— Но я поспрашиваю у наших.
Обидно. Когда протрезвеет, забудет, а чтобы напомнить, придется придумывать вранье поубедительней. Ну, ладно. К вранью мне теперь не привыкать.
Вернувшись домой, я поспешно заперла входную дверь на все замки и даже накинула цепочку, чего не делала ни разу в своей сознательной жизни. Сбросив туфли, босиком прошла в комнату и, оставив на кресле взятую в видеопрокате кассету, опустилась на четвереньки. Добравшись таким экзотическим способом до балконной двери, я вылезла на балкон и осторожно выглянула за край балкона — так, словно это был край перил, — и немедленно спряталась обратно.
И быстро уползла в дом. И долго переводила дух, чувствуя мокрой спиной прилипший к ней сарафан, уговаривая себя, что мне все померещилось, что мне ничто не угрожает, что за мной никто не следил.
С балкона в комнату вползал вязкий горячий воздух. Духота спустилась на город. На тусклом небе медленно проступали звезды. Облаков не было, но на востоке, у самого горизонта, тревожно вспыхивали отблески далеких зарниц.
Глава 17
ПСИХОТЕРАПЕВТ
Тонкий аромат свечи, горящей в маленьком керамическом горшочке, плыл по кабинету с языческими масками на стенах.
Алина полулежала на ковре, облокотившись на подушки и прикрыв глаза. Справа рядом с ней лежал маленький плоский магнитофон — крутилась кассета, из динамика доносились голоса, а слева — блокнот с записями и распотрошенная папка с бумагами.
Алина слушала.
— Все, что я хотел тогда, — уничтожить их. Словно их обоих никогда не было. А когда я понял, что это невозможно, я решил уничтожить самого себя.
— Уничтожить?
— В переносном смысле, конечно. Я заперся в четырех стенах и сделал все, что мог, чтобы все обо мне забыли. И чтобы я сам навсегда забыл о себе. Я стал так себе противен.
— Лева, а вам не кажется, что вы, по существу, сами поверили в то, что они говорили и писали о вас?
— Нет, это не так. Я же не сплю с мужчинами, — горький смех.
— Но вы позволили им внушить себе, что вы плохи, что вы недостойны находиться среди людей, что вы заслуживаете только забвения.
— А разве это не так?
— Конечно, не так. Вы прекрасный человек, Лева. К сожалению, именно на таких, как вы, набрасываются те, кто не может вызывать у порядочных людей ничего, кроме отвращения. Они завидуют вам, они пытаются уничтожить вас. Но вы не должны позволять им сделать это! Когда я познакомилась с вами, я знала только то, что вы талантливый писатель. Теперь, когда вы наконец стали откровенны со мной, я поняла, что талант — не единственное ваше достоинство. А это очень редкое качество у творческих людей, поверьте моему богатому опыту. Я сделаю все, чтобы спасти вас, чтобы вернуть к: жизни, поверьте мне.
Пауза. Дрогнувший голос Крымова:
— Спасибо, Алина. Если бы вы знали, как вы нужны мне. И как дороги.
Алина протянула руку к магнитофону, нажала на клавишу перемотки, недолго подержала ее прижатой и снова надавила на «пуск».
— Алина. Если бы вы знали, как вы нужны мне. И как дороги.
Открыв глаза, Алина запустила пальцы в ворох бумаг, рассыпанных вокруг папки, и достала оттуда любительский снимок: Крымов на фоне афиши, со всех сторон к нему тянутся микрофоны. Алина снова перемотала кассету.
— ..как вы нужны мне. И как дороги. Прикрыв веки, она улыбнулась и медленно поднесла фотографию к губам.
Глава 18
В ГОСТЯХ У ПРЕКРАСНОГО
Гроза еще не началась, когда за мной заехал Марк. Всполохи на горизонте не внушали мне никакого доверия, да и страхи относительно слежки еще не улеглись, поэтому я предложила Марку изменить запланированную на вечер программу и остаться дома, хотя и осознавала, что такое предложение таит в себе долю опасности: Марк мог воспринять его как мое желание перевести наши отношения в русло интимных контактов, а такого желания, несмотря на всю мою симпатию к нему, я пока не испытывала.
Но, как оказалось, у него были свои планы, и менять их он не собирался. Категорически заявив, что домой мы никогда не опоздаем, он велел мне собираться. По его словам, он недавно нашел одно чудное место — замечательное, помимо всего прочего, и тем, что там не бывает никто из его знакомых, — и это место он просто обязан показать мне, потому что я — одна из немногих людей, которые могут оценить его по достоинству. Заинтригованная, хотя и по-прежнему терзаемая неясными страхами, я подчинилась натиску Марка, хотя и попыталась припугнуть его тем, что собираюсь взять с собой здоровенный рюкзак, так как последняя маленькая сумочка пропала без вести на поле боя. Но даже перспектива тащить за мной тяжести не смутила упорного Марка.
