Николай отсыпал себе на бумажку табаку и протянул кисет Трошину: – Закури, Филя. Все полегче!.. – И, скручивая цигарку, снова по вернулся к амбразуре.
От Буга доносилась ружейная стрекотня. Впереди затарахтел пулемет, и над лазом потянулся сизый дымок. Люди в пилотках с ручными пулеметами перескочили через дорогу и исчезли во ржи.
«Кто они? – мелькнуло в голове у Николая. – Наши или враги?» Еще несколько человек, двое из них в зеленых фуражках, перебежали дорогу в другом месте. «Это, наверное, пограничники отходят», – решил Николай.
Но тут во ржи, где только что исчезли бойцы, затрещали пулеметы.
«Куда же они бьют?» – старался определить Николай. Вдруг над волнами колыхавшегося поля поднялись серо-зеленые котелки. На дорогу, перегоняя их, вылетели мотоциклисты и, не сходя с машин, застрочили из своих пулеметов. За мотоциклами появились темно-серые броневики. Они неслись по дороге и тоже стреляли на ходу. Вот, миновав переднее пулеметное гнездо, они спустились к мостику и почти скрылись в маленькой ложбине.
Николай нацелился на первую машину и хотел было уже нажать курок, как вдруг раздался взрыв огромной силы. Машина вспыхнула ярким пламенем и разлетелась на куски. Солдаты в блиндаже бросились к амбразуре, оглушая Кочетова восторженными криками.
Снова раздался такой же взрыв. Вторая машина перевернулась вверх колесами и потонула в бушующем огне. Третья сделала левый разворот и, перескочив канаву, замерла на месте. Остальные попятились, огрызаясь огнем своих пулеметов.
Все в дзоте затряслось, с потолка посыпалась земля: это враг открыл ураганный артиллерийский огонь; бойцы прижались к стенкам, некоторые со страху рухнули на землю. Только Трошин остался стоять рядом с Николаем.
– Чего перепугались?! – крикнул Кочетов. – Еще фашиста не видели, а уже труса даете!..
– Гриша, встань, – нагнулся Трошин к сидящему на земле, позеленевшему от испуга бойцу. – К вам ведь комендант обращается… А ну, живо подать ленты!
Боец послушно поднялся и подал коробку с патронами.
– Ну вот! А то скривился, точно живот прихватило. – Но тут же при новом разрыве Григорий снова пригнулся. – Что же ты кланяешься, кому это ты кланяешься? Гитлеру, что ли, поклоны отбиваешь? А ну-ка распрямись, богатырь! – Бледный, трясущийся Григорий выпрямился, рукавом обтер потное лицо. – Давно бы так! – более добродушно взглянул на него Филька.
Гитлеровцы между тем подтянули свою артиллерию ближе и открыли прицельный огонь по дотам и дзотам.
Теперь у амбразуры стоять было уже нельзя: пули и осколки цокали и рикошетили у самой амбразуры, ударяясь о ее стены. Николай прижался к передней стенке блиндажа. Из-за торцов бревен посматривал в поле, откуда доносилось что-то страшное, как будто там работали огромные тракторы.
– Слушайте, орлы! Что это? – крикнул Николай и приложил ухо к стене.
Звуки стали явственнее, и наконец из-за бугра показались танки. Широко расползаясь по полю, они двигались прямо к пулеметному гнезду и к залегшим во ржи пограничникам. У Николая от страха сжалось сердце. Он обвел бойцов взглядом и сказал:
– В таком дзоте, как наш, не страшно. Держитесь, орлы!
Он навел пулемет на танк, целясь прямо в его смотровую щель, но щель вдруг сдвинулась с места, из-под танка вырвалось пламя, вверх взлетели комья земли. Танк загорелся. Горели и другие наскочившие на фугасы танки.
– Видали, орлы? Вот это работа! – обрадовался Николай.
Как хотелось ему в этот момент обнять и расцеловать неизвестных героев-подрывников!..
Но из-за горящих машин выползли новые танки. «Погибли, знать, наши динамитчики!» – с болью подумал Николай о подрывниках и снова схватился за пулемет. Наведя его на смотровую щель танка, он нажал курок.
Неудержимая радость охватила Николая, когда он увидел, что танк остановился. Ведь это он… Он его остановил!..
– Одну гадину порешили! – крикнул он Трошину, поправлявшему ленту.
– Давай, давай по второму! – отвечал Филька, со страхом глядя, как следующий танк ползет прямо на них.
В этот момент снаряд вонзился в торцы бревен амбразуры. Взрывная волна потрясла весь дзот. Один из пулеметчиков мертвым повалился наземь.
Разрывом снаряда оглушило Николая. Но он не выпускал из рук пулемета, стрелял и стрелял в упор по горящему танку, который заслонил собой весь сектор обстрела.
«Кажется, все?.. – больно кольнула мысль. – Ни шагу назад! Но не сидеть же в этом закрытом гробу?..»
