— Не входите! — услышал я приглушенный дрожащий голос Карамани. Ее маленькая рука вцепилась в мое плечо. Она оттащила меня и Смита от двери.
— Там опасно! — прошептала она. — Не входите в эту комнату. Пусть полиция как-нибудь доберется до него и вытащит наружу! Не входите в эту комнату!
Голос девушки истерически дрожал; глаза ее горели диким пламенем. Бешеная ненависть за страшные несправедливости, совершенные по отношению к ней и ее семье, сжигала ее, но страх перед Фу Манчи сдерживал ее и сейчас. Инспектор Веймаут сошел с лестницы и присоединился к нам.
— Я отправил мальчика к Раймэну в полицейский участок, — сказал он. — Полицейский врач присмотрит за ним до вашего приезда, доктор Петри. Все готово. Моторка у пристани, а весь дом под наблюдением. Где он? — Веймаут вытащил из кармана наручники и вопросительно поднял брови. Отсутствие каких-либо звуков или других признаков существования загадочного китайца, которого предстояло арестовать, сбивало его с толку.
Найланд Смит указал большим пальцем на портьеру.
Не успели мы вымолвить и слова, как Веймаут сделал шаг к двери. Он был человеком, который прямо шел к цели, а размышления оставлял на потом, чтобы заниматься ими на досуге. Более того, я думаю, что атмосфера этого места (хотя и опустевшее, оно было пропитано тяжелым, приторным запахом) начала действовать и на него. Он хотел стряхнуть ее с себя, быть активным и энергичным.
Он отодвинул портьеру и вошел в комнату. Смит и я вынуждены были следовать за ним. В дверном проеме мы все трое остановились, глядя на обмякшее тело, внушавшее ужас всему восточному и западному миру. Как ни беспомощен был Фу Манчи, он был по-прежнему страшен, хотя его гигантский интеллект был помутнен и отуплен опиумом.
Я слышал, как в полутемном зале, из которого мы только что ушли, Карамани испустила сдавленный крик. Но было слишком поздно.
Как бы подброшенные вулканом, шелковые подушки, инкрустированный стол с лампой с голубым абажуром, цветастые стены, растянувшаяся фигура, на чертах которой играл жуткий свет, — все затряслось и взлетело вверх!
Так почудилось мне, хотя в следующее мгновение я вспомнил, что происходило раньше с полами квартир Фу Манчи; я понял, что же с нами произошло. Мы попали в ловушку.
Я вспоминаю падение, но не помню его конец, не помню удара о дно. Я помню только, как я дрался за свою жизнь против чего-то, что меня душило, держа за горло. Я чувствовал, что задыхаюсь, но мои руки встречались только со смертоносной пустотой.
Я провалился в ядовитый колодец тьмы. Я не мог кричать. Я был беспомощен. Я не знал ничего о судьбе моих товарищей и не мог ни о чем догадаться.
Затем… я потерял сознание.
ГЛАВА XXV
УЖАСАЮЩИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
Меня нес по тускло освещенному месту, похожему на туннель, связанного и переброшенного через плечо как мешок, какой-то бирманец. Он был невысок, но выдерживал мой вес с явной легкостью. Меня страшно тошнило; тряска и неделикатное обращение привели меня в сознание. Руки и ноги у меня были связаны, и я висел, как мокрая тряпка; я чувствовал, что искра мучительно борющейся жизни, мерцавшая во мне, скоро погаснет навсегда.
Мне в голову пришла странная фантазия. В эти первые моменты моего возвращения в реальный мир мне показалось, что я похищен и меня тайно переправляют в Китай. Качаясь вниз головой за спиной бирманца, я сказал себе, что большие надутые штуки, беспорядочно разбросанные на дороге, — виды огромных поганок, незнакомых мне и растущих, по-видимому, в какой-то китайской провинции, в которой я находился.
Воздух был горячим и наполненным запахом гниющей растительности. Я не мог понять, почему несший меня бирманец так тщательно избегал касаться этих нездоровых наростов, выбирая извилистый путь через какие-то полуподвальные коридоры и обходя вздутые, неестественные грибы, с кошачьей ловкостью ступая среди них босыми смуглыми ногами.
Он прошел под низкой аркой, грубо сбросил меня на землю и убежал. Полуоглушенный, я лежал, наблюдая, как гибкое смуглое тело удалялось, растворяясь в отдаленных подвалах, стены и крыша которых испускали слабый фосфоресцирующий свет.
— Петри, — послышался где-то впереди слабый голос… — Это ты, Петри?
Это был голос Найланда Смита.
— Смит! — крикнул я, попытавшись сесть, но, почувствовав сильное головокружение и тошноту, чуть не потерял сознание.
Я опять услышал его голос, но не мог понять значения того, что он говорил. Моих ушей достиг звук ужасных ударов.
Вновь появился бирманец, согнувшись под тяжелым грузом, который он нес. Ибо, когда он шел, осторожно выбирая дорогу среди того, что я принял за распухшие грибы, я узнал в перекинутой через его плечо ноше обмякшее тело инспектора Веймаута. Я успел сравнить силу невысокого смуглого человечка с силой нильского жука, способного поднять вес, во много раз превышающий его собственный.
За ним появилась вторая фигура, которая сразу же привлекла все мое внимание.
— Фу Манчи! — Свистящий шепот моего друга донесся из скрывавшей его темноты.
Действительно, это был не кто иной, как Фу Манчи, — тот самый Фу Манчи, которого мы приняли за беспомощного. Я с изумлением осознал всю глубину его коварства и высокую степень мужества.
Он так умело притворился доведенным до бесчувствия курильщиком опиума, что сумел одурачить меня — медика; так ловко, что сумел обмануть Карамани, чьи знания его дурных привычек были намного больше моих. И, зная, что его ждет виселица, он выжидал, играя роль приманки, когда дом его был практически окружен полицией.
Потом мне не раз приходило в голову, что он пользовался этой комнатой специально для курения опиума, а западня была устроена для того, чтобы обезопасить его во время коматозного состояния.
Теперь изобретатель мышеловки, в которую мы неосмотрительно попали, шел через подвалы вслед за смуглым бирманцем, несшим Веймаута. Высоко над головой он держал фонарь, слабый свет которого (по-видимому, внутри него горела свеча) падал на настоящий лес гигантских грибов ядовитой окраски, вздувшихся, как гнойники, тянущихся по скользким сырым стенам, липнущим, как отвратительные паразиты, к видимой мне части свода.
Фу Манчи шел, пробираясь через ряды грибов так осторожно, как если бы эти уродливые, распухшие создания были головами ядовитых змей.
Раздававшиеся звуки ударов, которые не прекращались все это время, завершились грохотом чего-то разлетевшегося в щепки. Доктор Фу Манчи и его слуга, несший бесчувственного детектива, прошли под арку. Только один раз Фу Манчи оглянулся назад. Фонарь в его руке был потушен или спрятан. Я ждал, тупо перебирая в голове воспоминания о всех угрозах, высказанных этим жутким созданием, и вдруг до моих ушей донесся отдаленный шум голосов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62