Полная бесперспективность.
– Нелегко с тобой, Катерина. Ну хорошо, а дальше что? Ты думаешь, ты сможешь прожить на свою зарплату? Это нереально. Конечно, в другом городе, под крылом у родителей заработок в пятьсот долларов казался бы неземным счастьем, но для московского уровня жизни, и притом для одинокой девушки, – это мизер. Ты даже не сможешь прилично одеваться. Обрати свой взор на скромную девочку Орысю Железновскую. Как хорошо она устроилась! Без мужской поддержки ты в Москве пропадешь.
– Нет, это не для меня. Такие отношения. Я жила с Олегом, потому что знала: мы поженимся, я стану его женой. Но я ни одного дня не осталась бы с ним в роли содержанки.
– Спасибо за точное определение моего статуса. У Довлатова я прочла: хризантема не может сама себя окучивать и поливать. Мы с тобой – роскошные женщины, мы цветы, которые надо трепетно оберегать и подпитывать. И это функция влюбленных в нас мужчин.
– Я не хочу становиться предметом обихода.
– Какая ты еще маленькая! Если я – удовольствие для мужчины, деликатесный продукт, доступный не каждому, то почему мужчина не должен создавать мне достойные условия жизни? Твой Олег как нельзя лучше подходит на эту роль.
– Нет, не могу я так.
– А зря. Конечно, дело твое. А я живу прекрасно. Леонид чудесно справляется со своими функциями вот уже пять лет, думаю, я позволю ему еще некоторое время кормить меня гусиной печенкой и одевать в меха. Пока не расстанусь с ним.
– Как? Разве вы не хотите пожениться?
– Моя наивная краснотрубинка. Нет, я ему не невеста. Я содержанка, как ты выразилась. Хотя не понимаю, почему я перестану называться ею, если официально зарегистрирую свои отношения с Леонидом.
– И что же ты будешь делать потом?
– Я выйду замуж за иностранного миллионера и буду продолжать жизнь в цивилизованной стране.
– Уедешь?! – изумилась Катя.
– Конечно. Я все продумала. Лет до тридцати еще можно повеселиться, а потом беру на абордаж добропорядочного европейца, и адью. Перестаю быть содержанкой, становлюсь замужней дамой с выводком хорошеньких писклявых цыплят.
– Уедешь в чужую страну, – печально заключила Катя.
– Да, в чужую. Где армия наемна, а граждане законопослушны. Нельзя же рожать детей на территории государства, которое через восемнадцать лет отберет у тебя сына и отправит его умирать в очередную Чечню или позволит какому-нибудь грязному мужику, уверенному в своей безнаказанности, изнасиловать в темном подъезде твою дочь. Нельзя разбрасываться будущим потомством. Как видишь, я думаю даже не о себе, а о безопасности своих детей.
– Ты расчетливая полька. Ну и убирайся в свою Польшу!
Орыся рассмеялась:
– Ну, мы хотя бы отвлеклись от твоих проблем, и ты немного пришла в себя. В Польшу я тоже не поеду. Цивилизация – вот что меня манит.
Катя задумчиво посмотрела на сандвичи и пододвинула к себе поднос.
– И еще, – продолжала Орыся, – в моей жизни было немного больше возлюбленных, чем у тебя. А как известно, «нам что ни мужчина, то новая морщина». Позволь совет. Учись переводить мужчин в категорию «пройденный этап». Не зацикливайся. Был Олег в твоей жизни – хорошо. Но другой будет еще лучше. Теперь ты свободна, и впереди – новые приключения. Жизнь – шампанское. Пей и наслаждайся. С твоей-то внешностью ты быстро узнаешь, что Олегом Кирилловичем не заканчивается список мужчин, достойных внимания и жаждущих твоей благосклонности. Новый бутерброд? А ты, оказывается, прожорливая крошка!
Катя сидела в экспресс-кафе и увлеченно читала статью на английском языке о сексуальном преследовании.
Окончательно плененный ее красотой, Владислав обслуживал Катерину как личный официант, пританцовывая вокруг ее столика и меняя тарелки.
В конце статьи, которую принесла Орыся с целью создать противовес грядущим домогательствам Виктора Сергеевича, давалось несколько практических советов…
…Виктор Сергеевич нажал кнопку и попросил в микрофон: «Катюша, кофе, пожалуйста!» Через секунду в дверях возникла Катя с маленьким подносом в руках. Из чашки поднимался пар. Президент оторвал глаза от бумаг, поймал взглядом приближающиеся коленки и добрых десять секунд любовался зрелищем. Когда поднос начал плавно снижаться, Виктор Сергеевич покровительственно разместил большую ладонь на Катином бедре и слегка похлопал. В то же мгновение сервизная чашечка подпрыгнула, и горячая жидкость выплеснулась прямо на упитанную ногу шефа, плотно обтянутую тканью дорогого костюма. Виктор Сергеевич взревел, Катерина в ужасе прижала руки к лицу, поднос сделал в воздухе сальто и с металлическим звоном скатился на пол.
