В горотделе разберемся!
Меня сняли со стола и почти понесли к выходу. Гардеробщик вежливо остановил процессию:
— Момент, господа! Ваш плащ.
Он набросил на меня плащ и мягко укорил:
— Я же вас предупреждал! — И, подумав, добавил:
— Приходите к нам снова.
Омоновцы загоготали:
— Ага! Придет! Лет через десять!
В отделении меня сначала сунули в обезьянник, выкинув оттуда пару бомжей. Но не успел я как следует ощупать языком распухающие щеку и губу и порадоваться, что хоть зубы целы, снова выдернули и привели в кабинет, где я увидел давешнего капитана, пожилого милицейского майора и красного кандидата Льва Анатольевича Антонюка. Майор сидел за письменным столом, перед ним лежал бумажник с моими документами.
Капитан жестом показал Антонюку на меня:
— Он?
Антонюк подтвердил:
— Он. — И поинтересовался у меня:
— Ну что? Доигрался, красавец?
— Так… Пастухов… Женат, дочь… Прописан в деревне Затопино Зарайского района Московской области… Судимостей, судя по отметкам в паспорте, не имел. Ну, это надо проверить.
Майор еще полистал мой паспорт и бросил его на стол.
— Пастухов? — переспросил Антонюк. — Почему-то мне знакома эта фамилия.
— Ничего удивительного, — ответил майор. — Не Иванов, но и не Вайсмахер. Давай, Пастухов, сразу к делу. Где оружие, которым ты угрожал гражданину Антонюку?
«Ночка» снова дохнула мне в ухо сложным парфюмом.
— Колись, падла! Сразу колись, а то хуже будет! Майор недовольно поморщился:
— Отставить, лейтенант. И снимите с задержанного наручники.
— Стоит ли, товарищ майор? А вдруг он какое-нибудь кун-фу? Возись потом.
— Выполняйте.
Браслетки слетели с моих запястий, первым делом я потрогал щеку и покачал зубы.
Вроде бы не шатались.
— Свободны, — кивнул майор. Омоновцы вышли, брякая автоматами.
— Садись, Пастухов. Еще раз спрашиваю: где пистолет, которым ты угрожал господину Антонюку?
— Я не угрожал господину Антонюку пистолетом. Подтвердите, Лев Анатольевич.
— Вот как? — искренне удивился он. — А что же вы делали?
— Вы спросили, из чего я мог бы вас застрелить. Я показал. Разве не так?
— Не валяй дурака, Пастухов, — посоветовал майор. — Мы здесь и не таких видели.
— Послушайте, господин майор. Я понимаю, ребята были в запарке, горячее дело и все такое. Но, может, кто-нибудь все-таки обыщет меня как следует?
Для убедительности я встал и расставил в стороны руки.
— Обыщи, — кивнул майор капитану. Тот ощупал меня со всех боков.
— Чисто. Чего искать-то?
— В джинсах. В правом заднем кармане, — подсказал я.
Капитан послушно склонился к моей заднице. Из-под его кителя выглянула кобура с ручкой табельного ПМ.
Я балдею от этих ребят. Бери «макарку» и клади всех на пол. Или мочи. И никакого кун-фу не надо. А ведь предупреждал их лейтенант в «ночке»! Было у меня искушение показать им, что к оперативникам, которые работают на земле в гуще народных масс, стоит прислушиваться. Но я сдержался. Могут не правильно понять.
Да и не мое это дело воспитывать командный милицейский состав.
Капитан извлек из тесного кармана моих джинсов книжицу с тиснением «КПРФ» на обложке и раскрыл ее. После чего впал в некоторую задумчивость.
— Что там такое? — нетерпеливо спросил майор. Капитан положил перед ним удостоверение.
Майор внимательно ознакомился с содержанием и тоже впал в задумчивость.
— Ничего не понимаю! — признался наконец он и показал книжицу Антонюку. — Здесь сказано, что он начальник вашей охраны. Вы что-нибудь понимаете? Это ваша подпись?
— Моя, — подтвердил Антонюк. — Да, моя. Пастухов. Вот почему эта фамилия у меня на слуху! Ну, конечно же! Так-так. Значит, вы и есть начальник моей охраны? А мне рекомендовали вас как серьезного и ответственного профессионала. Да, вы профессионал, это я понял. Но в том ли вы профессионал, в чем надо? Что означал весь этот спектакль?
— Если это был спектакль, — вставил майор тоном, не предвещающим мне ничего хорошего. Я лишь пожал плечами.
— Мне передали, чтобы я к вам зашел. Я и зашел.
— Таким образом?! — взвился Антонюк. — Да вы что, издеваетесь надо мной?!
— Над нами! — снова вмешался майор.
— Успокойтесь, Лев Анатольевич. Я отвечаю за вашу безопасность. И намерен ее обеспечить. Я должен был проверить систему вашей охраны. Что она ничего не стоит, я убедился. И хотел, чтобы убедились вы.
Антонюк едва не подпрыгнул.
— А просто сказать? Да! Просто! Языком! Как люди общаются тысячи лет! И будут общаться всегда! Потому что другого средства общения не придумали! И никогда не придумают! Его нет! Просто нет! Понимаете? Нет!
