На девятой минуте матча она, смущаясь, объявила, что в принципе работает прислугой у Яниных родителей. И приглашена на званый ужин исключительно по причине врожденной чуткости и деликатности Яны, которая, наверное, почувствовала, как одиноко Катерине в Москве, и решила окружить ее заботой. Удивившись, что в характере Яны присутствуют такие, раньше никем не замеченные, качества, мужская половина тут же заверила Катерину, что ценность женщины определяется отнюдь не ее социальным статусом. Женская половина брезгливо оттопырила губку. Потом Катя «пошла по рукам». В приступе неумеренной болтливости всем юношам хотелось рассказать о себе: да, статус домработницы не ронял ценность Кати, но выгодно оттенял жизненные достижения мальчиков из богатых семей. Они почему-то решили, что выглядят в глазах Катерины блестящими столичными львами, и уже никак не могли остановиться, извергая каскады острот и занимательных фактов, демонстрируя свою эрудицию. Катя не возражала. В середине вечера было разоблачено ее умение играть на рояле, и Катерину почти на руках унесли в другой зал.
– А чечетку она бить не умеет? – презрительно осведомилась одна из покинутых дам.
– Удружила ты нам, Яна. Что за бредовая идея пришла тебе в голову? Эти кобели с ума посходили при виде новой девочки, – сказала другая.
Ободренная безудержными комплиментами, Катя почти без ошибок исполнила три прелюдии Шопена.
– Ты заметил, как у нее напрягается мышца под коленом, когда она нажимает педаль, – тихо спросил Паша, юный самородок банковского дела, у Алексея, – я схожу с ума. А как вздымается нетронутая грудь перед очередным арпеджио? У малышки второй номер, не меньше.
– С чего ты взял, что грудь нетронутая? – удивился Алексей. – Малышка ловко имитирует невинность, но не сомневаюсь, она переплюнет и старушку Яну.
В конце вечера хозяйка бала вырвала разгоряченную мисс Ван Клиберн из жадных мужских лап.
– Слушай, Кэт, тут Алексей предлагает отвезти тебя домой. У него роскошный автомобиль, «вольво» почти последней модели, ты на таком никогда не ездила.
Катя удивилась: сначала Яна предлагала ей остаться ночевать в доме Бергов, если она захочет.
– Катаржина, этот парень от тебя без ума. Он сказал мне. И к тому же он очень перспективен: собственная фирма, большие деньги, трехэтажный дом в Подмосковье, родители восьмой год во Франции едят несчастных лягушек.
– Но, Яна, ты же сама мне предложила… Куда я поеду на ночь глядя?
– Вот глупая! – рассердилась и без того рассерженная Яна. – Он интересуется тобой, как ты не понимаешь? Не вечно же ты собираешься сидеть в домработницах! Соображай!
– Хорошо…
Катя чувствовала некоторую вину и смущение перед Яной. Она догадывалась, что не совсем правильно отвлекать на себя внимание пяти парней из пяти имеющихся в наличии. Но ведь она не прикладывала к этому никаких усилий!
* * *
Алексею, должно быть, очень не хотелось расставаться с новой знакомой: через сорок минут после отправления автомобиль находился все так же далеко от дома Татьяны Васильевны, как и в начале поездки.
Машина петляла по ярко освещенным ночным проспектам, из динамиков лилась нежная музыка, Катя блаженствовала. Она не ожидала, что добьется своей расплывчатой цели (наверное, ее целью все-таки было удачное замужество) так быстро. Она видела себя со стороны: на переднем сиденье дорогого автомобиля (ужасно глубокое кресло, платье уползло вверх, и ноги получились совершенно открытыми), тяжелые волосы падают на плечи… Красивая и загадочная – она и не знала, что, накрасившись, можно так удивительно выглядеть (когда Катя сама брала в руки губную помаду, то обязательно получалась женская версия Гуинплена) – рядом с чудесным парнем, интеллигентным, респектабельным, импозантным.
Теперь они будут дружить, кататься вечерами на машине, а потом он предложит ей выйти за него замуж.
Как просто и быстро все устроилось! Катя незаметно вздыхала, а где-то в груди уже шевелился, толкался эмбрион любви.
– Вот мы и приехали.
