение майора Жарова, подставленное Муссе вместо обещанных боевиков, а так же двое помощников Валеева справились с порученным заданием играючи.
Муссу скрутили, ему крепко связали за спиной руки, приподняли его и прислонили спиной к березе. В лицо ударил луч фонарика.
— Говорит Первый, — произнес Валеев в рацию. — Докладывайте.
— Четвертый — взяли.
Мусса закрыл портфель. Сейчас он выполнит свою часть боевой задачи. О характере действий других он ничего не знал но был уверен, что будет нечто грандиозное, и это заставит забыть о России как о суверенном государстве надолго, если не навсегда.
— Говорит Первый, — произнес Валеев в микрофон рации. — Готовность номер один…
Он посмотрел на Муссу. Тот кивнул.
Сейчас группы выйдут на позиции броска. После подтверждения приказа начнется проникновение на объект. Боевики снимут охрану. «Урал» въедет в гостеприимно распахнутые ворота. Дальше — несколько минут на то, чтобы разместить мины и тротиловые упаковки — в кузове этого добра достаточно, покинуть территорию завода и активизировать взрыватели. И тогда все взлетит на воздух. И химическое облако взовьется над развалинами комбината. А боевиков будет ждать «Урал» со средствами химзащиты. Через пятнадцать километров они сядут в поджидающие легковушки. А власти ничего не успеют предпринять. Некоторое время они будут в шоке. А потом поймут, что уже поздно. Кроме того, у властей появится много других забот — не менее важных.
— Пошли, — сказал Мусса, поправил автомат для бесшумной стрельбы и, согнувшись, скользнул вперед, обогнав Атлета.
Яркие звезды. Много звезд. Они брызнули из глаз Муссы. Потом — космическая чернота. А затем он почувствовал что-то мокрое на лице. Не сразу понял, что его сбили ударом в спину на землю, а потом еще приложили так, что он отключился на несколько секунд. И теперь лежит, уткнувшись лицом в мокрую траву.
— Ай, шакал, — прошипел Мусса, сообразивший, что его снял Валеев.
Он скосил глаза и заметил рядом с собой черную массу. Понял, что это тело его напарника-чеченца.
— Напрасно стараешься, — послышался сзади Сапрыкина голос. Знакомый голос.
Полковник резко обернулся. И увидел начальника СБП и вместе с ним трех здоровяков. И понял, что влип.
— Не жми на кнопку. Не взорвется, — посоветовал один из них.
"Все, проиграл», — с каким-то равнодушием подумал Сапрыкин. Он представил, как прыгает вперед, бьет генерала кулаком в горло. Уходит в сторону и снова бьет, но уже каблуком одну из «горилл». Одновременно выдергивает пистолет. Потом… Потом будет потом.
Один из здоровяков, почуяв, что Сапрыкин сейчас рванет в сторону, ринулся к нему и врезал кулаком в солнечное сплетение. Сапрыкин успел махнуть ногой, но удар прошел мимо. Потом его сшибли подсечкой. Врезали по почкам так, что свет белый померк. Наручники впились в кожу, раздирая ее до крови.
— Вставай, пошли, — его приподняли и быстро потащили в крайний коридор.
— Куда? — прошептал он.
— На Лубянку.
— Почему туда?! — воскликнул Сапрыкин.
— Я обещал им тебя, — хмыкнул генерал Романенков.
— Но ведь мы можем договориться. Я обещаю…
— Помолчи, утомил, — отрезал здоровяк.
— Второй — один дух с двумя огнестрельными ранениями.
— Пятый — языки живы. Покалечены слегка. Дергались.
Выслушав все сообщения, Атлет кивнул своему напарнику:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39