Мы прошли по Стрэнду и повернули быстрым шагом в западном направлении, затем еще раз повернули — в узкий двор с железными столбами и ведущими вниз ступеньками, куда выходит известный винный погреб. Затем, идя параллельно Стрэнду, но на одном уровне с набережной, мы обежали заднюю стену отеля и нашли двойные двери, которые были открыты. Внутри светила электрическая лампа, и несколько человек работали среди бочек, ящиков и тюков, наставленных по всему помещению. Мы вошли.
— Эй! — крикнул человек в белом комбинезоне. — Куда это вы идете?
Смит схватил его за руку.
— Мне надо пройти через служебные помещения в номера так, чтобы меня не увидели из вестибюля, — сказал он. — Проводите нас, пожалуйста.
— Что? — начал тот, уставившись на Смита.
— Побыстрее! — гаркнул мой друг властным тоном, что он отлично умел делать. — Это вопрос жизни и смерти. Идите вперед, я вам сказал!
— Полиция, сэр? — вежливо спросил тот.
— Да, — коротко сказал Смит, — поторапливайтесь.
Наш проводник пошел вперед без дальнейших пререканий. Обходя помещения для мытья посуды, кухни, прачечные и технические помещения, он вел нас через таинственные лабиринты, которые не существуют для постояльцев, отдыхающих наверху, но содержат в себе механизмы, необходимые для превращения этих мест в роскошные дворцы, где все появляется по первому желанию. На площадке первого этажа мы встретили человека в твидовом костюме, которому наш гид представил нас.
— Хорошо, что я встретил вас, сэр. Два джентльмена из полиции.
Человек посмотрел на нас с высокомерием и подозрительной усмешкой.
— Кто вы? — спросил он. — Во всяком случае, вы не из Скотланд-Ярда!
Смит вытащил удостоверение и сунул его в руку говорившего.
— Если вы полицейский детектив, — сказал он, — немедленно отведите нас к мистеру Грэму Гатри.
При взгляде на удостоверение поведение детектива заметно изменилось.
— Извините, сэр, — почтительно сказал он, — но я, конечно, не знал, с кем говорю. Мы все получили указание оказывать вам всяческое содействие.
— Мистер Гатри у себя в номере?
— Он уже некоторое время там, сэр. Вы, наверное, хотите пройти туда незаметно? Вот сюда. Мы можем сесть в лифт на втором этаже.
Мы пошли за нашим новым гидом. Уже в лифте Смит спросил:
— Вы не заметили чего-нибудь подозрительного сегодня вечером?
— Да! — был пугающий ответ. — Это объясняет мое присутствие там, где вы меня встретили. Мой обычный пост — в вестибюле. Но около одиннадцати, когда начали входить актеры, у меня было смутное впечатление, что кто-то или что-то проскользнуло в толпе, что-то, чему не место в отеле.
Мы вышли из лифта.
— Я не совсем понимаю вас, — сказал Смит. — Если вам показалось, что вы видели, как кто-то вошел, вы должны были получить более или менее ясное представление об этом.
— В том-то и странность, — упрямо сказал детектив. — Я так и не понял, что это было. Но когда я стоял на верху лестницы, я мог поклясться, что кто-то или что-то кралось сзади этой группы — двух леди и двух джентльменов.
— Например, собака?
— У меня не создалось впечатления, что это собака, сэр. Во всяком случае, когда эта группа прошла мимо меня, за ними ничего не было. Учтите, что бы это ни было, оно не входило с парадной двери. Я расспрашивал всех, но безрезультатно. — Он внезапно остановился. — Номер 189 — дверь мистера Гатри, сэр.
Смит постучал.
— Да! — донесся приглушенный голос — Что вам угодно?
— Откройте дверь! Быстрее; это важно.
Он повернулся к детективу.
— Стойте вон там, где вы можете наблюдать за лестницей и лифтом, — приказал он, — и замечайте всех и все, проходящее мимо этой двери. Но что бы вы ни увидели и ни услышали, ничего не делайте без моих приказов.
Детектив удалился, а дверь номера открылась. Смит прошептал мне на ухо:
— Какая-то тварь доктора Фу Манчи находится в гостинице.
Мистер Грэм Гатри, британский резидент в Северном Бутане, был большим, кряжистым мужчиной, седым и румяным, с широко открытыми синими глазами, топорщившимися усами и кустистыми бровями. Найланд Смит коротко представился, протянув удостоверение и письмо без конверта.
— Вот документы, подтверждающие мои полномочия, мистер Гатри, — сказал он, — поэтому вы, без сомнения, поймете, что дело, которое привело сюда меня и моего друга, доктора Петри, в такой час, имеет первостепенную важность.
Он выключил свет.
— У нас нет времени на церемонии, — объяснил он. — Сейчас двенадцать двадцать пять. В половине первого вас попытаются убить!
— Мистер Смит, — сказал Гатри, сидевший в ночной пижаме на краю кровати, — вы меня очень пугаете. Могу упомянуть, что меня известили о том, что вы в Англии, только сегодня утром.
— Вам известно что-нибудь о человеке по имени Фу Манчи — докторе Фу Манчи?
— Только то, что мне сказали сегодня: он — орудие одной экстремистской политической группы.
— Ваше возвращение в Бутан противоречит его интересам. Он предпочел бы, чтобы там оказался более легковерный человек. Поэтому, если вы не подчинитесь моим указаниям, вы никогда и никуда больше не уедете из Англии!
Грэм Гатри учащенно дышал. Мои глаза постепенно привыкали к темноте, и я мог смутно различить его лицо, повернутое к Найланду Смиту, и руку, вцепившуюся в спинку кровати. Наш визит в подобных обстоятельствах, наверное, заставил бы нервничать любого.
— Но, мистер Смит, — сказал он, — здесь-то уж я в безопасности! Сейчас в отеле полно американцев, и мне пришлось удовольствоваться номером на самом верху; так что единственное, чего я могу опасаться, — это пожар.
— Есть другая опасность, — ответил Смит. — То, что вы на самом верхнем этаже здания, увеличивает эту опасность. Вы припоминаете что-нибудь насчет эпидемии, которая разразилась в Рангуне в 1908 году — эпидемии смертей, вызванных «зовом Шивы»?
— Я читал об этом в индийских газетах, — сказал Гатри с беспокойством и не без колебаний. — Самоубийства, не так ли?
— Нет! — резко ответил Смит. — Убийства!
Наступила короткая пауза.
— Из того, что я припоминаю об этих случаях, — сказал Гатри, — это кажется невозможным. Несколько раз жертвы сами выбрасывались из окон запертых комнат, причем никто посторонний не мог подобраться к окну.
— Совершенно верно, — ответил Смит; его револьвер тускло поблескивал в темноте на маленьком столике у кровати. — Если не считать того, что ваша дверь не заперта, условия сейчас те же, что и там. Тише, я слышу бой часов.
Это были удары колокола Биг Бена. Он пробил полчаса, и наступила абсолютная тишина. В этой комнате, высоко над той бурлящей жизнью, что проходила внизу, над толпами ужинавших людей в ресторанах отеля, над голодными толпами прохожих на набережной, меня вдруг окружил странный холод изоляции. Я вновь понял, как в самом сердце столицы человек может быть так же не защищен, как в глубине пустыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62