Нам надо работать.
* * *
"Мерседес” Марины Будановой, взвизгивая на поворотах тормозами, на повышенной скорости мчался в направлении метро “Новые Черемушки”, недалеко от которого снимал квартиру Мапота Тамба.
Она увидела мулата только мельком, в отделении милиции. Мапота спешил к матери. Присутствие брата сдерживало девушку, не позволяя ей выразить переполнявшие ее чувства, и она ограничилась только прощальным кивком и вежливой улыбкой.
Игорь отвез сестру домой и сразу же ушел, сославшись на неотложные дела. Перед уходом он упомянул, что занимается расследованием вместе с милиционерами, которые ее арестовали.
Марина не успела его ни о чем расспросить, но столь странное сотрудничество немало ее обеспокоило. Как он ухитрился влезть в расследование? Еще не хватало, чтобы он раскрыл свое инкогнито, публично заявив о том, что он — Анастасия Каменская. Впрочем, вряд ли Игорь это сделает. Он же Каменская, работающая под прикрытием, а она никогда не рискнула бы поставить под угрозу успех операции, доверившись посторонним людям. Но ведь он же пытался, забыв об осторожности, подать в суд на Маринину. Что поделаешь, мышление шизофреника не отличается логикой.
То есть логика у него, конечно, есть, но она столь специфична, что ее таковой и считать нельзя. Скорее, это антилогика. Но, с другой стороны, женскую логику тоже логикой не назовешь, а ведь большинство женщин с точки зрения психиатрии вполне нормальны.
Раздираемая противоречивыми мыслями и чувствами, Марина заметалась по квартире, заглядывая в спальни, гостиную, ванные комнаты, зимний сад и кухню. Ей хотелось убедиться, что это не сон, навязчиво повторявшийся в краткие минуты, когда она отключалась от реальности на жестком тюремном матрасе.
Каждый раз во сне она возвращалась домой, принимала ванну, заказывала обед из ресторана, варила себе кофе, примеряла новые платья. Потом чужой кашель, храп, стон или вскрик вырывали ее из блаженного забытья, и она, проснувшись на нарах, начинала плакать от отчаяния и бессилия.
Нет. На этот раз это не сон. Она у себя дома. Милиция нашла другого подозреваемого. Она свободна.
Что же сделать сначала? Сварить кофе? Переодеться? Принять ванну? Лечь в чистую, благоухающую лавандой постель?
"Кофе, ванна и Мапота, — решила Буданова. — Я не буду ему звонить. Я просто нагряну к нему домой и скажу, как сильно люблю его”.
* * *
— Значит, с расследованием смерти Егора мы снова зашли в тупик, — мрачно констатировал Гоша Крестовоздвиженский.
— Это не тупик, а всего лишь поворот, — возразил Игорь. — К истине редко можно добраться прямым путем.
— Если к ней вообще можно добраться, — скептически ввернул Юра.
— Что это с тобой? — удивился Гоша. — Я тебя не узнаю. После разговора с Селеной тебя словно подменили.
— Каждый человек имеет право на плохое настроение, — огрызнулся Демарин.
— Надо будет еще раз допросить Денисова, — сказал Филимонов. — Возможно, он еще кому-то проговорился о шантаже и этот кто-то убил Егора. Заодно попросим Денисова составить список всех людей, которые в последние три месяца имели доступ в его квартиру. Убийца или сам должен был похитить чулок и образцы пастели, или их должен был кто-то ему передать, хотя не думаю, что в деле был замешан посторонний. Это было бы слишком неосторожно.
— Думаю, стоит показать Денисову кроссовки. Возможно, он их где-то видел, — предложил Гоша. — Хотя, конечно, это маловероятно.
— Этим мы еще займемся, — кивнул Игорь. — А теперь пора позвонить генералу Елагину. Думаю, он уже дозрел.
* * *
В своем кабинете на Лубянке генерал Елагин, сидя в глубоком вращающемся кресле, нервно барабанил пальцами по столу, прокручивая в уме возможные варианты своих взаимоотношений с шантажистом. Как же его только угораздило поступить так неосторожно! Он ведь никогда раньше не изменял своей жене, ну, скажем, почти никогда. Да и с Алисой Дорошевич он связался с подачи этого проклятого Сеньки Ершова, заместителя министра финансов. Чертов бабник Сенька был просто помешан на саунах с балеринами и начинающими певичками. И откуда только у подлеца силы брались? Это в его-то возрасте! А теперь вот его еще и на художниц потянуло. Да и произошло все как-то по-глупому. Дело было в том, что Петру Ильичу потребовалась от замминистра кое-какая личная услуга, а паскудный Сенька, похабно ухмыляясь, затащил его в “Экстази” и с типично русским размахом купил Елагину в подарок картину Алисы Дорошевич.