Катя удивленно оглянулась. А, ведь это пустырь за домом Татьяны Васильевны. Не узнала. Как не хочется расставаться, покидать роскошный салон автомобиля, пересекать пустырь, усеянный изогнутыми железными конструкциями, заходить в тесную квартирку, такую простую и аскетичную после дома Бергов.
Алексей, очевидно, тоже грустил при мысли о расставании.
– Давай пересядем на заднее сиденье и немного поговорим?
Какой чудесный московский обычай, восхитилась Катя, перед прощанием сесть на заднее сиденье и немного поговорить!
– Ты просто прелесть… – сказал Алексей.
Музыка продолжала играть в темноте, сквозь открытые стекла тянуло прохладным ночным воздухом позднего лета. Непонятно, каким образом это получилось, но через некоторое время правая рука Алексея начала исследовать Катино плечо, левая отводила волосы от лица, губы целовали горящие Катины щеки, прохладный нос и подбородок. Такое с юной покорительницей Москвы происходило впервые. А внизу, в двадцати сантиметрах ниже талии начинался неведомый и странный процесс – там становилось тепло и жутко непривычно и настойчиво требовало от Кати прижаться всем телом к мужчине.
– Давай? – вопросительно заглянул ей в лицо Алексей. Его руки были сухими и горячими, и от него очень приятно пахло вином, одеколоном и мятной жвачкой. Катя не поняла, о чем он говорит.
Алексей вонзился в губы страстным поцелуем. Катя непроизвольно закрыла глаза и замерла. Словно горячие волны скатывались вниз по ее телу – одна, вторая, третья. И это ощущение тоже было для нее совершенно новым. Традиционное воспитание и сломанный телевизор (только программа «Вести») привели к тому, что мысль о сексе вне брака показалась бы ей кощунственной. Но целоваться не возбранялось, хотя в Краснотрубинске Кате так и не представился случай попробовать.
Она с таким восторгом отдалась поцелую – Боже, как это приятно! – так естественно и горячо поддержала Алексея в этом деле, что он принял ее непосредственную реакцию за ответное «да». В тот же момент его руки из ласковых и осторожных превратились в настойчивые и повелительные, он тут же попытался сместить подол платья к талии и проникнуть в колготки! Демарш вызвал у девушки гневный и удивленный возглас, но бодрый юноша расценил сопротивление как игру опытной в любовных делах кокетки. Слабая пощечина (неудобно бить, когда зажаты руки) распалила Алексея. Платье не треснуло только потому, что являло собой плотную буклированную резинку из синтетических волокон. Колготки не были такими стойкими и предательски лопнули. Когда резвый владелец «вольво» попытался раздвинуть границы декольте, Катя отбросила в сторону свойственную ей застенчивость и стала драться по-настоящему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– А чечетку она бить не умеет? – презрительно осведомилась одна из покинутых дам.
– Удружила ты нам, Яна. Что за бредовая идея пришла тебе в голову? Эти кобели с ума посходили при виде новой девочки, – сказала другая.
Ободренная безудержными комплиментами, Катя почти без ошибок исполнила три прелюдии Шопена.
– Ты заметил, как у нее напрягается мышца под коленом, когда она нажимает педаль, – тихо спросил Паша, юный самородок банковского дела, у Алексея, – я схожу с ума. А как вздымается нетронутая грудь перед очередным арпеджио? У малышки второй номер, не меньше.
– С чего ты взял, что грудь нетронутая? – удивился Алексей. – Малышка ловко имитирует невинность, но не сомневаюсь, она переплюнет и старушку Яну.
В конце вечера хозяйка бала вырвала разгоряченную мисс Ван Клиберн из жадных мужских лап.
– Слушай, Кэт, тут Алексей предлагает отвезти тебя домой. У него роскошный автомобиль, «вольво» почти последней модели, ты на таком никогда не ездила.
Катя удивилась: сначала Яна предлагала ей остаться ночевать в доме Бергов, если она захочет.
– Катаржина, этот парень от тебя без ума. Он сказал мне. И к тому же он очень перспективен: собственная фирма, большие деньги, трехэтажный дом в Подмосковье, родители восьмой год во Франции едят несчастных лягушек.
– Но, Яна, ты же сама мне предложила… Куда я поеду на ночь глядя?
