Ему захотелось громко закричать от радости и облегчения. Он торопливо зашагал навстречу молодой женщине.
К удивлению Хэпберна, Мойя не ускорила шаг, но продолжала идти, словно не замечая его. Сердце молодого человека болезненно сжалось. Что это значит? И как он должен вести себя? Теперь Марк уже мог различить ее лицо… Оно казалось смертельно бледным.
Едва заметным движением головы, быстрым взмахом ресниц Мойя предупредила друга:
– Не заговаривайте со мной!
Он прошел мимо, устремив безразличный взгляд вперед и чувствуя, как покрывается холодной испариной лоб. До слуха его долетели еле слышные слова:
– За мной кто-то следит. Не упускайте его из виду.
Марк Хэпберн свернул с аллеи на узкую дорожку. Мимо прошел невысокий плотный мужчина, не обративший на него никакого внимания. Хэпберн прошел по дорожке десять – двенадцать шагов, затем продрался сквозь кусты, обогнул огромный валун и вновь вышел на аллею.
Следивший за Мойей человек теперь находился в двадцати ярдах впереди. Хэпберн последовал за ним, в скором времени свернул на тропинку, ведущую к пруду, и увидел Мойю.
Она сидела на скамейке с книжкой на коленях и наблюдала за играющими на площадке детьми.
Человек прошел мимо, не останавливаясь, за ним приблизился к скамье и Хэпберн. Мойя низко склонилась над книгой. Марк прошел мимо тоже, проводил плотного мужчину до самых ворот парка и затем вернулся.
Мойя подняла глаза от книги. Она по-прежнему была очень бледна и встревожена.
– Он ушел? – слабым голосом спросила она.
– Да.
– Отправился сообщать о результатах слежки. – Мойя закрыла книжку и тяжело вздохнула. – Похоже, я под подозрением. Полагаю, время от времени все члены организации подвергаются подобной проверке. У хозяина какие-то крупные неприятности. Вероятно, вы знаете, в чем дело. Я – не имею понятия. Но в результате на мои плечи свалилось страшно много механической работы. Я принимаю сотни донесений – на первый взгляд совершенно бессмысленных, – стенографирую их и передаю по телефону, когда мне звонят.
– А кому вы передаете их, Мойя?
– Какому-то мужчине, который говорит с немецким акцентом. Я не знаю, кто это. – Она нервно вертела в руках книгу. – Потом еще это бракосочетание Сальвалетти и Дюма. Старый Эммануэль и я отвечаем за подготовку к этому мероприятию. Лола же ездит с Сальвалетти по стране, как вы знаете. Все это чистейшей воды пропаганда, и нам повсюду оказывают содействие. Но все равно это ужасно тяжелая работа. Нельзя забывать ничего, что может способствовать продвижению Сальвалетти к Белому дому.
– Убийство Харвея Брэгга было первым шагом на этом пути, – медленно произнес Хэпберн. – Но…
Он прикусил язык. Его агенты установили местонахождение доктора Фу Манчи и человека, известного под именем Сэм Пак. Ферма в Коннектикуте в настоящее время была окружена отрядом под командованием лейтенанта Джонсона…
Мойя ответила не сразу. Некоторое время она сидела неподвижно, устремив взгляд в пустоту перед собой, потом заговорила еле слышным голосом:
– Возможно, это и правда. Даю вам слово, я не знаю, так это или нет. И, надеюсь, вы понимаете… – Мойя повернула голову, и Хэпберн заглянул в прекрасные встревоженные глаза, – если бы я знала, то не призналась бы вам в этом.
Некоторое время Хэпберн молча смотрел на молодую женщину, затем бесстрастно проговорил:
– Да, понимаю. Вы придерживаетесь правил игры – хоть и играете на стороне самого злого человека в мире.
– Президент! – Мойя вымученно улыбнулась. – Порой мне кажется, он стоит выше понятий добра и зла. Он мыслит на уровне, просто недоступном для нас. Вам никогда не приходила в голову подобная мысль, Марк?
– Да, – Хэпберн кивнул. – Найланд Смит тоже так считает. Но это просто значит, что ваш хозяин вдвойне опасен для человечества. Поскольку вы такая прямодушная и искренняя, Мойя, я не могу рассказать вам все, что мне известно о Президенте. Это комплимент, ибо я знаю: если вас спросят, вы сочтете себя обязанной ответить правду.
Мойя взглянула на Хэпберна и тут же отвела глаза в сторону.
– Да, наверно. Но… – она судорожно сжала руки, – если говорить честно, сегодня мне абсолютно все равно, кто будет править страной. В конце концов все формы правления похожи одна на другую. Я страшно тревожусь за Робби.
– В чем дело, Мойя?
Хэпберн наклонился к молодой женщине. Она продолжала смотреть в сторону: слезы поблескивали у нее на ресницах.
– Он очень болен.
– Боже мой! – Самым естественным образом Хэпберн положил руку Мойе на плечо. – Почему вы не сказали мне сразу? Что с ним? Кто лечит его?