– Виктор Сергеевич, – закричала лицемерная Катерина, – простите! Я нечаянно!!! Я испортила вам костюм!
– Костюм! – заорал в ответ разъяренный босс. – Два сантиметра левее, и ты навсегда лишила бы меня детородной функции!
– Как хорошо, что не попало на документы! – воскликнула Катя. – Давайте брюки, я все ототру и поглажу. В комнате гигиены есть утюг.
– Щас, разбежалась! – зло ответил Виктор Сергеевич, охлаждая ошпаренный окорочок взмахами ладони. – А я тут буду сидеть в трусах. И с волосатыми ногами. Иди, иди, глаза бы мои тебя не видели!
Едва сдерживая смех, жестокосердная Катя быстро направилась к двери. В приемной она села за стол, закрыла лицо руками и разразилась сдавленным хохотом. Через секунду дверь приоткрылась, из кабинета начальника вылетели президентские брюки, следом появилась голова Виктора Сергеевича.
– Давай, только быстро! – прошипел он. – И в кого ты такая неуклюжая уродилась?
Катя отпаривала брюки и тихо удивлялась. В статье ничего не было сказано про то, что потом придется спасать испорченные штаны. Или американской журналистке и в голову не пришло, что ошпаренный босс может вручить своей секретарше такую, почти интимную, деталь туалета и отправить девушку застирывать кофейное пятно? «Но все равно достаточно эффективно, – размышляла Катерина. – Теперь он вряд ли попытается шлепать меня, когда я держу в руках поднос. А если я окажусь без подноса?»
Леня Кочетков заскочил в кабинет главы фирмы. Друг Виктор стоял возле окна. Сверху он, как обычно, был одет в элегантный двубортный пиджак, но нижнюю часть тела пытался задрапировать наподобие римской тоги тюлевой занавесью. Получалось что-то вроде кружевной мини-юбки, из-под которой выглядывали могучие волосатые колени.
Леонид окинул партнера оценивающим взглядом и одобрительно хмыкнул:
– А тебе идет. Правда здорово.
* * *
– Каким подлым характером надо обладать, чтобы заставить нас работать в субботу! – возмущалась Орыся. – И суббота ведь не простая, а праздничная! Старый Новый год! Но ничего, мы свое возьмем. Завтра, Катя, сразу же после работы идем в ресторан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Нелегко с тобой, Катерина. Ну хорошо, а дальше что? Ты думаешь, ты сможешь прожить на свою зарплату? Это нереально. Конечно, в другом городе, под крылом у родителей заработок в пятьсот долларов казался бы неземным счастьем, но для московского уровня жизни, и притом для одинокой девушки, – это мизер. Ты даже не сможешь прилично одеваться. Обрати свой взор на скромную девочку Орысю Железновскую. Как хорошо она устроилась! Без мужской поддержки ты в Москве пропадешь.
– Нет, это не для меня. Такие отношения. Я жила с Олегом, потому что знала: мы поженимся, я стану его женой. Но я ни одного дня не осталась бы с ним в роли содержанки.
– Спасибо за точное определение моего статуса. У Довлатова я прочла: хризантема не может сама себя окучивать и поливать. Мы с тобой – роскошные женщины, мы цветы, которые надо трепетно оберегать и подпитывать. И это функция влюбленных в нас мужчин.
– Я не хочу становиться предметом обихода.
– Какая ты еще маленькая! Если я – удовольствие для мужчины, деликатесный продукт, доступный не каждому, то почему мужчина не должен создавать мне достойные условия жизни? Твой Олег как нельзя лучше подходит на эту роль.
– Нет, не могу я так.
– А зря. Конечно, дело твое. А я живу прекрасно. Леонид чудесно справляется со своими функциями вот уже пять лет, думаю, я позволю ему еще некоторое время кормить меня гусиной печенкой и одевать в меха. Пока не расстанусь с ним.
– Как? Разве вы не хотите пожениться?
– Моя наивная краснотрубинка. Нет, я ему не невеста. Я содержанка, как ты выразилась. Хотя не понимаю, почему я перестану называться ею, если официально зарегистрирую свои отношения с Леонидом.
– И что же ты будешь делать потом?
– Я выйду замуж за иностранного миллионера и буду продолжать жизнь в цивилизованной стране.
– Уедешь?! – изумилась Катя.
– Конечно. Я все продумала. Лет до тридцати еще можно повеселиться, а потом беру на абордаж добропорядочного европейца, и адью. Перестаю быть содержанкой, становлюсь замужней дамой с выводком хорошеньких писклявых цыплят.
– Уедешь в чужую страну, – печально заключила Катя.