– Что же теперь делать, Филя? – взволнованно спросил он друга. И тут же, не слушая ответа, скомандовал: – А ну-ка, Филя, бери гранаты! Орлы, тащите пулемет наверх, на перекрытие!.. – Потом наклонился над убитым товарищем и смахнул с лица крупные слезы. После этого вместе с Трошиным вылез на насыпь дзота.
Воздух дышал едкой гарью. Во ржи двигались танки, горели подожженные машины; повсюду – тела убитых, корчились и ползли раненые.
Николай оглянулся, и ужас охватил его. Танки двигались прямо на командный пункт командира батальона. За ними колыхалась серо-зеленая масса вражеской пехоты.
Громкое «ура» внезапно потрясло воздух. Николай увидел, как третья рота со штыками наперевес пошла в атаку.
– Смотри, Филя, смотри! Наша берет!.. – кричал Николай. – Филя, орлик, наша взяла! Сдрейфили! Побежали, черти серые!.. А ну-ка, Филя, сыпанем им в зад!
Повернув пулемет, они застрочили по бегущему врагу.
– Кочет! – вскрикнул Филипп. – Глянь-ка, что это там из-за бугра еще лезет?
Из-за бугра выползали новые танки, за ними шли автомашины. Солдаты на ходу соскакивали с них и, пригибаясь, шли за танками, стреляя из автоматов.
– Э-эх, Филя, смотри, их тьма-тьмущая!.. Видно, браток, нам здесь смерть принимать.
Николай сдвинул на затылок пилотку и поплевал на руки, как делал всегда, когда брался за тяжелую работу. То ли для бодрости, то ли от сильного волнения он сам себе отдавал команду. Пулемет бил без остановки, кося наступающего врага.
Танки направились прямо на дзот. Николай еще раз огляделся вокруг. Везде: во ржи, в кустах, на лугу – взвивались дымки выстрелов. Бойцы группами выскакивали из высокой травы, с винтовками наперевес шли вперед и отбрасывали наседавших вражеских солдат. Николай увидел, как боец с перевязанной головой бросился прямо под танк с гранатами в руках. Раздался взрыв – и танк остановился.
– Погиб геройски, – прошептал Николай. – А кто он, Филя?
– Не знаю, – горестно ответил Филипп.
А кругом горело, рвалось, грохотало. Из дота командира взвода валил черный густой дым. На палке одиноко болталась пилотка – это был приказ отходить.
Отходить Николай не хотел, хотя ясно было, что сил больше нет: расстреливались последние патроны, да и противник может взять их всех живьем. Все же он стрелял до последнего патрона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
От Буга доносилась ружейная стрекотня. Впереди затарахтел пулемет, и над лазом потянулся сизый дымок. Люди в пилотках с ручными пулеметами перескочили через дорогу и исчезли во ржи.
«Кто они? – мелькнуло в голове у Николая. – Наши или враги?» Еще несколько человек, двое из них в зеленых фуражках, перебежали дорогу в другом месте. «Это, наверное, пограничники отходят», – решил Николай.
Но тут во ржи, где только что исчезли бойцы, затрещали пулеметы.
«Куда же они бьют?» – старался определить Николай. Вдруг над волнами колыхавшегося поля поднялись серо-зеленые котелки. На дорогу, перегоняя их, вылетели мотоциклисты и, не сходя с машин, застрочили из своих пулеметов. За мотоциклами появились темно-серые броневики. Они неслись по дороге и тоже стреляли на ходу. Вот, миновав переднее пулеметное гнездо, они спустились к мостику и почти скрылись в маленькой ложбине.
Николай нацелился на первую машину и хотел было уже нажать курок, как вдруг раздался взрыв огромной силы. Машина вспыхнула ярким пламенем и разлетелась на куски. Солдаты в блиндаже бросились к амбразуре, оглушая Кочетова восторженными криками.
Снова раздался такой же взрыв. Вторая машина перевернулась вверх колесами и потонула в бушующем огне. Третья сделала левый разворот и, перескочив канаву, замерла на месте. Остальные попятились, огрызаясь огнем своих пулеметов.
Все в дзоте затряслось, с потолка посыпалась земля: это враг открыл ураганный артиллерийский огонь; бойцы прижались к стенкам, некоторые со страху рухнули на землю. Только Трошин остался стоять рядом с Николаем.
– Чего перепугались?! – крикнул Кочетов. – Еще фашиста не видели, а уже труса даете!..
– Гриша, встань, – нагнулся Трошин к сидящему на земле, позеленевшему от испуга бойцу. – К вам ведь комендант обращается… А ну, живо подать ленты!
Боец послушно поднялся и подал коробку с патронами.
– Ну вот! А то скривился, точно живот прихватило. – Но тут же при новом разрыве Григорий снова пригнулся. – Что же ты кланяешься, кому это ты кланяешься? Гитлеру, что ли, поклоны отбиваешь? А ну-ка распрямись, богатырь! – Бледный, трясущийся Григорий выпрямился, рукавом обтер потное лицо. – Давно бы так! – более добродушно взглянул на него Филька.
