Начисто лишен художественного вкуса. Его легко узнать по нелепым нарядам. В обожаемых им зеленых сапожках совершенно жуткого вида он похож на лягушку. Хранитель императорских чернил, Леонит, ужасный развратник и взяточник — плохое сочетание. И есть еще Константин Филоксенит. Очередной евнух, но с головой на плечах. Он ведает императорской сокровищницей. Нико обычно говорил, что для евнуха он слишком мужественный.
— А как насчет родственников? Возможных претендентов на трон?
— У него три дочери: Ирина, Анна и Евдокия. Две старшие уже завели по второму мужу. Ирина вышла за Алексея Палеолога. Он очень близок к императору, часто сражался на его стороне. А муж Анны — Федор Ласкар. Он, безусловно, честолюбив, но поддерживает, отличные отношения с Эвфи, и поэтому его, вероятно, не волнуют перспективы власти, по крайней мере пока. Он предпочитает строить козни свояку. Евдокия, в лучших семейных традициях, разрушила свой брак изменой, и ей пришлось вернуться под отцовское крылышко. Формально она остается замужней дамой, хотя ее брак можно быстро расторгнуть, если кто-то еще польстится на нее. По-моему, они дожидаются выгодного жениха.
— А женщины?
Талия фыркнула.
— Нескончаемая череда. Нынешней фавориткой является египетская куртизанка.
— Египетская?
— О, не волнуйся, Тео. Ее досконально проверили.
— Гильдия?
— Нет, Эвфи. У императрицы лучшая сеть осведомителей в городе, особенно когда дело касается императорских наложниц. Скорее всего, эта египтянка работает на нее.
— Брак — на редкость удивительная вещь! — вздохнул я.
— Я раньше тоже так думал, — вставил Клавдий.
— Какой же ты циник, малыш, — сказала Талия. — Сомневаюсь даже, стоит ли мне флиртовать с тобой.
— Могло бы выйти забавное приключение, — сказал Клавдий.
— Ладно, пожалуй, мне пора уходить, пока городская стража не начала таскаться по улицам, — сказала Талия.
— Где тебя искать в случае необходимости? — спросил я.
Она отрицательно мотнула головой.
— Завтра я сама разыщу тебя. — Она поднялась на цыпочки и вновь поцеловала меня. — Я так рада, что прислали именно тебя, — сказала она и выскользнула из комнаты.
— Талия была твоей близкой подругой, не так ли, — усмехнулся Клавдий. — Она смазала тебе грим.
— Тише, ученик, — сказал я и, осторожно выйдя на лестницу, посмотрел на входную дверь, но нашей гостьи уже и след простыл. Я вернулся в комнату.
— У тебя какая-то странная привязанность к женщинам, переодетым в мужское платье, ты не считаешь? — язвительно заметил Клавдий. — Почему ты не представил меня ей по-настоящему? Не хотел, чтобы она узнала, что ты женился и прибыл сюда вместе с женой?
— Нет, просто меня беспокоит, почему она осталась в живых, — ответил я.
— Надо же, тут я наконец-то согласна с тобой. Меня также не радует, что она все еще жива.
— Однажды на охоте фракийский царь поймал шесть волков, — задумчиво сказал я. — Он посадил их в самую глубокую темницу дворца и запер дверь на замок. Спустя шесть месяцев он вновь заглянул туда и обнаружил лишь одного волка.
Виола скептически глянула на меня.
— Иными словами, ты подозреваешь ее? — спросила она.
— Уж не надежда ли прозвучала в твоем голосе?
— Я застала вас в объятиях друг друга.
— Она нуждалась в утешении.
— Тебе прекрасно удалось ее утешить.
— Она застала меня врасплох, ясно? — запальчиво выкрикнул я. — Я так обалдел, что долго не мог прийти в себя.
— Хороший шут всегда готов к любым неожиданностям, — напомнила она мне.
— Достаточно, ученик.
— Прекрати так называть меня!
— А как же ты хочешь, чтобы я называл тебя?
— Женой, — тихо сказала она. — Любимой. Виолой. Сейчас подойдет любое ласковое обращение.
Я шагнул вперед и привлек ее к себе.
— Не желаешь ли принять обещанную мной ванну? — спросил я.
— Для начала, — ответила она.
Спустившись на первый этаж, я прошел туда, где находились комнаты Симона. Ванна стояла возле кровати. А сама кровать под пологом на четырех столбиках выглядела так роскошно, что я невольно позавидовал. Не следовало бы хозяину гостиницы спать намного лучше, чем его постояльцам.
Затащив ванну к нам наверх, я раздобыл ведра и натаскал воды. После пятой ходки ванна наполнилась достаточно, и Виола, опустившись в нее, принялась усиленно мыться.
— Я не забыл тебя, — сказал я, целуя ее в затылок.