– Да, в чужую. Где армия наемна, а граждане законопослушны. Нельзя же рожать детей на территории государства, которое через восемнадцать лет отберет у тебя сына и отправит его умирать в очередную Чечню или позволит какому-нибудь грязному мужику, уверенному в своей безнаказанности, изнасиловать в темном подъезде твою дочь. Нельзя разбрасываться будущим потомством. Как видишь, я думаю даже не о себе, а о безопасности своих детей.
– Ты расчетливая полька. Ну и убирайся в свою Польшу!
Орыся рассмеялась:
– Ну, мы хотя бы отвлеклись от твоих проблем, и ты немного пришла в себя. В Польшу я тоже не поеду. Цивилизация – вот что меня манит.
Катя задумчиво посмотрела на сандвичи и пододвинула к себе поднос.
– И еще, – продолжала Орыся, – в моей жизни было немного больше возлюбленных, чем у тебя. А как известно, «нам что ни мужчина, то новая морщина». Позволь совет. Учись переводить мужчин в категорию «пройденный этап». Не зацикливайся. Был Олег в твоей жизни – хорошо. Но другой будет еще лучше. Теперь ты свободна, и впереди – новые приключения. Жизнь – шампанское. Пей и наслаждайся. С твоей-то внешностью ты быстро узнаешь, что Олегом Кирилловичем не заканчивается список мужчин, достойных внимания и жаждущих твоей благосклонности. Новый бутерброд? А ты, оказывается, прожорливая крошка!
Катя сидела в экспресс-кафе и увлеченно читала статью на английском языке о сексуальном преследовании.
Окончательно плененный ее красотой, Владислав обслуживал Катерину как личный официант, пританцовывая вокруг ее столика и меняя тарелки.
В конце статьи, которую принесла Орыся с целью создать противовес грядущим домогательствам Виктора Сергеевича, давалось несколько практических советов…
…Виктор Сергеевич нажал кнопку и попросил в микрофон: «Катюша, кофе, пожалуйста!» Через секунду в дверях возникла Катя с маленьким подносом в руках. Из чашки поднимался пар. Президент оторвал глаза от бумаг, поймал взглядом приближающиеся коленки и добрых десять секунд любовался зрелищем. Когда поднос начал плавно снижаться, Виктор Сергеевич покровительственно разместил большую ладонь на Катином бедре и слегка похлопал. В то же мгновение сервизная чашечка подпрыгнула, и горячая жидкость выплеснулась прямо на упитанную ногу шефа, плотно обтянутую тканью дорогого костюма. Виктор Сергеевич взревел, Катерина в ужасе прижала руки к лицу, поднос сделал в воздухе сальто и с металлическим звоном скатился на пол.
– Виктор Сергеевич, – закричала лицемерная Катерина, – простите! Я нечаянно!!! Я испортила вам костюм!
– Костюм! – заорал в ответ разъяренный босс. – Два сантиметра левее, и ты навсегда лишила бы меня детородной функции!
– Как хорошо, что не попало на документы! – воскликнула Катя. – Давайте брюки, я все ототру и поглажу. В комнате гигиены есть утюг.
– Щас, разбежалась! – зло ответил Виктор Сергеевич, охлаждая ошпаренный окорочок взмахами ладони. – А я тут буду сидеть в трусах. И с волосатыми ногами. Иди, иди, глаза бы мои тебя не видели!
Едва сдерживая смех, жестокосердная Катя быстро направилась к двери. В приемной она села за стол, закрыла лицо руками и разразилась сдавленным хохотом. Через секунду дверь приоткрылась, из кабинета начальника вылетели президентские брюки, следом появилась голова Виктора Сергеевича.
– Давай, только быстро! – прошипел он. – И в кого ты такая неуклюжая уродилась?
Катя отпаривала брюки и тихо удивлялась. В статье ничего не было сказано про то, что потом придется спасать испорченные штаны. Или американской журналистке и в голову не пришло, что ошпаренный босс может вручить своей секретарше такую, почти интимную, деталь туалета и отправить девушку застирывать кофейное пятно? «Но все равно достаточно эффективно, – размышляла Катерина. – Теперь он вряд ли попытается шлепать меня, когда я держу в руках поднос. А если я окажусь без подноса?»
Леня Кочетков заскочил в кабинет главы фирмы. Друг Виктор стоял возле окна. Сверху он, как обычно, был одет в элегантный двубортный пиджак, но нижнюю часть тела пытался задрапировать наподобие римской тоги тюлевой занавесью. Получалось что-то вроде кружевной мини-юбки, из-под которой выглядывали могучие волосатые колени.
Леонид окинул партнера оценивающим взглядом и одобрительно хмыкнул:
– А тебе идет. Правда здорово.
* * *
– Каким подлым характером надо обладать, чтобы заставить нас работать в субботу! – возмущалась Орыся. – И суббота ведь не простая, а праздничная! Старый Новый год! Но ничего, мы свое возьмем. Завтра, Катя, сразу же после работы идем в ресторан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110