Я понимал другое — что из него со свистом выходит пар. Но все-таки решил, что нужно его поправить:
— Почему нет? Есть.
Антонюк уставился на меня, как прапор на вдруг заговорившего салабона.
— Да? Есть? Сделайте одолжение, просветите.
— Музыка, например. Ведь что такое музыка? Это внеречевое средство общения.
— Это вы сами придумали?
— Да ну! Жена рассказала. Она музыковед, кончила «Гнесинку». Есть и другие внеязыковые средства общения. Живопись. Балет.
— Балет? Понимаю. И вы мне станцевали про то, какая у меня система охраны. А воспользоваться традиционным средством общения, обыкновенным русским языком, не могли. Слишком просто, да?
— Мог. Но мне было нужно, чтобы вы не узнали это, а прочувствовали. На собственной шкуре, извините за резкость. Надеюсь, мне это удалось.
— Да, черт возьми, удалось. Ничего не могу сказать, удалось. А если, быть совершенно откровенным, вы напугали меня до смерти!
Я удовлетворенно кивнул:
— Это и было моей задачей.
Капитан смотрел на меня, как на иллюзиониста Копперфильда.
— Ну, москвич! — пробормотал он.
Но майор был настроен совсем не миролюбиво.
— У вас есть претензии к задержанному Пастухову? — обратился он к Антонюку.
— Как ни парадоксально, но… — Если можно — простым русским языком, — попросил майор. — Без музыки и балета.
И без живописи. Да или нет?
— Нет, — сказал Антонюк.
— А у меня есть! — взревел майор. Теперь и из него начал выходить пар. — Весь город поставить на уши, это как? Это двести шестая, часть вторая! Злостное хулиганство! От одного до пяти лет! Понял?
— Так точно, господин майор.
— Гражданин майор!
— Слушаюсь, гражданин майор!
— Ладно, не будем усугублять. Но пятнадцать суток ты, парень, получишь! Умник, тра-та-так-перетак, тра-та… И считай, что дешево отделался! — примерно через полминуты закончил он. — Есть вопросы?
— Есть. Ваша опергруппа прибыла на место через двадцать четыре минуты после вызова. А оцепление вообще минут через сорок. А это как?
— Вам, москвичам, хорошо рассуждать! — возмутился капитан. — Вам Лужков новые «форды» покупает! А мы на чем ездим — видел? Скоро на рейсовые автобусы пересядем!
— Сколько у вас абонентов в системе охраны ВИП?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Меня сняли со стола и почти понесли к выходу. Гардеробщик вежливо остановил процессию:
— Момент, господа! Ваш плащ.
Он набросил на меня плащ и мягко укорил:
— Я же вас предупреждал! — И, подумав, добавил:
— Приходите к нам снова.
Омоновцы загоготали:
— Ага! Придет! Лет через десять!
В отделении меня сначала сунули в обезьянник, выкинув оттуда пару бомжей. Но не успел я как следует ощупать языком распухающие щеку и губу и порадоваться, что хоть зубы целы, снова выдернули и привели в кабинет, где я увидел давешнего капитана, пожилого милицейского майора и красного кандидата Льва Анатольевича Антонюка. Майор сидел за письменным столом, перед ним лежал бумажник с моими документами.
Капитан жестом показал Антонюку на меня:
— Он?
Антонюк подтвердил:
— Он. — И поинтересовался у меня:
— Ну что? Доигрался, красавец?
— Так… Пастухов… Женат, дочь… Прописан в деревне Затопино Зарайского района Московской области… Судимостей, судя по отметкам в паспорте, не имел. Ну, это надо проверить.
Майор еще полистал мой паспорт и бросил его на стол.
— Пастухов? — переспросил Антонюк. — Почему-то мне знакома эта фамилия.
— Ничего удивительного, — ответил майор. — Не Иванов, но и не Вайсмахер. Давай, Пастухов, сразу к делу. Где оружие, которым ты угрожал гражданину Антонюку?
«Ночка» снова дохнула мне в ухо сложным парфюмом.
— Колись, падла! Сразу колись, а то хуже будет! Майор недовольно поморщился:
— Отставить, лейтенант. И снимите с задержанного наручники.
— Стоит ли, товарищ майор? А вдруг он какое-нибудь кун-фу? Возись потом.
— Выполняйте.
Браслетки слетели с моих запястий, первым делом я потрогал щеку и покачал зубы.
Вроде бы не шатались.
— Свободны, — кивнул майор. Омоновцы вышли, брякая автоматами.
— Садись, Пастухов. Еще раз спрашиваю: где пистолет, которым ты угрожал господину Антонюку?
— Я не угрожал господину Антонюку пистолетом. Подтвердите, Лев Анатольевич.
— Вот как? — искренне удивился он. — А что же вы делали?
— Вы спросили, из чего я мог бы вас застрелить. Я показал. Разве не так?
— Не валяй дурака, Пастухов, — посоветовал майор. — Мы здесь и не таких видели.
