Оно отделялось широкими стеклянными створчатыми дверями от залитого солнцем дворика, который располагался внутри выстроенного квадратом здания и был усажен цветами и карликовыми цитрусовыми деревьями. Прелесть, просто прелесть. Джо стало интересно подаст ли прислуга чай, а может, даже маленькие бутербродики с копчёным лососем, импортными сардинами или печёночным паштетом.
Однако в этот миг потянуло запахами лекарств и хвойным ароматом моющего раствора, вареного мяса и лука. Подобная смесь запахов напоминала о том, что настоящая жизнь течёт за пределами девственно-чистого фойе, что на самом деле народу здесь немало и что даже коту здесь было бы тесновато.
Держа Джо на руках, Дилон отстала от группы и побрела в сторону салона для гостей, но входить в это элегантное и роскошное помещение не стала. Она остановилась у края кремово-голубого китайского ковра, оглядываясь вокруг. Помещение было чересчур официальным, и входить туда не очень хотелось: диван и кресла, обитые светлым атласным узорчатым дамастом, шторы из той же ткани изящно драпированы в складки, шаткие столики красного дерева на веретенообразных ножках. Джо представил, каково было бы вонзить когти в тонкую ткань или взобраться по гардинам, пустив на ветер тысячи долларов продуманной отделки. Должно быть, здесь обитатели пансионата принимают гостей и родственников – подальше от больничных кроватей и стульчаков. В гостиной витал слабый аромат лаванды. Джо вдруг подумал, что разглядывает обстановку не со своей, мужской точки зрения, а смотрит на неё глазами Дульси, обожавшей подобную чепуху. Он даже знал со слов Дульси, что это жёсткое на вид кресло относится к стилю Хепплуайт и потому столь же чопорно и неприветливо, как желчные старые девы.
Короче говоря, это помещение могло произвести впечатление, но заходить сюда не хотелось. Диван не манил к себе, здесь не было уютных подушек, которыми так приятно обложиться, чтобы понежить уставшие старые косточки. Парадная гостиная в «Каса Капри» выглядела так, словно у края китайского ковра торчал знак, категорически запрещавший что-либо здесь трогать.
Но за пределами чопорного салона светлый дворик выглядел вполне гостеприимно: там было солнечно и зелено, в огороженном садике росли лилии пастельных цветов, анютины глазки на низких клумбах; уютную обстановку дополняли кованые садовые стулья с глубокими и мягкими на вид сиденьями, на которых так и хотелось вздремнуть.
Конечно, там, в этом теплом и защищённом местечке, слабые старички могли понежиться на солнышке, посплетничать или мирно подремать, будучи надёжно защищёнными от холодного морского ветра и вообще от внешнего мира. Эти стены служили надежным укрытием…
Или заточением. Джо почувствовал, как шерсть у него на загривке становится дыбом.
Впрочем, возможно, ощущение ловушки возникло от его собственных воспоминаний о пережитых в детстве ужасах, когда его загоняли в тупик истошно вопившие дети в переулках Сан-Франциско. Вспомнив о тех мерзких мальчишках с камнями, когда ему некуда было деться, он обнаружил, что крепко вцепился в костлявое плечо Дилон.
Он всё ещё цеплялся за девочку, когда огромные входные двери у них за спиной открылись и в дом заглянула невысокая, похожая на мышь женщина, бледная и худая, одетая во что-то линялое и слишком длинное, в плоских сандалиях на тонких ногах. У неё за спиной сквозь открытую дверь на широкой дуге подъездной дорожки был виден перламутрово-красный «Бентли-Азур».
И вот приоткрылась водительская дверь и появилась Аделина Прайор собственной персоной. Обознаться было невозможно. Роскошная дама в безукоризненном чёрном костюме с юбкой-колоколом и на блестящих черных «шпильках», волосы цвета черного янтаря убраны в аккуратный узел – шиньон сказала бы Дульси, – который был закреплён заколкой, сверкавшей бриллиантовым блеском. В руках у неё был чемоданчик из кожи ящерицы с золотыми замками, а также подходящая к нему сумочка.
Это и была первая леди «Каса Капри», хозяйка пансионата, и она в точности соответствовала описанию Клайда. Войдя Аделина с неприязненным превосходством покосилась на собравшихся.
