Все это Марк Хэпберн узнал за несколько дней напряженной следственной работы. Теперь, ворочаясь на постели, он снова и снова задавал себе вопрос: имел ли он право задействовать более двадцати агентов и истратить почти тысячу долларов на радиосвязь и телеграф для того, чтобы добыть эту информацию?
Судьбой страны играли сейчас те, кто привык жонглировать человеческими жизнями. Здравые люди молили, чтобы Конституция осталась неизменной. Другие верили в то, что ее усовершенствование (как утверждал доктор Прескотт) явится залогом основания новой Утопии. Другие же, совсем безумные, видели в будущей диктатуре Харвея Брэгга начало Золотого века…
Взяточничество и коррупция, подобно крысам, подточили самый фундамент американского общества; убийцы и преступники наводнили улицы городов… а он, Марк Хэпберн, тратил силы и средства на собирание материалов об одной-единственной женщине. Молодой человек ворочался с боку на бок, мучимый угрызениями совести.
Потом вдруг рывком сел в постели с зажатым в руке пистолетом.
Дверь его спальни очень тихо открылась.
– Руки вверх! – резко произнес Хэпберн. – Быстро!
– Не так громко, Хэпберн. Не так громко.
Это был Найланд Смит.
– Сэр Дэниз!
Смит быстро подошел к кровати.
– Я не хотел будить Фея. У него был тяжелый день сегодня. Но это наша работа, Хэпберн. Не шумите. Просто пройдемте тихонько со мной в мою спальню… Возьмите оружие.
В тишине Хэпберн босиком прошел по коридору и свернул в дверь перед самой прихожей. В комнате Найланда Смита было значительно прохладней: окна раскрыты и шторы на них раздвинуты. Далеко внизу сверкали миллионы огней. Приглушенный шум городского транспорта напоминал раскаты отдаленного грома.
– Закройте дверь.
Марк Хэпберн вошел и осторожно прикрыл за собой дверь.
– Заметьте, я не курил здесь некоторое время, – продолжал Найланд Смит, – хотя и не спал. Боялся огонька трубки.
– Почему?
– Видите ли, наш блестящий противник стал жертвой собственных привычек. У него сложилось обыкновение испытывать смертоносное оружие на какой-нибудь жертве и – в случае удовлетворительного результата – обращать это оружие против меня…
– Я не очень хорошо понимаю, о чем вы говорите.
– А вот о чем: если я не заблуждаюсь, сегодня доктор Фу Манчи намерен совершить покушение на мою жизнь.
– Как?! Но вы находитесь на высоте сорокового этажа над улицей!
– Увидим. Может, вы помните, что из смерти Джеймса Рише я сделал вывод о наличии здесь у Фу Манчи некоторых смертоносных средств из его арсенала…
– Помню. Но мои исследования ничего не дали.
– Подобные неудачи – часть нашей профессии, – сухо отрезал Найланд Смит. – Видите, Хэпберн, на комоде слева от вас установлены два сундука. Залезьте на комод и спрячьтесь за ними – для этой цели я поставил там стул. Ваша задача – незаметно наблюдать за окнами…
– Боже мой! – прошептал вдруг Хэпберн и схватил Смита за руку.
– В чем дело?
– Кто-то лежит в вашей постели!
– Никто в моей постели не лежит. И сейчас нельзя терять ни минуты. Это вопрос жизни и смерти. Займите свой пост.
Марк Хэпберн взял себя в руки: явное присутствие постороннего человека в спальне потрясло его. Но спустя несколько мгновений обычное холодное спокойствие вернулось к нему. Он взобрался на комод и скрючился в тесном закутке за сундуками таким образом, чтобы хорошо видеть окна спальни, оставаясь при этом незамеченным.
– Где вы, сэр Дэниз? – прошептал капитан.
– Тоже в укрытии, Хэпберн. Не предпринимайте никаких действий без моего приказа. А теперь прислушайтесь…
Марк Хэпберн начал прислушиваться. Он отчетливо чувствовал, что опасность придет со стороны окон – хотя о природе ее не догадывался ни в малой степени. Он слышал гудки такси, жуткое завывание пожарных сирен и стройный гул бесчисленных автомобилей. Затем на фоне отдаленного городского шума он услышал совсем рядом некий новый звук…
Звук слабый, тихий, но очень странный: похожий на удар ночной птицы или летучей мыши о каменную стену здания…
Хэпберн напряженно вслушался, сердце его забилось учащенно. Он решил поискать взглядом Найланда Смита. Уже привыкшие к темноте его глаза различили начальника: тот скрючившись сидел на бюро справа от окна с чем-то вроде короткоствольного пистолета в руке.
Затем Хэпберн вновь перевел взгляд на окно.
