— Чего это она? — он вопрошающе тронул свою даму за локоток, следя за пассами Дианы Сергеевны. — Игра, что ли, такая?
— Да помолчите же! — одернула его какая-то бойкая продавщица. — Не мешайте людям.
— Готово? — впервые за весь вечер раскрыл рот композитор, чем навлек на себя мимолетное внимание. — В самый раз?
— В самый, — подтвердила Диана Сергеевна, роняя руки. — Вы удивительно вовремя, милочка. — Она устало улыбнулась хозяйке. — Еще чуть-чуть, и мясо бы стало подсыхать.
— Я очень рада! — Дина Мироновна послала приятельнице воздушный поцелуй. — Какая вы все-таки душка!
— И что? — к Бариновичу наконец вернулся дар речи. — Она действительно видит, чувствует? — потянувшись к Наташе, он грузно навис над столом. — У жареных уток, значит, тоже есть биополе?
Наташа лишь красноречиво взыграла очами, отодвинув на всякий случай до краев налитый бокал.
— Утку должен разрезать Архип Михайлович, — попросила Дина Мироновна, торжественно вручая Глазыреву выгнутые серпом зазубренные ножницы. — В наказание за вашу противную диету. Может, сделаете сегодня исключение?
— И не уговаривайте! — Он ловко прижал утиное крылышко специальной вилкой. — Ни-ни! А разрезать могу. Отчего не подсобить? — И с хрустом вгрызся в костяк.
— Ишь ты! — бесхитростно восхитился художник. — В самой поре!
Крыть было нечем. Запеклось действительно образцово к вящей гордости Дины Мироновны за свой кулинарный опыт и феноменальный, поистине рентгеновский дар подруги.
— Теперь отдохните, милая, — покровительственно кивнула ей Диана Сергеевна, — ведь весь вечер на нервах! Разве так можно?
— Хочется, чтоб хорошо было, — виновато пояснила хозяйка дома. — Вот и хлопочешь.
— Хлопоты хлопотам рознь. Нельзя же так, право. — Диана Сергеевна осуждающе покачала головой. — Привычку себе взяли вскакивать каждую минуту! Удалось же, как видите. Ах вы, неисправимая хлопотунья!
— Удалось, и на славу! — подтвердил Глазырев, виртуозно разделывая истекающую соком птицу. — Говорите, кому чего? — Оделив каждого облюбованным куском, он взял себе на тарелку лишь одно, притом самое дальнее, яблочко, менее остальных забрызганное жиром.
— Да вы хоть поешьте как следует! — продолжала наказывать Дине Мироновне ясновидящая Диана. — А я вам пока сосудики помассирую.
Столь сложную и недоступную современному уровню медицины операцию она провела в завидном темпе, не выпуская при этом утиную ножку. И даже не смотрела на разомлевшую от довольства пациентку, справедливо полагая, что излученный флюид сам доберется куда надо.
— Уже ощущаете? — спросила, обглодав косточку и вытирая губы бумажной салфеткой.
— Какое блаженство! — разнеженно прошептала Дина Мироновна, откидываясь на спинку стула. — Прямо как на свет народилась!
— Потрясающе, — деликатно жуя, оценил композитор.
— Нет, господа рационалисты! — Туганов торжествующе постучал по столу костяшками заметно усохших пальцев. — Мир далеко не столь прост, как вы тщитесь представить!
— Вижу, — не стал спорить Баринович, украдкой посмотрев на часы.
— Кстати, Дина Мироновна. — Разделавшись с противником, неустанный воитель Туганов почувствовал себя властелином положения. — Вы, кажется, говорили, будто какой-то ваш знакомый успешно занимается практической алхимией? Что за таинственная история!
Все взгляды, словно по команде, нацелились на Наталью Андриановну. Она вспыхнула, ощутив себя вознесенной на гигантских качелях, когда все внутри обмирает и отжимается книзу.
— В самом деле. — Дина Мироновна мимолетно коснулась пальцами лба. — Я просто не поняла, о чем идет речь… Талочка, деточка! — залебезила она.
— Как ты понимаешь, все мы ужасно обеспокоены этим кошмарным происшествием. Ты ничего не знаешь? Хоть что-нибудь прояснилось?
— Насколько я понимаю, присутствующих глубоко волнует судьба Георгия Мартыновича Солитова? — Разгадав истинную причину очередного прилива родственных чувств тети Дины, Наташа полностью уяснила сложившуюся ситуацию. — Не хочу никого разочаровывать, но, судя по всему, он стал жертвой бандитского ограбления.
— И только-то? — пренебрежительно протянул Туганов. — А нагородили…
— Я бы посоветовала не слишком доверяться слухам, — отчужденно бросила Наталья Андриановна. — Особенно такого рода…
— Какой ужас! — Баринович был глубоко потрясен. — Я же ровным счетом ничего не знал! Бедный Георгий Мартынович… Как он себя чувствует?
— Удивительно все же, — неодобрительно поджала губы Дина Мироновна, — разве вы не знаете, что он бесследно исчез?
Баринович лишь угнетенно пожал плечами.
— Вся Москва только об этом и говорит, — заметила Альбина, поправляя затейливую прическу. — И объявления висят.
— Какие объявления? — не понял Баринович.
— «Найти человека», господи! — Альбина глянула на него, как на безнадежно больного. — Неужели не читали? Там еще написано, что милиция будет благодарна за любые сведения…
— Ах так! — Баринович понимающе закивал. — А ведь я определенно что-то такое про него слышал… Позвольте, позвольте. — Он сосредоточенно подпер щеку ладонью. — Ну да! Мне предложили купить книгу, которую он почему-то не взял. Очень редкая, знаете, книга. Но мне не по средствам, так что я отказался… Впрочем, какое это может иметь значение?..
— И все-таки тут далеко не так просто. — Туганов стукнул кулаком по столу и недоверчиво покосился на Наташу. — Знаем мы эти ограбления! Ничего более оригинального придумать не смогли.
— Извините, но мне пора. — Наташа решительно встала из-за стола, осторожно отставив недопитую чашку. — Спасибо, тетя. Все было необыкновенно вкусно.
— Позвольте я вас провожу! — обрадованно вскочил Баринович, вызвав веселое оживление столь пылкой галантностью.
Не отличаясь особой ловкостью, он ухитрился опрокинуть хрупкий, как яичная скорлупа, фарфор с изображением дамы в напудренном парике. Чашка жалобно звякнула, но не разбилась, подхваченная рукой бдительной хозяйки. Этот небольшой инцидент окончательно вычеркнул Гордея Бариновича из списков на будущее. Все нашли, что он абсолютно не интересен, а Наташа, хоть и мила, но чересчур надменна.
— Как вам наш бомонд? — спросила она, когда они с Бариновичем вышли на улицу.
— А вам? — осторожно поинтересовался он, с наслаждением вдохнув теплый вечерний воздух. Пахло выхлопной гарью и смутной надеждой на что-то совсем неизведанное. В теплом сумраке едва уловимо веяло духами.
— Паноптикум, — откликнулась Наташа, когда миновали мрак подворотни.
— Гойя.
— Да-да, очень странно, — подтвердил верность ее ощущений. — А кто эта женщина в лиловом?.. Сейчас почему-то много появилось таких.
— Скромный инженер-экономист, — усмехнулась Наташа. — И вот, поди ж ты, открылся дар!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113