Пока я носилась по квартире, непрестанно теряя и находя всяческие необходимые вещи, вроде носового платка, складного швейцарского ножа со множеством лезвий, дискеты со своими нетленными произведениями, которые я считала полезным все время иметь при себе, и тому подобного, Марк изучал мое жилище в медленном прогулочном темпе.
— Что смотрим? — спросил он, поднимая с кресла кассету, о которой я, честно сказать, успела забыть. — О, «Никитский бульвар». Ты любишь мелодрамы?
Едва заметная перемена в его голосе подсказала мне, что моя непривычно длинная полоса удач все еще не кончилась.
— Да нет, — стараясь говорить как можно небрежней, ответила я. — Решила еще раз полюбоваться на своего любимого актера.
— Какого? Уж не Багровского ли? Называя фамилию исполнителя второстепенной роли, он выдал себя окончательно.
— Нет. Крымова. — Я посмотрела Марку прямо в глаза и увидела, как по его лицу пробежала тень.
— Не думал я, что ты относишься к любительницам сладких мордашек, — криво усмехнувшись, сказал он.
— Вовсе нет. Я действительно считаю его хорошим актером. Сладкая мордашка тут ни при чем.
— Рад это слышать. Но ты, надеюсь, знаешь, что он вообще-то не актер, а писатель.
— Знаю, — ответила я и, помедлив, добавила:
— И хотела с ним познакомиться еще до того, как он стал сниматься в кино.
— Женщины почему-то совершенно не умеют отделять понравившиеся произведения от создателей. Им непременно надо познакомиться, — буркнул Марк.
— А ты случайно не знаком с ним? — пропуская мимо ушей его не слишком учтивое замечание, оживленно спросила я. — Ты же работаешь в издательстве и, наверное, знаешь всех знаменитых писателей!
— Во-первых, не всех. — В голосе Марка послышалось раздражение. — Во-вторых, Крымова я не знаю. И, в-третьих, даже если бы и знал, не стал бы лезть к нему со всякими глупостями. Неужели ты не понимаешь, что творческие люди, как и все остальные, имеют право на частную жизнь?
— Ладно-ладно, — примирительно сказала я. — Что толку спорить и сердиться, если ты все равно его не знаешь?
На самом-то деле я была почти на сто процентов уверена, что они с Крымовым знакомы — слишком уж бурной была реакция на обычный женский треп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Обидно. Когда протрезвеет, забудет, а чтобы напомнить, придется придумывать вранье поубедительней. Ну, ладно. К вранью мне теперь не привыкать.
Вернувшись домой, я поспешно заперла входную дверь на все замки и даже накинула цепочку, чего не делала ни разу в своей сознательной жизни. Сбросив туфли, босиком прошла в комнату и, оставив на кресле взятую в видеопрокате кассету, опустилась на четвереньки. Добравшись таким экзотическим способом до балконной двери, я вылезла на балкон и осторожно выглянула за край балкона — так, словно это был край перил, — и немедленно спряталась обратно.
И быстро уползла в дом. И долго переводила дух, чувствуя мокрой спиной прилипший к ней сарафан, уговаривая себя, что мне все померещилось, что мне ничто не угрожает, что за мной никто не следил.
С балкона в комнату вползал вязкий горячий воздух. Духота спустилась на город. На тусклом небе медленно проступали звезды. Облаков не было, но на востоке, у самого горизонта, тревожно вспыхивали отблески далеких зарниц.
Глава 17
ПСИХОТЕРАПЕВТ
Тонкий аромат свечи, горящей в маленьком керамическом горшочке, плыл по кабинету с языческими масками на стенах.
Алина полулежала на ковре, облокотившись на подушки и прикрыв глаза. Справа рядом с ней лежал маленький плоский магнитофон — крутилась кассета, из динамика доносились голоса, а слева — блокнот с записями и распотрошенная папка с бумагами.
Алина слушала.
— Все, что я хотел тогда, — уничтожить их. Словно их обоих никогда не было. А когда я понял, что это невозможно, я решил уничтожить самого себя.
— Уничтожить?
— В переносном смысле, конечно. Я заперся в четырех стенах и сделал все, что мог, чтобы все обо мне забыли. И чтобы я сам навсегда забыл о себе. Я стал так себе противен.
— Лева, а вам не кажется, что вы, по существу, сами поверили в то, что они говорили и писали о вас?
— Нет, это не так. Я же не сплю с мужчинами, — горький смех.
— Но вы позволили им внушить себе, что вы плохи, что вы недостойны находиться среди людей, что вы заслуживаете только забвения.
— А разве это не так?