На фоне мрачного неба он видел четкий силуэт одного из самых высоких зданий Нью-Йорка. Только в трех из великого множества окон горел свет: одно из окон находилось на верхнем этаже, сразу под куполом, а два других – на самом куполе, венчающем высокое узкое здание. В мозгу капитана мелькнула случайная мысль: интересно, кто живет в тех высоких одиноких комнатах? Кто не спит в столь поздний час?
С его поста был виден еще один любопытный огонек: красная мигающая точка слева двигалась по направлению к реке. Затем она промелькнула далеко внизу, и по глухому грохоту Хэпберн понял, что мимо проследовал поезд…
Внезапно большую часть ночного пейзажа заслонил от взгляда четкий черный силуэт…
Он принадлежал человеку, который тоже бодрствовал в эту ночь и сейчас появился в окне, заслонив мерцающие огни города от взора Марка Хэпберна.
Капитан с трудом сообразил, что человек этот чудом вскарабкался по гладкой отвесной стене здания и теперь сидит на карнизе. Наступило мгновение напряженной тишины. Затем со стороны замершего на головокружительной высоте человека донесся шорох; тусклый желтый луч скользнул по стенам комнаты и наконец остановился на кровати.
Марк Хэпберн затаил дыхание. Он едва не выдал свое присутствие.
По виду разобранной постели можно было предположить, что в ней, закрывшись с головой одеялом, лежит спящий человек.
«Доктор Фу Манчи стал жертвой собственных привычек, – эхом прозвучали слова Найланда Смита в мозгу молодого человека. – У него сложилось обыкновение испытывать смертоносное оружие на какой-нибудь жертве и – в случае удовлетворительного результата – обращать это оружие против меня… »
Ночной гость устроился поудобнее на карнизе и протянул в комнату, прямо к постели, что-то вроде тонкой металлической трубки, раздвигающейся наподобие телескопа… На конце ее висел какой-то ящичек. Затем незнакомец сложил трубку – и проделал все это почти бесшумно. Хэпберн напряженно ждал слов команды, не сводя глаз с таинственного незнакомца.
Внезапно послышалось громкое зловещее шипение.
– Стреляйте! – раздался резкий голос Найланда Смита. – Стреляйте в него, Хэпберн!
Черная фигура в окне не изменила напряженной позы, и две огромные руки продолжали покоиться на подоконнике, когда Марк Хэпберн выстрелил один раз, второй… Потом зловещий силуэт исчез.
Странное шипение по-прежнему раздавалось в спальне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Судьбой страны играли сейчас те, кто привык жонглировать человеческими жизнями. Здравые люди молили, чтобы Конституция осталась неизменной. Другие верили в то, что ее усовершенствование (как утверждал доктор Прескотт) явится залогом основания новой Утопии. Другие же, совсем безумные, видели в будущей диктатуре Харвея Брэгга начало Золотого века…
Взяточничество и коррупция, подобно крысам, подточили самый фундамент американского общества; убийцы и преступники наводнили улицы городов… а он, Марк Хэпберн, тратил силы и средства на собирание материалов об одной-единственной женщине. Молодой человек ворочался с боку на бок, мучимый угрызениями совести.
Потом вдруг рывком сел в постели с зажатым в руке пистолетом.
Дверь его спальни очень тихо открылась.
– Руки вверх! – резко произнес Хэпберн. – Быстро!
– Не так громко, Хэпберн. Не так громко.
Это был Найланд Смит.
– Сэр Дэниз!
Смит быстро подошел к кровати.
– Я не хотел будить Фея. У него был тяжелый день сегодня. Но это наша работа, Хэпберн. Не шумите. Просто пройдемте тихонько со мной в мою спальню… Возьмите оружие.
В тишине Хэпберн босиком прошел по коридору и свернул в дверь перед самой прихожей. В комнате Найланда Смита было значительно прохладней: окна раскрыты и шторы на них раздвинуты. Далеко внизу сверкали миллионы огней. Приглушенный шум городского транспорта напоминал раскаты отдаленного грома.
– Закройте дверь.
Марк Хэпберн вошел и осторожно прикрыл за собой дверь.
– Заметьте, я не курил здесь некоторое время, – продолжал Найланд Смит, – хотя и не спал. Боялся огонька трубки.
– Почему?
– Видите ли, наш блестящий противник стал жертвой собственных привычек. У него сложилось обыкновение испытывать смертоносное оружие на какой-нибудь жертве и – в случае удовлетворительного результата – обращать это оружие против меня…
– Я не очень хорошо понимаю, о чем вы говорите.
– А вот о чем: если я не заблуждаюсь, сегодня доктор Фу Манчи намерен совершить покушение на мою жизнь.
