Каждому ту, которую он может понять и принять. Но что ему, Великому и Вечному, до судеб отдельных людей, жизнь которых для него не более чем для нас жизнь мотылька-однодневки? Он ткет ковер мироздания, преследуя одному ему ведомую цель, и мы служим лишь подсобным материалом для воплощения грандиозного замысла. Каждый из нас играет свою роль, и так же, как бродячие актеры, выступив со своим номером, покидают базарную площадь, исчезаем из этого мира. Но не прежде, чем выполним свое предназначение и дадим возможность Творцу вплести нити наших жизней в созданный им вселенский ковер. Одним уготована маленькая роль, другим побольше, но ещё до выхода на площадь жизни она уже предопределена характером, способностями, целым рядом сопутствующих обстоятельств. Однако то, что каждому из нас положено — малое или большое, равно незначительное, когда мерилом является Вечность, — мы исполним, и потому нет смысла бояться смерти, ждущей нас в положенном месте в урочный миг».
Гиль помотал головой, отгоняя внезапно нахлынувшие на него воспоминания об этом странном разговоре, который, сейчас он это понял совершенно отчетливо, был чем-то вроде исповеди бесконечно одиноких людей. Впервые он осознал, что сблизило их, казалось бы совсем непохожих: именно неумение найти себе место в этом огромном и пестром мире. Он не мог представить Мгала или Эмрика городскими стражниками, охотниками, караванщиками, земледельцами. То есть они могли стать ими на время, примерить при случае ту или иную маску, одежду, жизнь, но чужая личина, несмотря на все усилия, оставалась чужой. Они были другими, и поиски маячивших где-то за горизонтом сокровищ, которые, согласно легендам, должны были в положенное время осчастливить этот мир, подходили им больше всего. И в конце концов, мелькнула у Гиля крамольная мысль, не столь уж важно, найдут они сокровища Маронды или нет. Достаточно уже того, что им хорошо вместе, а цель придает смысл их странствию, хотя порой в стремлении достичь желаемого больше радости и смысла, чем в обретении искомого. Тем более понятие «осчастливить мир» было уж очень расплывчатым. Бросьте нищему золотой, и он будет счастлив. Если землепашец соберет со своего поля богатый урожай, унгир выгодно сбудет товар, юноша женится на любимой, а страдающий от мучительного недуга умрет, обретя вечный покой, — они, каждый по-своему, тоже будут счастливы. Но можно ли разом осчастливить всех? Гиль в этом сильно сомневался, полагая, что едва ли его друзья тоже по-настоящему верят в возможность подобного чуда. Мгал рассказывал, что Дети Горы делают счастливыми тех, кто остается в недрах Гангози, но сам же при этом выражал сомнение в том, что попавшие в Гору остаются прежними людьми. Белые дьяволы и Черные Маги тоже норовят осчастливить деревни, города, целые народы сообразно своим представлениям, однако не много находится желающих принять навязанное им «счастье»…
Сквозь просветы между деревьями Гиль увидел обрывистый берег реки и ускорил шаг. Маленький костерок, разведенный друзьями у основания мощного дерева, к которому привалились два больших валуна, был почти не виден — слабая струйка белесого дыма, поднявшись локтей на двадцать, терялась в кроне гиганта, венчавшего вершину пологого утеса. Поляна, отделявшая берег от джунглей, поросла густой травой, из которой кое-где поднимались замшелые каменные глыбы — остатки фундамента некогда стоявшего тут строения.
Судя по всему, место это, имевшее хороший обзор, использовалось изредка забредавшими сюда охотниками в качестве стоянки. Незамеченным подобраться из джунглей к костру не сумел бы ни один хищник, следов людей в лесу Гиль не обнаружил, и, стало быть, опасность могла прийти только со стороны реки. Вертикально обрывавшийся в воду утес не позволял плывшим по Гатиане разглядеть стоянку, но плот, оставленный друзьями чуть ниже по течению, вполне мог привлечь чье-либо внимание. За десять дней плавания на плоту, который то и дело приходилось перетаскивать через мели и пороги, им не попалось ни одного человека, однако чем ближе к Чилару, тем возможнее становилась встреча, и Гиль, уже не на шутку начавший беспокоиться, остановился на самом краю джунглей и, подражая пению красногрудки, издал негромкую переливчатую трель. Ответа не последовало.