Позволив своей бледной компаньонке придержать для неё дверь, она приподняла тщательно ухоженную бровь и прошествовала мимо визитеров. Запах её духов обдал четвероногих гостей волной дорогого головокружительного аромата, перекрывшего все остальные запахи. Джо предположил, что её блеклая спутница, что тащилась следом, была сестрой Аделины, Рене. Казалось, на Рене компания четвероногих целителей не произвела никакого впечатления, она лишь постаралась держаться от них как можно дальше, мгновенно став почти невидимой рядом с убийственно совершенной Аделиной.
Обе женщины прошли через холл направо, вероятно, в сторону офиса. Прежде чем скрыться за дверью, Аделина остановилась и ещё раз оглядела всю компанию, словно надеялась, что они как-нибудь незаметно исчезнут.
Сидя на плече у Вильмы, Дульси перехватила её взгляд, зелёные глаза сверкнули, словно Дульси читала мысли Аделины и старалась запечатлеть в памяти её гладкие волосы и шикарный наряд, точеные ножки в прозрачных черных чулках и высокие каблуки, такие острые, что вполне могли проткнуть кошачью глотку.
Дульси первой отвела глаза.
Эта женщина могла позволить себе «Бентли-Азур» за три сотни штук баксов и при этом проводила дни в окружении подкладных «уток», пересчитывая грязные простыни и перепроверяя медицинские карты. Вероятно, ею двигало исключительно человеколюбие, иначе зачем ей было заниматься этим делом? По словам Клайда, она руководила домом престарелых, словно генерал своей армией. Когда она скрылась в офисе, Джо вздрогнул и тоже отвернулся.
Глава 11
Справа от Джо, где исчезла Аделина, возвышалась стойка приёмного отделения, а за ней начиналась та часть здания, которая была обставлена гораздо скромнее и где резкий запах лекарств смешивался с запахом выделений человеческого тела и вонью дезинфицирующих средств. От такого «букета» у Джо засвербило в носу. Возле стойки медсестра что-то писала в блокноте, то и дело останавливаясь, чтобы откинуть прядь обесцвеченных волос. Рядом стояла тележка, нагруженная разнокалиберными пузырьками и медицинским инвентарем, назначения которого Джо не знал и знать не хотел.
Стены здесь были однотонные и голые, а тёмный ковер из грубого твида, каким выстилают полы в магазинах, казался прочным как бетон. Джо предположил, что за углом коридор продолжается, а по его сторонам расположены палаты, как в тех больницах, которые он видел по телевизору. Он представил себе пустые больничные койки за открытыми дверями свободных палат, разнообразные и неприятные на вид пластмассовые и хромированные приспособления;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Однако в этот миг потянуло запахами лекарств и хвойным ароматом моющего раствора, вареного мяса и лука. Подобная смесь запахов напоминала о том, что настоящая жизнь течёт за пределами девственно-чистого фойе, что на самом деле народу здесь немало и что даже коту здесь было бы тесновато.
Держа Джо на руках, Дилон отстала от группы и побрела в сторону салона для гостей, но входить в это элегантное и роскошное помещение не стала. Она остановилась у края кремово-голубого китайского ковра, оглядываясь вокруг. Помещение было чересчур официальным, и входить туда не очень хотелось: диван и кресла, обитые светлым атласным узорчатым дамастом, шторы из той же ткани изящно драпированы в складки, шаткие столики красного дерева на веретенообразных ножках. Джо представил, каково было бы вонзить когти в тонкую ткань или взобраться по гардинам, пустив на ветер тысячи долларов продуманной отделки. Должно быть, здесь обитатели пансионата принимают гостей и родственников – подальше от больничных кроватей и стульчаков. В гостиной витал слабый аромат лаванды. Джо вдруг подумал, что разглядывает обстановку не со своей, мужской точки зрения, а смотрит на неё глазами Дульси, обожавшей подобную чепуху. Он даже знал со слов Дульси, что это жёсткое на вид кресло относится к стилю Хепплуайт и потому столь же чопорно и неприветливо, как желчные старые девы.
Короче говоря, это помещение могло произвести впечатление, но заходить сюда не хотелось. Диван не манил к себе, здесь не было уютных подушек, которыми так приятно обложиться, чтобы понежить уставшие старые косточки. Парадная гостиная в «Каса Капри» выглядела так, словно у края китайского ковра торчал знак, категорически запрещавший что-либо здесь трогать.
Но за пределами чопорного салона светлый дворик выглядел вполне гостеприимно: там было солнечно и зелено, в огороженном садике росли лилии пастельных цветов, анютины глазки на низких клумбах; уютную обстановку дополняли кованые садовые стулья с глубокими и мягкими на вид сиденьями, на которых так и хотелось вздремнуть.