– Как?! Но вы находитесь на высоте сорокового этажа над улицей!
– Увидим. Может, вы помните, что из смерти Джеймса Рише я сделал вывод о наличии здесь у Фу Манчи некоторых смертоносных средств из его арсенала…
– Помню. Но мои исследования ничего не дали.
– Подобные неудачи – часть нашей профессии, – сухо отрезал Найланд Смит. – Видите, Хэпберн, на комоде слева от вас установлены два сундука. Залезьте на комод и спрячьтесь за ними – для этой цели я поставил там стул. Ваша задача – незаметно наблюдать за окнами…
– Боже мой! – прошептал вдруг Хэпберн и схватил Смита за руку.
– В чем дело?
– Кто-то лежит в вашей постели!
– Никто в моей постели не лежит. И сейчас нельзя терять ни минуты. Это вопрос жизни и смерти. Займите свой пост.
Марк Хэпберн взял себя в руки: явное присутствие постороннего человека в спальне потрясло его. Но спустя несколько мгновений обычное холодное спокойствие вернулось к нему. Он взобрался на комод и скрючился в тесном закутке за сундуками таким образом, чтобы хорошо видеть окна спальни, оставаясь при этом незамеченным.
– Где вы, сэр Дэниз? – прошептал капитан.
– Тоже в укрытии, Хэпберн. Не предпринимайте никаких действий без моего приказа. А теперь прислушайтесь…
Марк Хэпберн начал прислушиваться. Он отчетливо чувствовал, что опасность придет со стороны окон – хотя о природе ее не догадывался ни в малой степени. Он слышал гудки такси, жуткое завывание пожарных сирен и стройный гул бесчисленных автомобилей. Затем на фоне отдаленного городского шума он услышал совсем рядом некий новый звук…
Звук слабый, тихий, но очень странный: похожий на удар ночной птицы или летучей мыши о каменную стену здания…
Хэпберн напряженно вслушался, сердце его забилось учащенно. Он решил поискать взглядом Найланда Смита. Уже привыкшие к темноте его глаза различили начальника: тот скрючившись сидел на бюро справа от окна с чем-то вроде короткоствольного пистолета в руке.
Затем Хэпберн вновь перевел взгляд на окно.
На фоне мрачного неба он видел четкий силуэт одного из самых высоких зданий Нью-Йорка. Только в трех из великого множества окон горел свет: одно из окон находилось на верхнем этаже, сразу под куполом, а два других – на самом куполе, венчающем высокое узкое здание. В мозгу капитана мелькнула случайная мысль: интересно, кто живет в тех высоких одиноких комнатах? Кто не спит в столь поздний час?
С его поста был виден еще один любопытный огонек: красная мигающая точка слева двигалась по направлению к реке. Затем она промелькнула далеко внизу, и по глухому грохоту Хэпберн понял, что мимо проследовал поезд…
Внезапно большую часть ночного пейзажа заслонил от взгляда четкий черный силуэт…
Он принадлежал человеку, который тоже бодрствовал в эту ночь и сейчас появился в окне, заслонив мерцающие огни города от взора Марка Хэпберна.
Капитан с трудом сообразил, что человек этот чудом вскарабкался по гладкой отвесной стене здания и теперь сидит на карнизе. Наступило мгновение напряженной тишины. Затем со стороны замершего на головокружительной высоте человека донесся шорох; тусклый желтый луч скользнул по стенам комнаты и наконец остановился на кровати.
Марк Хэпберн затаил дыхание. Он едва не выдал свое присутствие.
По виду разобранной постели можно было предположить, что в ней, закрывшись с головой одеялом, лежит спящий человек.
«Доктор Фу Манчи стал жертвой собственных привычек, – эхом прозвучали слова Найланда Смита в мозгу молодого человека. – У него сложилось обыкновение испытывать смертоносное оружие на какой-нибудь жертве и – в случае удовлетворительного результата – обращать это оружие против меня… »
Ночной гость устроился поудобнее на карнизе и протянул в комнату, прямо к постели, что-то вроде тонкой металлической трубки, раздвигающейся наподобие телескопа… На конце ее висел какой-то ящичек. Затем незнакомец сложил трубку – и проделал все это почти бесшумно. Хэпберн напряженно ждал слов команды, не сводя глаз с таинственного незнакомца.
Внезапно послышалось громкое зловещее шипение.
– Стреляйте! – раздался резкий голос Найланда Смита. – Стреляйте в него, Хэпберн!
Черная фигура в окне не изменила напряженной позы, и две огромные руки продолжали покоиться на подоконнике, когда Марк Хэпберн выстрелил один раз, второй… Потом зловещий силуэт исчез.
Странное шипение по-прежнему раздавалось в спальне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69