Вытащив нож, чернокожий юноша перебежал к ближайшему камню, потерявшему из-за мха свою первоначальную форму, от него к другому и, не сомневаясь в том, что случилась беда, после короткого броска припал к теплому боку одного из привалившихся к дереву валунов. — О, теперь я понимаю, почему Бергол так жаждал отделаться от тебя всеми правдами и неправдами! Погоня за тобой стоила жизни многим людям. Не шевелись! Попробуйте только двинуть пальцем, и я прикончу обоих! — донесся до Гиля звучный женский голос. — Мы не будем греться у вашего костра и не разделим с вами трапезу. Повторяю, нам нужно от вас только одно — кристалл Калиместиара!
— Прикончи их! Не о чем с ними говорить! — пророкотал низкий, полный злобы голос другой женщины.
Гиль пополз вправо, так, чтобы оказаться за спинами разъяренных женщин, и опасливо выглянул из-за края валуна. В говорившей низким глухим голосом он с изумлением узнал принцессу Чаг. Несмотря на то что одета она была в короткую плетеную юбочку, грубую меховую безрукавку и бесформенные сапоги, спутать её крупную широкоплечую фигуру с чьей-то другой было нельзя, да и голос сразу показался юноше знакомым. Вторая, высокая и гибкая женщина, стоявшая чуть ближе к реке и одетая в страшные лохмотья, которых постыдился бы исфатейский нищий, была, судя по разговору, младшей сестрой Чаг. Молодой охотник, застывший возле самого валуна, был Гилю незнаком.
— Прикончи их или дай мне Жезл, я сделаю это с удовольствием! — кровожадно повторила Чаг, придвигаясь к Батигар.
— Клянусь таинствами Самаата, да ведь это Жезл Силы! — прошептал Гиль, заметив в руках отстранившейся от сестры Батигар так хорошо знакомый ему черный, похожий на изогнутую дубинку предмет. — Так вот почему Мгал и Эмрик, подпустив принцесс так близко, до сих пор не свернули им шеи!
Костяное, похожее на острогу, копье, без сомнения позаимствованное молодым охотником у батракалов, не смутило бы юношу, но Жезл Силы — дело другое. Гиль прикинул расстояние до Батигар: шагов восемь-девять. К тому же на пути стояли охотник и Чаг. Если бы что-нибудь отвлекло их внимание, он бы рискнул… Юноша сбросил с плеча сумку и, не вполне доверяя своему умению метать нож, сунул его в ножны. Убивать Батигар ему решительно не хотелось. Он хорошо помнил, что благодаря её, пусть даже и невольной, помощи им с Эмриком удалось вытащить Мгала из темницы Бергола. А для того, чтобы выбить ножом из руки принцессы Жезл Силы, он был ещё недостаточно искусен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Гиль помотал головой, отгоняя внезапно нахлынувшие на него воспоминания об этом странном разговоре, который, сейчас он это понял совершенно отчетливо, был чем-то вроде исповеди бесконечно одиноких людей. Впервые он осознал, что сблизило их, казалось бы совсем непохожих: именно неумение найти себе место в этом огромном и пестром мире. Он не мог представить Мгала или Эмрика городскими стражниками, охотниками, караванщиками, земледельцами. То есть они могли стать ими на время, примерить при случае ту или иную маску, одежду, жизнь, но чужая личина, несмотря на все усилия, оставалась чужой. Они были другими, и поиски маячивших где-то за горизонтом сокровищ, которые, согласно легендам, должны были в положенное время осчастливить этот мир, подходили им больше всего. И в конце концов, мелькнула у Гиля крамольная мысль, не столь уж важно, найдут они сокровища Маронды или нет. Достаточно уже того, что им хорошо вместе, а цель придает смысл их странствию, хотя порой в стремлении достичь желаемого больше радости и смысла, чем в обретении искомого. Тем более понятие «осчастливить мир» было уж очень расплывчатым. Бросьте нищему золотой, и он будет счастлив. Если землепашец соберет со своего поля богатый урожай, унгир выгодно сбудет товар, юноша женится на любимой, а страдающий от мучительного недуга умрет, обретя вечный покой, — они, каждый по-своему, тоже будут счастливы. Но можно ли разом осчастливить всех? Гиль в этом сильно сомневался, полагая, что едва ли его друзья тоже по-настоящему верят в возможность подобного чуда. Мгал рассказывал, что Дети Горы делают счастливыми тех, кто остается в недрах Гангози, но сам же при этом выражал сомнение в том, что попавшие в Гору остаются прежними людьми. Белые дьяволы и Черные Маги тоже норовят осчастливить деревни, города, целые народы сообразно своим представлениям, однако не много находится желающих принять навязанное им «счастье»…
Сквозь просветы между деревьями Гиль увидел обрывистый берег реки и ускорил шаг. Маленький костерок, разведенный друзьями у основания мощного дерева, к которому привалились два больших валуна, был почти не виден — слабая струйка белесого дыма, поднявшись локтей на двадцать, терялась в кроне гиганта, венчавшего вершину пологого утеса. Поляна, отделявшая берег от джунглей, поросла густой травой, из которой кое-где поднимались замшелые каменные глыбы — остатки фундамента некогда стоявшего тут строения.