– Доктор Бернетт. У него дифтерия. Он заразился во время последней поездки на Лонг-Айленд. Говорят, там началась эпидемия.
– Но при уходе знающего врача дифтерия…
– Робби становится все хуже и хуже. Я хочу проконсультироваться у какого-нибудь медика. Сейчас я должна спешить назад.
Марк Хэпберн проклял себя за тупость! Ведь Мойя знала, что он медик по образованию.
– Позвольте мне осмотреть мальчика, – страстно попросил он. – Я знаю, это звучит самонадеянно… То есть я вполне заурядный врач. Но по крайней мере я лично заинтересован в здоровье Робби.
– Я и хочу, чтобы вы осмотрели его, – просто ответила Мойя. – Именно поэтому я и вызвала вас…
2
Найланд Смит поспешно спустился с трапа и побежал через ярко освещенное летное поле к ожидающему его автомобилю. Громко хлопнула дверца, и машина тронулась.
– Вы кто? – резко спросил Найланд Смит у сидящего в салоне человека.
– Джонсон.
– О, Джонсон! Пополнение из морского флота, полагаю. Как Хэпберн – пополнение из сухопутных войск. Меня уведомили, что доктор Фу Манчи и Сэм Пак выслежены на ферме в Коннектикуте. Еще какие-нибудь новости?
– Доктор Фу Манчи покинул ферму на автомобиле несколько минут назад. Наш отряд не успел задержать его.
– Проклятье! – Найланд Смит ударил кулаком правой руки по ладони левой. – Слишком поздно… Как всегда слишком поздно!
– Он направился в Нью-Йорк. По всем возможным маршрутам расставлены посты. Я прилетел, чтобы встретить вас.
– Даже переодетый, доктор обращает на себя внимание высоким ростом, – сказал Смит. – Скажите, где высадить вас. Поддерживайте связь с отелем «Регал».
Перед ними по пустынной дороге ехала одна полицейская машина, вторая замыкала процессию. Но вдруг мимо них на скорости шестьдесят пять миль в час пронесся автомобиль с потушенными фарами.
Раздался треск пулемета, град пуль обрушился на автомобиль Найланда Смита. Не более чем в пяти ярдах за ним с грохотом взорвалась мощная бомба.
Машина с потушенными фарами с ревом умчалась вперед – машина с двигателем от «роллса», позволяющим ей развивать до двухсот миль в час…
Бронированные стекла потрескались в нескольких местах – но ни одна пуля не проникла в салон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
К удивлению Хэпберна, Мойя не ускорила шаг, но продолжала идти, словно не замечая его. Сердце молодого человека болезненно сжалось. Что это значит? И как он должен вести себя? Теперь Марк уже мог различить ее лицо… Оно казалось смертельно бледным.
Едва заметным движением головы, быстрым взмахом ресниц Мойя предупредила друга:
– Не заговаривайте со мной!
Он прошел мимо, устремив безразличный взгляд вперед и чувствуя, как покрывается холодной испариной лоб. До слуха его долетели еле слышные слова:
– За мной кто-то следит. Не упускайте его из виду.
Марк Хэпберн свернул с аллеи на узкую дорожку. Мимо прошел невысокий плотный мужчина, не обративший на него никакого внимания. Хэпберн прошел по дорожке десять – двенадцать шагов, затем продрался сквозь кусты, обогнул огромный валун и вновь вышел на аллею.
Следивший за Мойей человек теперь находился в двадцати ярдах впереди. Хэпберн последовал за ним, в скором времени свернул на тропинку, ведущую к пруду, и увидел Мойю.
Она сидела на скамейке с книжкой на коленях и наблюдала за играющими на площадке детьми.
Человек прошел мимо, не останавливаясь, за ним приблизился к скамье и Хэпберн. Мойя низко склонилась над книгой. Марк прошел мимо тоже, проводил плотного мужчину до самых ворот парка и затем вернулся.
Мойя подняла глаза от книги. Она по-прежнему была очень бледна и встревожена.
– Он ушел? – слабым голосом спросила она.
– Да.
– Отправился сообщать о результатах слежки. – Мойя закрыла книжку и тяжело вздохнула. – Похоже, я под подозрением. Полагаю, время от времени все члены организации подвергаются подобной проверке. У хозяина какие-то крупные неприятности. Вероятно, вы знаете, в чем дело. Я – не имею понятия. Но в результате на мои плечи свалилось страшно много механической работы. Я принимаю сотни донесений – на первый взгляд совершенно бессмысленных, – стенографирую их и передаю по телефону, когда мне звонят.
– А кому вы передаете их, Мойя?
– Какому-то мужчине, который говорит с немецким акцентом. Я не знаю, кто это. – Она нервно вертела в руках книгу. – Потом еще это бракосочетание Сальвалетти и Дюма. Старый Эммануэль и я отвечаем за подготовку к этому мероприятию. Лола же ездит с Сальвалетти по стране, как вы знаете. Все это чистейшей воды пропаганда, и нам повсюду оказывают содействие. Но все равно это ужасно тяжелая работа. Нельзя забывать ничего, что может способствовать продвижению Сальвалетти к Белому дому.