Она бросила в меня полотенце. Я поймал его и начал тереть ей спину.
— А я не забыла о том, как замечательно жила в окружении слуг, — сказала она. — Горничные заботились о моей одежде, о детях, прибирали в комнатах. И подумать только, что я отказалась от всего этого ради ванны с холодной водой в клетушке, где хорошо живется только блохам и дуракам. А ведь мы даже не спим вместе.
— У нас все впереди. Потерпи немного.
Она указала на свою правую лопатку.
— Ладно уж, муженек, я многое прощу тебе, если хорошенько потрешь мне спинку.
Я выполнил ее пожелание, и она удовлетворенно вздохнула.
Вскоре Виола вылезла из ванны и тщательно вытерлась. Убедившись, что под окнами никого нет, я вычерпал воду ведром, выливая ее на улицу. Потом потащил одолженные банные сосуды обратно в комнату Симона.
Он все еще дожаривал поросят. Дверца огромного платяного шкафа в его комнате была слегка приоткрыта. Будучи по натуре любопытным, я заглянул в него. Там хранились обычные стопки белья, висели кожаные передники и плащи. А также широкая белая мантия с красным крестом.
Ого, подумал я, это уже интересно.
Когда я покончил с этими делами, Клавдий успел одеться и спуститься к ужину. Прекрасно приготовленные поросята порадовали всех завсегдатаев трактира, бурно выразивших благодарность принесшему их Петру. Скорее всего, именно так он расплачивался за жилье.
Первое ночное дежурство я взял на себя. Когда Виола улеглась на тюфяк, завернувшись в легкое покрывало, я рассказал ей все, что услышал от Талии.
— Ну вот, значит, мы разыскали уже двух шутов, — сонно произнесла она. — Интересно, когда убийцы остальных шутов выследят нас?
— А может, они давно сбежали, — предположил я. — Отказались от своих замыслов.
— На самом деле ты в это не веришь, — сказала она.
— Ты права. Кстати, я узнал еще кое-что интересное. Наш хозяин был не простым крестоносцем. Он принадлежал к рыцарям Храма. Я видел старую мантию в его комнате.
— Симон — храмовник? — воскликнула она. — Он совсем не похож на них. Слишком жизнерадостный.
— Возможно, потому, что ему удалось выжить, — предположил я. — Сейчас он вернулся к мирной жизни, продает вино пьяницам, да развлекает солдат военными байками.
— Проповедует новообращенным, — засыпая, пробормотала она. — Странно, вот уж не ожидала столкнуться с храмовником в Константинополе.
— Спи спокойно, возлюбленная жена моя, Виола, — прошептал я, целуя ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— А как насчет родственников? Возможных претендентов на трон?
— У него три дочери: Ирина, Анна и Евдокия. Две старшие уже завели по второму мужу. Ирина вышла за Алексея Палеолога. Он очень близок к императору, часто сражался на его стороне. А муж Анны — Федор Ласкар. Он, безусловно, честолюбив, но поддерживает, отличные отношения с Эвфи, и поэтому его, вероятно, не волнуют перспективы власти, по крайней мере пока. Он предпочитает строить козни свояку. Евдокия, в лучших семейных традициях, разрушила свой брак изменой, и ей пришлось вернуться под отцовское крылышко. Формально она остается замужней дамой, хотя ее брак можно быстро расторгнуть, если кто-то еще польстится на нее. По-моему, они дожидаются выгодного жениха.
— А женщины?
Талия фыркнула.
— Нескончаемая череда. Нынешней фавориткой является египетская куртизанка.
— Египетская?
— О, не волнуйся, Тео. Ее досконально проверили.
— Гильдия?
— Нет, Эвфи. У императрицы лучшая сеть осведомителей в городе, особенно когда дело касается императорских наложниц. Скорее всего, эта египтянка работает на нее.
— Брак — на редкость удивительная вещь! — вздохнул я.
— Я раньше тоже так думал, — вставил Клавдий.
— Какой же ты циник, малыш, — сказала Талия. — Сомневаюсь даже, стоит ли мне флиртовать с тобой.
— Могло бы выйти забавное приключение, — сказал Клавдий.
— Ладно, пожалуй, мне пора уходить, пока городская стража не начала таскаться по улицам, — сказала Талия.
— Где тебя искать в случае необходимости? — спросил я.
Она отрицательно мотнула головой.
— Завтра я сама разыщу тебя. — Она поднялась на цыпочки и вновь поцеловала меня. — Я так рада, что прислали именно тебя, — сказала она и выскользнула из комнаты.
— Талия была твоей близкой подругой, не так ли, — усмехнулся Клавдий. — Она смазала тебе грим.
— Тише, ученик, — сказал я и, осторожно выйдя на лестницу, посмотрел на входную дверь, но нашей гостьи уже и след простыл. Я вернулся в комнату.