Судя по всему, место это, имевшее хороший обзор, использовалось изредка забредавшими сюда охотниками в качестве стоянки. Незамеченным подобраться из джунглей к костру не сумел бы ни один хищник, следов людей в лесу Гиль не обнаружил, и, стало быть, опасность могла прийти только со стороны реки. Вертикально обрывавшийся в воду утес не позволял плывшим по Гатиане разглядеть стоянку, но плот, оставленный друзьями чуть ниже по течению, вполне мог привлечь чье-либо внимание. За десять дней плавания на плоту, который то и дело приходилось перетаскивать через мели и пороги, им не попалось ни одного человека, однако чем ближе к Чилару, тем возможнее становилась встреча, и Гиль, уже не на шутку начавший беспокоиться, остановился на самом краю джунглей и, подражая пению красногрудки, издал негромкую переливчатую трель. Ответа не последовало.
Вытащив нож, чернокожий юноша перебежал к ближайшему камню, потерявшему из-за мха свою первоначальную форму, от него к другому и, не сомневаясь в том, что случилась беда, после короткого броска припал к теплому боку одного из привалившихся к дереву валунов. — О, теперь я понимаю, почему Бергол так жаждал отделаться от тебя всеми правдами и неправдами! Погоня за тобой стоила жизни многим людям. Не шевелись! Попробуйте только двинуть пальцем, и я прикончу обоих! — донесся до Гиля звучный женский голос. — Мы не будем греться у вашего костра и не разделим с вами трапезу. Повторяю, нам нужно от вас только одно — кристалл Калиместиара!
— Прикончи их! Не о чем с ними говорить! — пророкотал низкий, полный злобы голос другой женщины.
Гиль пополз вправо, так, чтобы оказаться за спинами разъяренных женщин, и опасливо выглянул из-за края валуна. В говорившей низким глухим голосом он с изумлением узнал принцессу Чаг. Несмотря на то что одета она была в короткую плетеную юбочку, грубую меховую безрукавку и бесформенные сапоги, спутать её крупную широкоплечую фигуру с чьей-то другой было нельзя, да и голос сразу показался юноше знакомым. Вторая, высокая и гибкая женщина, стоявшая чуть ближе к реке и одетая в страшные лохмотья, которых постыдился бы исфатейский нищий, была, судя по разговору, младшей сестрой Чаг. Молодой охотник, застывший возле самого валуна, был Гилю незнаком.
— Прикончи их или дай мне Жезл, я сделаю это с удовольствием! — кровожадно повторила Чаг, придвигаясь к Батигар.
— Клянусь таинствами Самаата, да ведь это Жезл Силы! — прошептал Гиль, заметив в руках отстранившейся от сестры Батигар так хорошо знакомый ему черный, похожий на изогнутую дубинку предмет. — Так вот почему Мгал и Эмрик, подпустив принцесс так близко, до сих пор не свернули им шеи!
Костяное, похожее на острогу, копье, без сомнения позаимствованное молодым охотником у батракалов, не смутило бы юношу, но Жезл Силы — дело другое. Гиль прикинул расстояние до Батигар: шагов восемь-девять. К тому же на пути стояли охотник и Чаг. Если бы что-нибудь отвлекло их внимание, он бы рискнул… Юноша сбросил с плеча сумку и, не вполне доверяя своему умению метать нож, сунул его в ножны. Убивать Батигар ему решительно не хотелось. Он хорошо помнил, что благодаря её, пусть даже и невольной, помощи им с Эмриком удалось вытащить Мгала из темницы Бергола. А для того, чтобы выбить ножом из руки принцессы Жезл Силы, он был ещё недостаточно искусен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146