Лезвие ударило в покатый рыбий лоб и скользнуло, не причинив ей ни малейшего вреда. Удар только оглушил, лишил усача стремительности, и поворот вышел у него не столь быстрым и изящным, как в прошлый раз. Тофур вновь взмахнул острогой и, когда рыбина уже уходила из зоны досягаемости, ударил снова, вдогонку, в левый бок, чуть выше грудного плавника. Острога выскользнула из его рук, сам он, не устояв на скользком берегу, плюхнулся в темную воду. Ужас перед усачом, которому теперь ничего не стоило расправиться с ним, придал ему сил. Юноша в мгновение ока выбрался на берег и огляделся: гигантской рыбины не было видно, бечева стремительно убегала в воду, а на месте схватки расплывалось бурое облачко крови.
Тофур схватил бечеву. Она обожгла ладони, дернулась раз, другой. Он привычно навалился на неё всем своим весом, и она медленно и неровно, толчками, будто нехотя, стала поддаваться.
Когда усач всплыл, острога все ещё торчала из его бока. Вода вокруг была красной от крови, и он уже не казался таким огромным. Пять, от силы шесть локтей — не больше…
Уже на подходах к деревне они почувствовали что-то неладное, а войдя в нее, начали тревожно переглядываться. Вид четырех мужчин, тащивших на ремнях гигантскую рыбину, должен был вызвать переполох, поднять на ноги и вернувшихся с полей, и на поля не уходивших, заставить выскочить на улицу всех от мала до велика. Никто, однако, не попался им на глаза, не завопил от изумления и восторга, а старуха Баска, целыми днями гревшаяся на солнышке под изгородью своего дома, завидев их, скользнула по усачу равнодушным полубезумным взглядом и вместо приветствия прошамкала беззубым ртом:
— Рыбку для пришлых пымали? Эт-то хорошо. Сасф обрадуется, а то уж с ног сбился, не знает, чем такую прорву народа кормить.
Мужчины, которых Тофур отыскал на ближних к озеру полях и уговорил помочь перенести усача во дпор отца Дии, остановились и засыпали старуху вопросами:
— Пришлые в деревне? Много? Где они? Что делают?
— А на площади. У Сасфа в доме на всех места не хватило. Больно много их пожаловало. Сидят, веселятся.
Спутники Тофура зашевелились, переминаясь с ноги на ногу, словно вьючные животные, услышавшие бич надсмотрщика, и, прибавив шагу, двинулись к дому Сасфа. «Если бы старуха не сказала, что пришлые остановились там, — а где ещё они могут остановиться? — помощнички мои бросили бы, пожалуй, рыбину в дорожную пыль и умчались смотреть на гостей», — подумал юноша с легким презрением. Они любопытны, нетерпеливы и капризны, как женщины.
Совсем недавно они плясали, увидев усача, но стоило им услышать о пришлых, как гигантская, невиданная здесь уже много лет рыбина была забыта. Неужели это тяжелая и нудная работа на полях сделала их такими? Тогда Пайл прав — лучше рыбачить и охотиться, ежедневно рискуя жизнью, чем, ковыряясь в земле, стать таким же восторженным и забывчивым.
Что им до пришлых? Они приходят и уходят, а цели их и дела остаются непонятными. Что сохранилось у него в памяти от тех трех незнакомцев: двух мужчин и чернокожего парня, которые пять дней назад появились в деревне, переночевали у Сасфа, набили походные котомки лепешками s и ушли в джунгли? Ничего. Откуда они пришли, за чем ушли — никто не знает. Пришлые были не слишком разговорчивы, зато Сасф болтал без умолку, и жители деревни слушали его раскрыв рты. Почему? Что он сказал им нового?
Что им до пришлых, если они слушали в основном Сасфа? Размышления Тофура были прерваны появлением Мули — дочери Зейра. Выскочив из-за изгороди, сплетенной из веток и колючего вьюна, она увидела покачивавшегося на ремнях усача, с разбегу остановилась и восторженно заголосила:
— Рыба, рыба, рыба! Тофур поймал большую рыбу!
Хмурое лицо юноши просветлело.
— Вы несете рыбу Сасфу, да? У него собралось много пришлых, все наши там! Я скажу им, что вы несете самую большую рыбу, которая водится в озере! — Выпалив это Одним духом, Мули, сверкая грязными пятками, умчалась на деревенскую площадь, а несшие усача, ускорив шаги, насколько это было возможно под такой ношей, последовали за ней.
Маленькая площадь была заполнена людьми, которые шумно приветствовали Тофура и его спутников. Они уже вволю накричались и наспорились по случаю появления в деревне трех десятков пришлых, но вызванное таким обилием нежданных гостей любопытство и возбуждение не успело остыть и смениться обычной апатией благодаря выкаченному Сасфом на середину площади бочонку хмельной чимсы.
Почему Сасф расщедрился на угощение односельчан, было Тофуру непонятно, и он предположил, что, возможно, это пришлые решили таким образом отпраздновать свое прибытие. Впрочем, судя по тому, что местные жители, рассевшиеся вперемежку с пришлыми на циновках и ковриках, постланных прямо посреди площади, уже передавали из рук в руки оплетенные соломой глиняные кувшины, было ясно: неожиданно разразившийся праздник, напоминавший гуляния, устраивавшиеся здесь по случаю окончания уборки урожая или прихода женихов из соседних деревень, уже не зависел от щедрости лавочника или гостей. Языки развязались, скрюченные рутиной будней души развернулись, и прижимистые обычно селяне будут теперь тащить на площадь заветные кувшины, свежие лепешки, сушеные фрукты, вяленое мясо и прочую снедь до тех пор, пока темнота и усталость не разгонят их по домам.
Недружно, но с энтузиазмом проорав приветствия Тофуру и его спутникам, деревенские и пришлые, оставив на время кувшины и закуски, потянулись к удачливому рыболову и, отогнав ребятишек, успевших, подобно мухам, облепить усача, принялись шумно восхищаться и обсуждать невиданную добычу. Похлопав по чешуйчатому боку рыбины, подергав её за обвисшие усы, уважительно потрогав по-' хожие на крючья зубы, они бессвязно поведали припозд-нившимся о появлении в деревне гостей и вернулись к прерванному веселью, позволив наконец Тофуру приблизиться со своим трофеем к дверям лавки, служившей постоялым двором для редких в этих местах пришлых и питейным заведением для местных. На поднявшийся шум из лавки вышел Сасф в сопровождении двух незнакомцев, из-за плеча его выглядывало круглое свежее личико Дии.
Подождав, пока шум немного утихнет, а несшие усача приблизятся, Сасф указал высокому узколицему незнакомцу на Тофура:
— Наш лучший рыбак и охотник. О нем-то я вам и говорил. — И, обращаясь к юноше и его спутникам, воскликнул: — Вот это добыча! Давненько не видали в наших местах такой рыбины! — Глаза лавочника возбужденно блестели, губы лоснились от жира, лицо раскраснелось — отец Дии, в отличие от сопровождавших его незнакомцев, успел, как видно, уже угоститься на славу, и Тофур подумал, что более подходящего случая для примирения и вручения свадебного дара ему не представится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146