— У тебя какая-то странная привязанность к женщинам, переодетым в мужское платье, ты не считаешь? — язвительно заметил Клавдий. — Почему ты не представил меня ей по-настоящему? Не хотел, чтобы она узнала, что ты женился и прибыл сюда вместе с женой?
— Нет, просто меня беспокоит, почему она осталась в живых, — ответил я.
— Надо же, тут я наконец-то согласна с тобой. Меня также не радует, что она все еще жива.
— Однажды на охоте фракийский царь поймал шесть волков, — задумчиво сказал я. — Он посадил их в самую глубокую темницу дворца и запер дверь на замок. Спустя шесть месяцев он вновь заглянул туда и обнаружил лишь одного волка.
Виола скептически глянула на меня.
— Иными словами, ты подозреваешь ее? — спросила она.
— Уж не надежда ли прозвучала в твоем голосе?
— Я застала вас в объятиях друг друга.
— Она нуждалась в утешении.
— Тебе прекрасно удалось ее утешить.
— Она застала меня врасплох, ясно? — запальчиво выкрикнул я. — Я так обалдел, что долго не мог прийти в себя.
— Хороший шут всегда готов к любым неожиданностям, — напомнила она мне.
— Достаточно, ученик.
— Прекрати так называть меня!
— А как же ты хочешь, чтобы я называл тебя?
— Женой, — тихо сказала она. — Любимой. Виолой. Сейчас подойдет любое ласковое обращение.
Я шагнул вперед и привлек ее к себе.
— Не желаешь ли принять обещанную мной ванну? — спросил я.
— Для начала, — ответила она.
Спустившись на первый этаж, я прошел туда, где находились комнаты Симона. Ванна стояла возле кровати. А сама кровать под пологом на четырех столбиках выглядела так роскошно, что я невольно позавидовал. Не следовало бы хозяину гостиницы спать намного лучше, чем его постояльцам.
Затащив ванну к нам наверх, я раздобыл ведра и натаскал воды. После пятой ходки ванна наполнилась достаточно, и Виола, опустившись в нее, принялась усиленно мыться.
— Я не забыл тебя, — сказал я, целуя ее в затылок.
Она бросила в меня полотенце. Я поймал его и начал тереть ей спину.
— А я не забыла о том, как замечательно жила в окружении слуг, — сказала она. — Горничные заботились о моей одежде, о детях, прибирали в комнатах. И подумать только, что я отказалась от всего этого ради ванны с холодной водой в клетушке, где хорошо живется только блохам и дуракам. А ведь мы даже не спим вместе.
— У нас все впереди. Потерпи немного.
Она указала на свою правую лопатку.
— Ладно уж, муженек, я многое прощу тебе, если хорошенько потрешь мне спинку.
Я выполнил ее пожелание, и она удовлетворенно вздохнула.
Вскоре Виола вылезла из ванны и тщательно вытерлась. Убедившись, что под окнами никого нет, я вычерпал воду ведром, выливая ее на улицу. Потом потащил одолженные банные сосуды обратно в комнату Симона.
Он все еще дожаривал поросят. Дверца огромного платяного шкафа в его комнате была слегка приоткрыта. Будучи по натуре любопытным, я заглянул в него. Там хранились обычные стопки белья, висели кожаные передники и плащи. А также широкая белая мантия с красным крестом.
Ого, подумал я, это уже интересно.
Когда я покончил с этими делами, Клавдий успел одеться и спуститься к ужину. Прекрасно приготовленные поросята порадовали всех завсегдатаев трактира, бурно выразивших благодарность принесшему их Петру. Скорее всего, именно так он расплачивался за жилье.
Первое ночное дежурство я взял на себя. Когда Виола улеглась на тюфяк, завернувшись в легкое покрывало, я рассказал ей все, что услышал от Талии.
— Ну вот, значит, мы разыскали уже двух шутов, — сонно произнесла она. — Интересно, когда убийцы остальных шутов выследят нас?
— А может, они давно сбежали, — предположил я. — Отказались от своих замыслов.
— На самом деле ты в это не веришь, — сказала она.
— Ты права. Кстати, я узнал еще кое-что интересное. Наш хозяин был не простым крестоносцем. Он принадлежал к рыцарям Храма. Я видел старую мантию в его комнате.
— Симон — храмовник? — воскликнула она. — Он совсем не похож на них. Слишком жизнерадостный.
— Возможно, потому, что ему удалось выжить, — предположил я. — Сейчас он вернулся к мирной жизни, продает вино пьяницам, да развлекает солдат военными байками.
— Проповедует новообращенным, — засыпая, пробормотала она. — Странно, вот уж не ожидала столкнуться с храмовником в Константинополе.
— Спи спокойно, возлюбленная жена моя, Виола, — прошептал я, целуя ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72