— Послушайте, господин майор. Я понимаю, ребята были в запарке, горячее дело и все такое. Но, может, кто-нибудь все-таки обыщет меня как следует?
Для убедительности я встал и расставил в стороны руки.
— Обыщи, — кивнул майор капитану. Тот ощупал меня со всех боков.
— Чисто. Чего искать-то?
— В джинсах. В правом заднем кармане, — подсказал я.
Капитан послушно склонился к моей заднице. Из-под его кителя выглянула кобура с ручкой табельного ПМ.
Я балдею от этих ребят. Бери «макарку» и клади всех на пол. Или мочи. И никакого кун-фу не надо. А ведь предупреждал их лейтенант в «ночке»! Было у меня искушение показать им, что к оперативникам, которые работают на земле в гуще народных масс, стоит прислушиваться. Но я сдержался. Могут не правильно понять.
Да и не мое это дело воспитывать командный милицейский состав.
Капитан извлек из тесного кармана моих джинсов книжицу с тиснением «КПРФ» на обложке и раскрыл ее. После чего впал в некоторую задумчивость.
— Что там такое? — нетерпеливо спросил майор. Капитан положил перед ним удостоверение.
Майор внимательно ознакомился с содержанием и тоже впал в задумчивость.
— Ничего не понимаю! — признался наконец он и показал книжицу Антонюку. — Здесь сказано, что он начальник вашей охраны. Вы что-нибудь понимаете? Это ваша подпись?
— Моя, — подтвердил Антонюк. — Да, моя. Пастухов. Вот почему эта фамилия у меня на слуху! Ну, конечно же! Так-так. Значит, вы и есть начальник моей охраны? А мне рекомендовали вас как серьезного и ответственного профессионала. Да, вы профессионал, это я понял. Но в том ли вы профессионал, в чем надо? Что означал весь этот спектакль?
— Если это был спектакль, — вставил майор тоном, не предвещающим мне ничего хорошего. Я лишь пожал плечами.
— Мне передали, чтобы я к вам зашел. Я и зашел.
— Таким образом?! — взвился Антонюк. — Да вы что, издеваетесь надо мной?!
— Над нами! — снова вмешался майор.
— Успокойтесь, Лев Анатольевич. Я отвечаю за вашу безопасность. И намерен ее обеспечить. Я должен был проверить систему вашей охраны. Что она ничего не стоит, я убедился. И хотел, чтобы убедились вы.
Антонюк едва не подпрыгнул.
— А просто сказать? Да! Просто! Языком! Как люди общаются тысячи лет! И будут общаться всегда! Потому что другого средства общения не придумали! И никогда не придумают! Его нет! Просто нет! Понимаете? Нет!
Я понимал другое — что из него со свистом выходит пар. Но все-таки решил, что нужно его поправить:
— Почему нет? Есть.
Антонюк уставился на меня, как прапор на вдруг заговорившего салабона.
— Да? Есть? Сделайте одолжение, просветите.
— Музыка, например. Ведь что такое музыка? Это внеречевое средство общения.
— Это вы сами придумали?
— Да ну! Жена рассказала. Она музыковед, кончила «Гнесинку». Есть и другие внеязыковые средства общения. Живопись. Балет.
— Балет? Понимаю. И вы мне станцевали про то, какая у меня система охраны. А воспользоваться традиционным средством общения, обыкновенным русским языком, не могли. Слишком просто, да?
— Мог. Но мне было нужно, чтобы вы не узнали это, а прочувствовали. На собственной шкуре, извините за резкость. Надеюсь, мне это удалось.
— Да, черт возьми, удалось. Ничего не могу сказать, удалось. А если, быть совершенно откровенным, вы напугали меня до смерти!
Я удовлетворенно кивнул:
— Это и было моей задачей.
Капитан смотрел на меня, как на иллюзиониста Копперфильда.
— Ну, москвич! — пробормотал он.
Но майор был настроен совсем не миролюбиво.
— У вас есть претензии к задержанному Пастухову? — обратился он к Антонюку.
— Как ни парадоксально, но… — Если можно — простым русским языком, — попросил майор. — Без музыки и балета.
И без живописи. Да или нет?
— Нет, — сказал Антонюк.
— А у меня есть! — взревел майор. Теперь и из него начал выходить пар. — Весь город поставить на уши, это как? Это двести шестая, часть вторая! Злостное хулиганство! От одного до пяти лет! Понял?
— Так точно, господин майор.
— Гражданин майор!
— Слушаюсь, гражданин майор!
— Ладно, не будем усугублять. Но пятнадцать суток ты, парень, получишь! Умник, тра-та-так-перетак, тра-та… И считай, что дешево отделался! — примерно через полминуты закончил он. — Есть вопросы?
— Есть. Ваша опергруппа прибыла на место через двадцать четыре минуты после вызова. А оцепление вообще минут через сорок. А это как?
— Вам, москвичам, хорошо рассуждать! — возмутился капитан. — Вам Лужков новые «форды» покупает! А мы на чем ездим — видел? Скоро на рейсовые автобусы пересядем!
— Сколько у вас абонентов в системе охраны ВИП?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96