— Конечно, не так. Вы прекрасный человек, Лева. К сожалению, именно на таких, как вы, набрасываются те, кто не может вызывать у порядочных людей ничего, кроме отвращения. Они завидуют вам, они пытаются уничтожить вас. Но вы не должны позволять им сделать это! Когда я познакомилась с вами, я знала только то, что вы талантливый писатель. Теперь, когда вы наконец стали откровенны со мной, я поняла, что талант — не единственное ваше достоинство. А это очень редкое качество у творческих людей, поверьте моему богатому опыту. Я сделаю все, чтобы спасти вас, чтобы вернуть к: жизни, поверьте мне.
Пауза. Дрогнувший голос Крымова:
— Спасибо, Алина. Если бы вы знали, как вы нужны мне. И как дороги.
Алина протянула руку к магнитофону, нажала на клавишу перемотки, недолго подержала ее прижатой и снова надавила на «пуск».
— Алина. Если бы вы знали, как вы нужны мне. И как дороги.
Открыв глаза, Алина запустила пальцы в ворох бумаг, рассыпанных вокруг папки, и достала оттуда любительский снимок: Крымов на фоне афиши, со всех сторон к нему тянутся микрофоны. Алина снова перемотала кассету.
— ..как вы нужны мне. И как дороги. Прикрыв веки, она улыбнулась и медленно поднесла фотографию к губам.
Глава 18
В ГОСТЯХ У ПРЕКРАСНОГО
Гроза еще не началась, когда за мной заехал Марк. Всполохи на горизонте не внушали мне никакого доверия, да и страхи относительно слежки еще не улеглись, поэтому я предложила Марку изменить запланированную на вечер программу и остаться дома, хотя и осознавала, что такое предложение таит в себе долю опасности: Марк мог воспринять его как мое желание перевести наши отношения в русло интимных контактов, а такого желания, несмотря на всю мою симпатию к нему, я пока не испытывала.
Но, как оказалось, у него были свои планы, и менять их он не собирался. Категорически заявив, что домой мы никогда не опоздаем, он велел мне собираться. По его словам, он недавно нашел одно чудное место — замечательное, помимо всего прочего, и тем, что там не бывает никто из его знакомых, — и это место он просто обязан показать мне, потому что я — одна из немногих людей, которые могут оценить его по достоинству. Заинтригованная, хотя и по-прежнему терзаемая неясными страхами, я подчинилась натиску Марка, хотя и попыталась припугнуть его тем, что собираюсь взять с собой здоровенный рюкзак, так как последняя маленькая сумочка пропала без вести на поле боя. Но даже перспектива тащить за мной тяжести не смутила упорного Марка.
Пока я носилась по квартире, непрестанно теряя и находя всяческие необходимые вещи, вроде носового платка, складного швейцарского ножа со множеством лезвий, дискеты со своими нетленными произведениями, которые я считала полезным все время иметь при себе, и тому подобного, Марк изучал мое жилище в медленном прогулочном темпе.
— Что смотрим? — спросил он, поднимая с кресла кассету, о которой я, честно сказать, успела забыть. — О, «Никитский бульвар». Ты любишь мелодрамы?
Едва заметная перемена в его голосе подсказала мне, что моя непривычно длинная полоса удач все еще не кончилась.
— Да нет, — стараясь говорить как можно небрежней, ответила я. — Решила еще раз полюбоваться на своего любимого актера.
— Какого? Уж не Багровского ли? Называя фамилию исполнителя второстепенной роли, он выдал себя окончательно.
— Нет. Крымова. — Я посмотрела Марку прямо в глаза и увидела, как по его лицу пробежала тень.
— Не думал я, что ты относишься к любительницам сладких мордашек, — криво усмехнувшись, сказал он.
— Вовсе нет. Я действительно считаю его хорошим актером. Сладкая мордашка тут ни при чем.
— Рад это слышать. Но ты, надеюсь, знаешь, что он вообще-то не актер, а писатель.
— Знаю, — ответила я и, помедлив, добавила:
— И хотела с ним познакомиться еще до того, как он стал сниматься в кино.
— Женщины почему-то совершенно не умеют отделять понравившиеся произведения от создателей. Им непременно надо познакомиться, — буркнул Марк.
— А ты случайно не знаком с ним? — пропуская мимо ушей его не слишком учтивое замечание, оживленно спросила я. — Ты же работаешь в издательстве и, наверное, знаешь всех знаменитых писателей!
— Во-первых, не всех. — В голосе Марка послышалось раздражение. — Во-вторых, Крымова я не знаю. И, в-третьих, даже если бы и знал, не стал бы лезть к нему со всякими глупостями. Неужели ты не понимаешь, что творческие люди, как и все остальные, имеют право на частную жизнь?
— Ладно-ладно, — примирительно сказала я. — Что толку спорить и сердиться, если ты все равно его не знаешь?
На самом-то деле я была почти на сто процентов уверена, что они с Крымовым знакомы — слишком уж бурной была реакция на обычный женский треп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41