Картина Алисы с изображенной на ней курицей, облаченной в балетную пачку и гусарские сапоги со шпорами и танцующей на расчлененном теле обнаженного мускулистого мужчины, была совершенно отвратительна, но к картине прилагалась и художница — свежая аппетитная хохлушка с полными губами и заливистым русалочьим смехом.
Генерал был пьян, а отказаться от подарка означало оскорбить не менее пьяного замминистра, который в ответ на напоминание о том, что Петр Ильич женат, возмущенно рыгнул и грозно проревел:
— Н-ну и что? Я тоже женат. Уже третий раз женат. Ты что, меня не уважаешь?
— Уважаю, — вздохнул генерал, мысленно попросив прощения у Агриппины Тимофеевны. В конце концов, она никогда об этом не узнает. Это утешало.
"Может, это Сенька? — неожиданно мелькнуло в голове у Елагина. — Подсунул мне эту гребаную концептуалистку, сделал фотографии, а теперь меня шантажирует. Но зачем ему это?”
Болезненно поморщившись, генерал помассировал ладонью занывший от напряжения затылок. Вроде у замминистра не было видимых причин для шантажа. К тому же они знали друг друга много лет. Впрочем, кому можно доверять в этом мире?
"Скоро все разъяснится, — подумал Петр Ильич. — Как только я узнаю, что именно от меня хотят, можно будет вычислить шантажиста. Мне остается только ждать”.
Гоша Крестовоздвиженский обмотал сотовый телефон полиэтиленом и набрал номер, который продиктовал ему генерал Елагин.
— Молчите и слушайте, — жестко сказал Гоша, услышав голос Петра Ильича. — Не пытайтесь запеленговать меня. Вам это не удастся. Значит, так. Мне известно, что некоторые сотрудники ФСБ, не исключено, что и вы тоже, причастны к убийствам бизнесменов, случившимся за последние месяцы. Через СОУД, систему глобального перехвата, был составлен список “новых русских”, имеющих счета за границей и осуществляющих операции с этими счетами через Интернет. К составлению этого списка приложил руку недавно убитый начальник информационного отдела ФСБ полковник Владимир Стернин. Бизнесменов убивали, предварительно выяснив их личные коды доступа к банковским счетам и переведя деньги с их счетов на собственные номерные счета. Во-первых, я хочу получить этот список, а во-вторых, мне нужен убийца или убийцы, осуществлявшие эти операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
* * *
"Мерседес” Марины Будановой, взвизгивая на поворотах тормозами, на повышенной скорости мчался в направлении метро “Новые Черемушки”, недалеко от которого снимал квартиру Мапота Тамба.
Она увидела мулата только мельком, в отделении милиции. Мапота спешил к матери. Присутствие брата сдерживало девушку, не позволяя ей выразить переполнявшие ее чувства, и она ограничилась только прощальным кивком и вежливой улыбкой.
Игорь отвез сестру домой и сразу же ушел, сославшись на неотложные дела. Перед уходом он упомянул, что занимается расследованием вместе с милиционерами, которые ее арестовали.
Марина не успела его ни о чем расспросить, но столь странное сотрудничество немало ее обеспокоило. Как он ухитрился влезть в расследование? Еще не хватало, чтобы он раскрыл свое инкогнито, публично заявив о том, что он — Анастасия Каменская. Впрочем, вряд ли Игорь это сделает. Он же Каменская, работающая под прикрытием, а она никогда не рискнула бы поставить под угрозу успех операции, доверившись посторонним людям. Но ведь он же пытался, забыв об осторожности, подать в суд на Маринину. Что поделаешь, мышление шизофреника не отличается логикой.
То есть логика у него, конечно, есть, но она столь специфична, что ее таковой и считать нельзя. Скорее, это антилогика. Но, с другой стороны, женскую логику тоже логикой не назовешь, а ведь большинство женщин с точки зрения психиатрии вполне нормальны.
Раздираемая противоречивыми мыслями и чувствами, Марина заметалась по квартире, заглядывая в спальни, гостиную, ванные комнаты, зимний сад и кухню. Ей хотелось убедиться, что это не сон, навязчиво повторявшийся в краткие минуты, когда она отключалась от реальности на жестком тюремном матрасе.
Каждый раз во сне она возвращалась домой, принимала ванну, заказывала обед из ресторана, варила себе кофе, примеряла новые платья. Потом чужой кашель, храп, стон или вскрик вырывали ее из блаженного забытья, и она, проснувшись на нарах, начинала плакать от отчаяния и бессилия.
Нет. На этот раз это не сон. Она у себя дома. Милиция нашла другого подозреваемого. Она свободна.
Что же сделать сначала? Сварить кофе? Переодеться? Принять ванну? Лечь в чистую, благоухающую лавандой постель?