– Убийство Харвея Брэгга было первым шагом на этом пути, – медленно произнес Хэпберн. – Но…
Он прикусил язык. Его агенты установили местонахождение доктора Фу Манчи и человека, известного под именем Сэм Пак. Ферма в Коннектикуте в настоящее время была окружена отрядом под командованием лейтенанта Джонсона…
Мойя ответила не сразу. Некоторое время она сидела неподвижно, устремив взгляд в пустоту перед собой, потом заговорила еле слышным голосом:
– Возможно, это и правда. Даю вам слово, я не знаю, так это или нет. И, надеюсь, вы понимаете… – Мойя повернула голову, и Хэпберн заглянул в прекрасные встревоженные глаза, – если бы я знала, то не призналась бы вам в этом.
Некоторое время Хэпберн молча смотрел на молодую женщину, затем бесстрастно проговорил:
– Да, понимаю. Вы придерживаетесь правил игры – хоть и играете на стороне самого злого человека в мире.
– Президент! – Мойя вымученно улыбнулась. – Порой мне кажется, он стоит выше понятий добра и зла. Он мыслит на уровне, просто недоступном для нас. Вам никогда не приходила в голову подобная мысль, Марк?
– Да, – Хэпберн кивнул. – Найланд Смит тоже так считает. Но это просто значит, что ваш хозяин вдвойне опасен для человечества. Поскольку вы такая прямодушная и искренняя, Мойя, я не могу рассказать вам все, что мне известно о Президенте. Это комплимент, ибо я знаю: если вас спросят, вы сочтете себя обязанной ответить правду.
Мойя взглянула на Хэпберна и тут же отвела глаза в сторону.
– Да, наверно. Но… – она судорожно сжала руки, – если говорить честно, сегодня мне абсолютно все равно, кто будет править страной. В конце концов все формы правления похожи одна на другую. Я страшно тревожусь за Робби.
– В чем дело, Мойя?
Хэпберн наклонился к молодой женщине. Она продолжала смотреть в сторону: слезы поблескивали у нее на ресницах.
– Он очень болен.
– Боже мой! – Самым естественным образом Хэпберн положил руку Мойе на плечо. – Почему вы не сказали мне сразу? Что с ним? Кто лечит его?
– Доктор Бернетт. У него дифтерия. Он заразился во время последней поездки на Лонг-Айленд. Говорят, там началась эпидемия.
– Но при уходе знающего врача дифтерия…
– Робби становится все хуже и хуже. Я хочу проконсультироваться у какого-нибудь медика. Сейчас я должна спешить назад.
Марк Хэпберн проклял себя за тупость! Ведь Мойя знала, что он медик по образованию.
– Позвольте мне осмотреть мальчика, – страстно попросил он. – Я знаю, это звучит самонадеянно… То есть я вполне заурядный врач. Но по крайней мере я лично заинтересован в здоровье Робби.
– Я и хочу, чтобы вы осмотрели его, – просто ответила Мойя. – Именно поэтому я и вызвала вас…
2
Найланд Смит поспешно спустился с трапа и побежал через ярко освещенное летное поле к ожидающему его автомобилю. Громко хлопнула дверца, и машина тронулась.
– Вы кто? – резко спросил Найланд Смит у сидящего в салоне человека.
– Джонсон.
– О, Джонсон! Пополнение из морского флота, полагаю. Как Хэпберн – пополнение из сухопутных войск. Меня уведомили, что доктор Фу Манчи и Сэм Пак выслежены на ферме в Коннектикуте. Еще какие-нибудь новости?
– Доктор Фу Манчи покинул ферму на автомобиле несколько минут назад. Наш отряд не успел задержать его.
– Проклятье! – Найланд Смит ударил кулаком правой руки по ладони левой. – Слишком поздно… Как всегда слишком поздно!
– Он направился в Нью-Йорк. По всем возможным маршрутам расставлены посты. Я прилетел, чтобы встретить вас.
– Даже переодетый, доктор обращает на себя внимание высоким ростом, – сказал Смит. – Скажите, где высадить вас. Поддерживайте связь с отелем «Регал».
Перед ними по пустынной дороге ехала одна полицейская машина, вторая замыкала процессию. Но вдруг мимо них на скорости шестьдесят пять миль в час пронесся автомобиль с потушенными фарами.
Раздался треск пулемета, град пуль обрушился на автомобиль Найланда Смита. Не более чем в пяти ярдах за ним с грохотом взорвалась мощная бомба.
Машина с потушенными фарами с ревом умчалась вперед – машина с двигателем от «роллса», позволяющим ей развивать до двухсот миль в час…
Бронированные стекла потрескались в нескольких местах – но ни одна пуля не проникла в салон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69