– Вот глупая! – рассердилась и без того рассерженная Яна. – Он интересуется тобой, как ты не понимаешь? Не вечно же ты собираешься сидеть в домработницах! Соображай!
– Хорошо…
Катя чувствовала некоторую вину и смущение перед Яной. Она догадывалась, что не совсем правильно отвлекать на себя внимание пяти парней из пяти имеющихся в наличии. Но ведь она не прикладывала к этому никаких усилий!
* * *
Алексею, должно быть, очень не хотелось расставаться с новой знакомой: через сорок минут после отправления автомобиль находился все так же далеко от дома Татьяны Васильевны, как и в начале поездки.
Машина петляла по ярко освещенным ночным проспектам, из динамиков лилась нежная музыка, Катя блаженствовала. Она не ожидала, что добьется своей расплывчатой цели (наверное, ее целью все-таки было удачное замужество) так быстро. Она видела себя со стороны: на переднем сиденье дорогого автомобиля (ужасно глубокое кресло, платье уползло вверх, и ноги получились совершенно открытыми), тяжелые волосы падают на плечи… Красивая и загадочная – она и не знала, что, накрасившись, можно так удивительно выглядеть (когда Катя сама брала в руки губную помаду, то обязательно получалась женская версия Гуинплена) – рядом с чудесным парнем, интеллигентным, респектабельным, импозантным.
Теперь они будут дружить, кататься вечерами на машине, а потом он предложит ей выйти за него замуж.
Как просто и быстро все устроилось! Катя незаметно вздыхала, а где-то в груди уже шевелился, толкался эмбрион любви.
– Вот мы и приехали.
Катя удивленно оглянулась. А, ведь это пустырь за домом Татьяны Васильевны. Не узнала. Как не хочется расставаться, покидать роскошный салон автомобиля, пересекать пустырь, усеянный изогнутыми железными конструкциями, заходить в тесную квартирку, такую простую и аскетичную после дома Бергов.
Алексей, очевидно, тоже грустил при мысли о расставании.
– Давай пересядем на заднее сиденье и немного поговорим?
Какой чудесный московский обычай, восхитилась Катя, перед прощанием сесть на заднее сиденье и немного поговорить!
– Ты просто прелесть… – сказал Алексей.
Музыка продолжала играть в темноте, сквозь открытые стекла тянуло прохладным ночным воздухом позднего лета. Непонятно, каким образом это получилось, но через некоторое время правая рука Алексея начала исследовать Катино плечо, левая отводила волосы от лица, губы целовали горящие Катины щеки, прохладный нос и подбородок. Такое с юной покорительницей Москвы происходило впервые. А внизу, в двадцати сантиметрах ниже талии начинался неведомый и странный процесс – там становилось тепло и жутко непривычно и настойчиво требовало от Кати прижаться всем телом к мужчине.
– Давай? – вопросительно заглянул ей в лицо Алексей. Его руки были сухими и горячими, и от него очень приятно пахло вином, одеколоном и мятной жвачкой. Катя не поняла, о чем он говорит.
Алексей вонзился в губы страстным поцелуем. Катя непроизвольно закрыла глаза и замерла. Словно горячие волны скатывались вниз по ее телу – одна, вторая, третья. И это ощущение тоже было для нее совершенно новым. Традиционное воспитание и сломанный телевизор (только программа «Вести») привели к тому, что мысль о сексе вне брака показалась бы ей кощунственной. Но целоваться не возбранялось, хотя в Краснотрубинске Кате так и не представился случай попробовать.
Она с таким восторгом отдалась поцелую – Боже, как это приятно! – так естественно и горячо поддержала Алексея в этом деле, что он принял ее непосредственную реакцию за ответное «да». В тот же момент его руки из ласковых и осторожных превратились в настойчивые и повелительные, он тут же попытался сместить подол платья к талии и проникнуть в колготки! Демарш вызвал у девушки гневный и удивленный возглас, но бодрый юноша расценил сопротивление как игру опытной в любовных делах кокетки. Слабая пощечина (неудобно бить, когда зажаты руки) распалила Алексея. Платье не треснуло только потому, что являло собой плотную буклированную резинку из синтетических волокон. Колготки не были такими стойкими и предательски лопнули. Когда резвый владелец «вольво» попытался раздвинуть границы декольте, Катя отбросила в сторону свойственную ей застенчивость и стала драться по-настоящему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110