"Кофе, ванна и Мапота, — решила Буданова. — Я не буду ему звонить. Я просто нагряну к нему домой и скажу, как сильно люблю его”.
* * *
— Значит, с расследованием смерти Егора мы снова зашли в тупик, — мрачно констатировал Гоша Крестовоздвиженский.
— Это не тупик, а всего лишь поворот, — возразил Игорь. — К истине редко можно добраться прямым путем.
— Если к ней вообще можно добраться, — скептически ввернул Юра.
— Что это с тобой? — удивился Гоша. — Я тебя не узнаю. После разговора с Селеной тебя словно подменили.
— Каждый человек имеет право на плохое настроение, — огрызнулся Демарин.
— Надо будет еще раз допросить Денисова, — сказал Филимонов. — Возможно, он еще кому-то проговорился о шантаже и этот кто-то убил Егора. Заодно попросим Денисова составить список всех людей, которые в последние три месяца имели доступ в его квартиру. Убийца или сам должен был похитить чулок и образцы пастели, или их должен был кто-то ему передать, хотя не думаю, что в деле был замешан посторонний. Это было бы слишком неосторожно.
— Думаю, стоит показать Денисову кроссовки. Возможно, он их где-то видел, — предложил Гоша. — Хотя, конечно, это маловероятно.
— Этим мы еще займемся, — кивнул Игорь. — А теперь пора позвонить генералу Елагину. Думаю, он уже дозрел.
* * *
В своем кабинете на Лубянке генерал Елагин, сидя в глубоком вращающемся кресле, нервно барабанил пальцами по столу, прокручивая в уме возможные варианты своих взаимоотношений с шантажистом. Как же его только угораздило поступить так неосторожно! Он ведь никогда раньше не изменял своей жене, ну, скажем, почти никогда. Да и с Алисой Дорошевич он связался с подачи этого проклятого Сеньки Ершова, заместителя министра финансов. Чертов бабник Сенька был просто помешан на саунах с балеринами и начинающими певичками. И откуда только у подлеца силы брались? Это в его-то возрасте! А теперь вот его еще и на художниц потянуло. Да и произошло все как-то по-глупому. Дело было в том, что Петру Ильичу потребовалась от замминистра кое-какая личная услуга, а паскудный Сенька, похабно ухмыляясь, затащил его в “Экстази” и с типично русским размахом купил Елагину в подарок картину Алисы Дорошевич.
Картина Алисы с изображенной на ней курицей, облаченной в балетную пачку и гусарские сапоги со шпорами и танцующей на расчлененном теле обнаженного мускулистого мужчины, была совершенно отвратительна, но к картине прилагалась и художница — свежая аппетитная хохлушка с полными губами и заливистым русалочьим смехом.
Генерал был пьян, а отказаться от подарка означало оскорбить не менее пьяного замминистра, который в ответ на напоминание о том, что Петр Ильич женат, возмущенно рыгнул и грозно проревел:
— Н-ну и что? Я тоже женат. Уже третий раз женат. Ты что, меня не уважаешь?
— Уважаю, — вздохнул генерал, мысленно попросив прощения у Агриппины Тимофеевны. В конце концов, она никогда об этом не узнает. Это утешало.
"Может, это Сенька? — неожиданно мелькнуло в голове у Елагина. — Подсунул мне эту гребаную концептуалистку, сделал фотографии, а теперь меня шантажирует. Но зачем ему это?”
Болезненно поморщившись, генерал помассировал ладонью занывший от напряжения затылок. Вроде у замминистра не было видимых причин для шантажа. К тому же они знали друг друга много лет. Впрочем, кому можно доверять в этом мире?
"Скоро все разъяснится, — подумал Петр Ильич. — Как только я узнаю, что именно от меня хотят, можно будет вычислить шантажиста. Мне остается только ждать”.
Гоша Крестовоздвиженский обмотал сотовый телефон полиэтиленом и набрал номер, который продиктовал ему генерал Елагин.
— Молчите и слушайте, — жестко сказал Гоша, услышав голос Петра Ильича. — Не пытайтесь запеленговать меня. Вам это не удастся. Значит, так. Мне известно, что некоторые сотрудники ФСБ, не исключено, что и вы тоже, причастны к убийствам бизнесменов, случившимся за последние месяцы. Через СОУД, систему глобального перехвата, был составлен список “новых русских”, имеющих счета за границей и осуществляющих операции с этими счетами через Интернет. К составлению этого списка приложил руку недавно убитый начальник информационного отдела ФСБ полковник Владимир Стернин. Бизнесменов убивали, предварительно выяснив их личные коды доступа к банковским счетам и переведя деньги с их счетов на собственные номерные счета. Во-первых, я хочу получить этот список, а во-вторых, мне нужен убийца или убийцы, осуществлявшие эти операции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79