Гитлеровцы между тем подтянули свою артиллерию ближе и открыли прицельный огонь по дотам и дзотам.
Теперь у амбразуры стоять было уже нельзя: пули и осколки цокали и рикошетили у самой амбразуры, ударяясь о ее стены. Николай прижался к передней стенке блиндажа. Из-за торцов бревен посматривал в поле, откуда доносилось что-то страшное, как будто там работали огромные тракторы.
– Слушайте, орлы! Что это? – крикнул Николай и приложил ухо к стене.
Звуки стали явственнее, и наконец из-за бугра показались танки. Широко расползаясь по полю, они двигались прямо к пулеметному гнезду и к залегшим во ржи пограничникам. У Николая от страха сжалось сердце. Он обвел бойцов взглядом и сказал:
– В таком дзоте, как наш, не страшно. Держитесь, орлы!
Он навел пулемет на танк, целясь прямо в его смотровую щель, но щель вдруг сдвинулась с места, из-под танка вырвалось пламя, вверх взлетели комья земли. Танк загорелся. Горели и другие наскочившие на фугасы танки.
– Видали, орлы? Вот это работа! – обрадовался Николай.
Как хотелось ему в этот момент обнять и расцеловать неизвестных героев-подрывников!..
Но из-за горящих машин выползли новые танки. «Погибли, знать, наши динамитчики!» – с болью подумал Николай о подрывниках и снова схватился за пулемет. Наведя его на смотровую щель танка, он нажал курок.
Неудержимая радость охватила Николая, когда он увидел, что танк остановился. Ведь это он… Он его остановил!..
– Одну гадину порешили! – крикнул он Трошину, поправлявшему ленту.
– Давай, давай по второму! – отвечал Филька, со страхом глядя, как следующий танк ползет прямо на них.
В этот момент снаряд вонзился в торцы бревен амбразуры. Взрывная волна потрясла весь дзот. Один из пулеметчиков мертвым повалился наземь.
Разрывом снаряда оглушило Николая. Но он не выпускал из рук пулемета, стрелял и стрелял в упор по горящему танку, который заслонил собой весь сектор обстрела.
«Кажется, все?.. – больно кольнула мысль. – Ни шагу назад! Но не сидеть же в этом закрытом гробу?..»
– Что же теперь делать, Филя? – взволнованно спросил он друга. И тут же, не слушая ответа, скомандовал: – А ну-ка, Филя, бери гранаты! Орлы, тащите пулемет наверх, на перекрытие!.. – Потом наклонился над убитым товарищем и смахнул с лица крупные слезы. После этого вместе с Трошиным вылез на насыпь дзота.
Воздух дышал едкой гарью. Во ржи двигались танки, горели подожженные машины; повсюду – тела убитых, корчились и ползли раненые.
Николай оглянулся, и ужас охватил его. Танки двигались прямо на командный пункт командира батальона. За ними колыхалась серо-зеленая масса вражеской пехоты.
Громкое «ура» внезапно потрясло воздух. Николай увидел, как третья рота со штыками наперевес пошла в атаку.
– Смотри, Филя, смотри! Наша берет!.. – кричал Николай. – Филя, орлик, наша взяла! Сдрейфили! Побежали, черти серые!.. А ну-ка, Филя, сыпанем им в зад!
Повернув пулемет, они застрочили по бегущему врагу.
– Кочет! – вскрикнул Филипп. – Глянь-ка, что это там из-за бугра еще лезет?
Из-за бугра выползали новые танки, за ними шли автомашины. Солдаты на ходу соскакивали с них и, пригибаясь, шли за танками, стреляя из автоматов.
– Э-эх, Филя, смотри, их тьма-тьмущая!.. Видно, браток, нам здесь смерть принимать.
Николай сдвинул на затылок пилотку и поплевал на руки, как делал всегда, когда брался за тяжелую работу. То ли для бодрости, то ли от сильного волнения он сам себе отдавал команду. Пулемет бил без остановки, кося наступающего врага.
Танки направились прямо на дзот. Николай еще раз огляделся вокруг. Везде: во ржи, в кустах, на лугу – взвивались дымки выстрелов. Бойцы группами выскакивали из высокой травы, с винтовками наперевес шли вперед и отбрасывали наседавших вражеских солдат. Николай увидел, как боец с перевязанной головой бросился прямо под танк с гранатами в руках. Раздался взрыв – и танк остановился.
– Погиб геройски, – прошептал Николай. – А кто он, Филя?
– Не знаю, – горестно ответил Филипп.
А кругом горело, рвалось, грохотало. Из дота командира взвода валил черный густой дым. На палке одиноко болталась пилотка – это был приказ отходить.
Отходить Николай не хотел, хотя ясно было, что сил больше нет: расстреливались последние патроны, да и противник может взять их всех живьем. Все же он стрелял до последнего патрона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123