Конечно, там, в этом теплом и защищённом местечке, слабые старички могли понежиться на солнышке, посплетничать или мирно подремать, будучи надёжно защищёнными от холодного морского ветра и вообще от внешнего мира. Эти стены служили надежным укрытием…
Или заточением. Джо почувствовал, как шерсть у него на загривке становится дыбом.
Впрочем, возможно, ощущение ловушки возникло от его собственных воспоминаний о пережитых в детстве ужасах, когда его загоняли в тупик истошно вопившие дети в переулках Сан-Франциско. Вспомнив о тех мерзких мальчишках с камнями, когда ему некуда было деться, он обнаружил, что крепко вцепился в костлявое плечо Дилон.
Он всё ещё цеплялся за девочку, когда огромные входные двери у них за спиной открылись и в дом заглянула невысокая, похожая на мышь женщина, бледная и худая, одетая во что-то линялое и слишком длинное, в плоских сандалиях на тонких ногах. У неё за спиной сквозь открытую дверь на широкой дуге подъездной дорожки был виден перламутрово-красный «Бентли-Азур».
И вот приоткрылась водительская дверь и появилась Аделина Прайор собственной персоной. Обознаться было невозможно. Роскошная дама в безукоризненном чёрном костюме с юбкой-колоколом и на блестящих черных «шпильках», волосы цвета черного янтаря убраны в аккуратный узел – шиньон сказала бы Дульси, – который был закреплён заколкой, сверкавшей бриллиантовым блеском. В руках у неё был чемоданчик из кожи ящерицы с золотыми замками, а также подходящая к нему сумочка.
Это и была первая леди «Каса Капри», хозяйка пансионата, и она в точности соответствовала описанию Клайда. Войдя Аделина с неприязненным превосходством покосилась на собравшихся.
Позволив своей бледной компаньонке придержать для неё дверь, она приподняла тщательно ухоженную бровь и прошествовала мимо визитеров. Запах её духов обдал четвероногих гостей волной дорогого головокружительного аромата, перекрывшего все остальные запахи. Джо предположил, что её блеклая спутница, что тащилась следом, была сестрой Аделины, Рене. Казалось, на Рене компания четвероногих целителей не произвела никакого впечатления, она лишь постаралась держаться от них как можно дальше, мгновенно став почти невидимой рядом с убийственно совершенной Аделиной.
Обе женщины прошли через холл направо, вероятно, в сторону офиса. Прежде чем скрыться за дверью, Аделина остановилась и ещё раз оглядела всю компанию, словно надеялась, что они как-нибудь незаметно исчезнут.
Сидя на плече у Вильмы, Дульси перехватила её взгляд, зелёные глаза сверкнули, словно Дульси читала мысли Аделины и старалась запечатлеть в памяти её гладкие волосы и шикарный наряд, точеные ножки в прозрачных черных чулках и высокие каблуки, такие острые, что вполне могли проткнуть кошачью глотку.
Дульси первой отвела глаза.
Эта женщина могла позволить себе «Бентли-Азур» за три сотни штук баксов и при этом проводила дни в окружении подкладных «уток», пересчитывая грязные простыни и перепроверяя медицинские карты. Вероятно, ею двигало исключительно человеколюбие, иначе зачем ей было заниматься этим делом? По словам Клайда, она руководила домом престарелых, словно генерал своей армией. Когда она скрылась в офисе, Джо вздрогнул и тоже отвернулся.
Глава 11
Справа от Джо, где исчезла Аделина, возвышалась стойка приёмного отделения, а за ней начиналась та часть здания, которая была обставлена гораздо скромнее и где резкий запах лекарств смешивался с запахом выделений человеческого тела и вонью дезинфицирующих средств. От такого «букета» у Джо засвербило в носу. Возле стойки медсестра что-то писала в блокноте, то и дело останавливаясь, чтобы откинуть прядь обесцвеченных волос. Рядом стояла тележка, нагруженная разнокалиберными пузырьками и медицинским инвентарем, назначения которого Джо не знал и знать не хотел.
Стены здесь были однотонные и голые, а тёмный ковер из грубого твида, каким выстилают полы в магазинах, казался прочным как бетон. Джо предположил, что за углом коридор продолжается, а по его сторонам расположены палаты, как в тех больницах, которые он видел по телевизору. Он представил себе пустые больничные койки за открытыми дверями свободных палат, разнообразные и неприятные на вид пластмассовые и хромированные приспособления;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73