– Никак.
– Обманывать нехорошо. Боишься, что я использую откровения в качестве материала для статьи?
– Тебе это свойственно.
– Ну прости. Грех журналистов и писателей перевоплощать жизненные случаи, диалоги, доверительные беседы в страницы убористого текста, который можно выгодно продать. Кстати, когда закончишь дело, начинай писать мемуарный роман. «Как я ловил маньяка» или «Бескровный след убийцы», что-то в этом духе, я помогу найти издателя.
– Сколько уже жертв? Если судить по фотогалерее в твоей спальне – семь.
– Да, семь. И оставь свой веселенький тон. Семь жертв – это семь трагедий, и каждая для меня – как постоянный укор, что я не смог ее предотвратить.
Максим развалился на диване.
– Ты стал сентиментален. Раньше ты менее страстно относился к трупам. Стареешь, брат.
– Заткнись. И вообще – проваливай! Мне надо думать, а ты мешаешь. К тому же я скоро уезжаю. Выметайся.
– Хорош друг! А может быть, пивка? Я смотрел – у тебя в холодильнике упаковка стоит.
– Ты за рулем.
– Хотя бы кофе! – взмолился Макс.
– Как же ты мне надоел!
Андрей отправился на кухню. Когда он снова появился в комнате с дымящейся турочкой и чашками, Максим уже был одет.
– Знаешь, я вспомнил! У меня же встреча через десять минут! Кофе отменяется, но я все равно ценю твою заботу. Прости малыш, до скорого! Целую в носик.
И скрылся за дверью, оставив разъяренного Андрея в одиночестве.
Кульминационной отметки недовольство другом достигло в тот момент, когда Андрей, заглянув в спальню, обнаружил исчезновение фотографий. Снимки семи замученных красавиц пропали. Предатель-журналист украл их. Сыщик высказал несколько метких замечаний о личности Максима Колотова и поклялся при первом же удачном случае сделать из друга яичницу-глазунью.
* * *
Нерабочий день Катя потратила на то, чтобы восстановить внешний вид и психическое равновесие.
Она проснулась в ужасном настроении, но одно испытанное средство не дало ей раскиснуть и предаться мрачным размышлениям о жестокости окружающего мира в целом и ее мерзкого начальника в частности.
Катерина исследовала фиолетовую шишку на лбу, размером с арбуз, вздохнула, разделась, оставив на себе три предмета одежды (два из которых были тапочками), и принялась мыть пол. Она уничтожила всю пыль, вымыла подоконники, протерла окна, отдраила старую ванну и раковину, выстирала половину своего гардероба и погладила постельное белье, вынесла мусор, сходила в магазин, испекла бисквит, искупалась, устроила травяную баню для лица, вымыла голову, подстригла кончики волос и накрутилась на бигуди «Велла», безжалостно выщипала брови, сделала маникюр, измазалась от макушки до ног молочком «Палмолив», пролежала два часа на диване с самоучителем французского языка, съела омлет, бисквит с чаем и два килограмма апельсинов, посмотрела все телесериалы, которые были в вечерней программе, час болтала по телефону с Орысей и пять минут беседовала с Татьяной Васильевной (тетка сообщила, что уезжает на месяц в Краснотрубинск) и легла спать.
«Пусть только попробует еще раз напасть на меня! – думала Катерина, засыпая. – Я подам на него в суд. Или скопирую кассету и поставлю ее на автоответчик в его кабинете: пусть партнеры, друзья и знакомые послушают, чем он занимается!»
* * *
Повар Владислав пребывал на вершине блаженства. Орыся и Катерина сидели за столиком в экспресс-кафе и сосредоточенно уничтожали десерт «Грезы нимфетки». Владик придумал что-то новое и совершенно необыкновенное, девушки благодарно улыбнулись и наполнили сердце повара жаждой новых кулинарных экспериментов.
– И все-таки Влад к тебе неравнодушен, – сказала Орыся, отправляя в рот ложечку с нежным розовым кремом. – Значит, бросил тебя на диван?
– Угу.
– А ты ему лбом по носу? –Да-
– Регбистка. Я тебя предупреждала, что Виктор опасен.
– Кира Васильевна сказала, что он уехал в Австрию и пробудет там до середины апреля.
– Какой негодяй. Хотел перед отъездом устроить себе праздник. Ты молодец, что не позволила использовать себя. Кстати, если бы ты носила на лбу диадему, то Европа увидела бы Виктора Сергеевича со сломанным фиолетово-зеленым носом. Как эффектно! Владик, Владик, а нельзя ли повторить?
Владислав мгновенно испарился и вскоре возник с двумя вазочками.
– Прекрасные дамы! – объявил он. – В понедельник в честь начала новой рабочей недели я буду счастлив предложить вам креветок в белом вине под майонезом. Название пока не придумал.
– Вот это да! – воскликнула Орыся. – Весь «Шелтер» будет объедаться или только мы одни?
– Что ты, Рыся, – удивился Владик, – если я буду кормить дорогостоящими морепродуктами вашу густонаселенную фирму, кафе разорится. Исключительно для вас, мои чудесные принцессы, порозовеет от смущения креветка, расстанется со своим хрустящим панцирем и нырнет в горячую ванну из белого вина, а потом комфортно разместится на блюде, завернувшись в белоснежные простыни острого майонеза и стыдливо прикрывшись листиком свежайшей петрушки. Только для вас!
– Ты милый, – сдержанно улыбнулась Катерина. Она не могла улыбаться на полную громкость, от души, как обычно, потому что кожа на лбу двигалась и тревожила ее шишку, замаскированную толстым слоем пудры.
– Владик, тебе нравится цвет моих волос? – спросила Орыся.
– Да! Паприка и морковь. Огненный блеск. Но пардон, мне надо мчаться к плите.
– Ты знаешь, Катерина, Владик ведь отучился два года на философском факультете, потом подался в кулинары. Нашел свое призвание. Не сомневаюсь, лет через пять он будет владельцем собственного ресторана, где зал и кухня будут совмещены, и посетители смогут наблюдать, как он орудует над кровавым бифштексом и артистично шинкует грибы. Его ресторан будет пользоваться громадной популярностью.
– Я уважаю профессионалов. Я тоже хотела бы стать настоящим профессионалом в каком-нибудь деле. Ты, Орыся, например, гениальный синхронный переводчик…
– Виктор Сергеевич, между прочим, гениален во всем, что касается бизнеса, и в частности страхового дела. Ты его тоже уважаешь?
– Ненавижу!
– Правильно. Ой, что я вспомнила. Хочу тебя кое о чем попросить. Я купила Леониду подарок на день рождения, пусть полежит у тебя. А то он вечно сует свой нос во все дырочки и увидит коробку раньше времени.
– Пожалуйста.
– Бежим, обед кончился.
Девушки направились к выходу, сопровождаемые влюбленным взглядом Владислава, будущего владельца престижного ресторана.
* * *
Андрей довел телефон до истерики, но так и не смог дозвониться до Макса и сообщить ему шестнадцать оборотов изящной словесности, характеризующих его поведение. Автоответчик бубнил колотовским голосом: «Привет! Это тот, кому вы звоните. Прислушайтесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110