Мы недовольны этим и не можем продолжать оставаться в вашем подчинении, пока не будут отменены эти налоги. Как бы Вы себя чувствовали, если бы то же самое случилось в Российском царстве? Вы должны понимать наше положение.
По принадлежащему мне праву я присоединил к себе казахов Баян-Аульского, Каркаралинского и Акмолинского округов. Уповаем на Бога при этом, что объединение наших земель будет продолжено. Было бы лучше всего, чтобы мы продолжали существовать самостоятельно, и тогда не было бы у вас более добрых соседей.
По дошедшим до меня слухам, Вы ставите перед собой задачу нарушить наши отношения с Кокандом и Бухарой. Но, как единоверцы, они обязаны помогать нам…
Как было бы хорошо, если бы мы жили в дружбе и согласии… Однако ж уездные начальники ездят по степи и под видом законных сборов на проведение выборов отбирают у казахов лучших лошадей, вещи и ценности. Несмотря на закон о неприкосновенности личной собственности кочевников, уездные чиновники не принимают никаких мер к вымогателям, допускают беззакония, грабеж и насилие. Ведь немало времени прошло, как Ваши люди угнали с собой жену, двух снох и дочь казаха из Жортуыльской волости Азанбая, а также одну вдову. О месте, где находятся они сейчас, ничего не известно…
Для того чтобы сохранить вечную дружбу и мир между нами, я требую от Вас следующих действий:
1) Прекратить строительство Актауской крепости.
2) Срыть уже построенный город-крепость Акмолинск.
3) Закрыть все правящие учреждения на принадлежащей нам земле.
4) Выпустить из тюрем всех арестованных наших подданных, а также двух наших людей, посланных к султану Конур-Кульдже.
Ставлю свою именную подпись под этим посланием и заверяю печатью.
Я, Кенесары Касым-оглы"
Что же, все правильно было написано. И даже то, что Коканд с Бухарой обязаны ему помогать. Пусть задумается губернатор о возможности такого союза и пойдет на уступки. Вряд ли он представляет, какая ненависть между нами…
Только вот уже три месяца, как отправлено это послание, а до сих пор и на него нет ответа. Табылды и Кошимбай, которые везли письмо, были по дороге задержаны сыновьями Кошека, известными прихвостнями Конур-Кульджи. Их пешком гнали до самого Омска. А на днях получено известие, что его гонцов будут судить и сошлют в Сибирь…
Можно ли дальше внуку Аблая терпеть такое пренебрежение? Да, он уже убедился, что без хорошей встряски никто с ним не захочет считаться. Сейчас перед ним два пути. Первый — покориться белому царю, склонить голову перед грязным Конур-Кульджой и сыновьями Вали, распустить людей по домам и нежиться на шелковых подушках с женами. Другой путь — тот, который он выбрал, поклявшись на дедовском булате…
Не будут с ним считаться, пока не покажет свою силу и решимость. А начинать надо с Акмолинской крепости, которая стоит на пересечении всех дорог. Там Конур-Кульджа, подлый шакал. И еще следует разгромить в отрогах Сарымбета аулы Айганым — жены Вали-хана, злейшего врага сыновей Касыма-тюре. Враги должны знать, что возмездие не минует их. Кто не с ним, тот пусть дрожит от одного его имени…
Батыры предлагали ему начать военные действия прямо с нападения на Кокчетавскую крепость, но он не согласился. Там все же мало простора для действий конницы, и Омск близко. В любую минуту к осажденным в крепости может прийти подкрепление. К тому же разве не там встретился с белым верблюдом и убил его Касым-тюре? Семь поколений должно пройти, пока снимется проклятие с его рода. Кенесары не мог сейчас рисковать…
В любом случае брать Акмолинскую крепость. Она — посредине степи, и весть о ее взятии сразу отразится на положении дел.
И нужно спешить. Вчера донесли ему, что готовится указ царя о сборе налогов по новому уставу со всей Сары-Арки. Он будет касаться в первую очередь уже испытавших немало притеснений со стороны чиновников Кокчетауского, Каркаралинского и других округов, а объявлен должен быть в этом же году собаки, в месяце караша — ноябре. Степная весть — «узун-кулак» — недаром получила это прозвище — «длинное ухо». И она всегда подтверждается, особенно когда это касается новых налогов и притеснений. Лучшей вести для себя он придумать не мог. Люди от одного известия об этом реками польются к нему!..
А что, если не сумеет он взять Акмолинскую крепость? Пятитысячное войско у него, но разве всех в нем назовешь воинами? Испытав горечь первого поражения, не попятятся ли они назад, как лошадь, которую стукнули обухом по голове? И кто пойдет дальше за полководцем, проигравшим сражение?..
Нет, потом могут быть и неудачи, и поражения, а в первом бою необходима победа. И тогда станут говорить, что крепостные стены рухнули от одного только его голоса. Там, в Акмолинской крепости, спрятана та белая кошма, на которой поднят он будет над всеми жузами, как его благородный дед!
Только разве Конур-Кульджа и Кара-Иван отдадут даром такую крепость? Пять саженей высоты ее стены, и глубокий ров вокруг. А за стенами — пушки, ружья, полутысячный гарнизон. Тут на одном мужестве и отваге не выедешь…
Да, нужно делать так, как советовал башкир Ашраф… Если бы он только знал, этот бедный башкир, как опасно давать хорошие советы султанам. Они не прощают этого, и ничего тут не поделаешь. Ни в коем случае никто не должен подумать, что чьи-то советы принесли вождю победу. Кенесары — это победа, и никто больше не будет иметь к ней отношения!..
От Жоламан-батыра прибыли к нему оба башкира. Но оказалось, что пушки умеет лить только Давлетчи. Кенесары выделил ему пятерых кузнецов-казахов, приказал собрать в аулах необходимые котлы и треноги, определили место для плавки в урочище Коргасынды. А другого, Ашрафа, отец которого когда-то участвовал в восстании русского Пугачева вместе с батыром Салаватом, он оставил при себе.
Так как же он советовал делать, этот Ашраф?.. Кенесары вдруг явственно вспомнил его улыбку и тот последний разговор три дня назад. Рассказав об Акмолинской крепости, султан как бы невзначай спросил у башкира, как брали такие укрепления джигиты Салавата.
— А у вас как это делается? — спросил его Ашраф.
Кенесары тогда согласно кивнул и все подробно рассказал ему. Как и тысячу лет назад, сплошной конной массой движутся на штурм казахи. От грозного боевого клича кровь леденеет в жилах врагов, руки у них дрожат, и они уже не могут натянуть как следует даже тетиву у лука. А конная лавина, завалив собою ров, подобно волне взметывается вверх и перехлестывает через стену прямо на плечи защитникам!..
— Нет, таким старым приемом никак не взять новую крепость, где есть пушки и ружья! — просто сказал Ашраф.
— Почему ты так думаешь? — спросил, помолчав, султан.
— Я помню, как рассказывал отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
По принадлежащему мне праву я присоединил к себе казахов Баян-Аульского, Каркаралинского и Акмолинского округов. Уповаем на Бога при этом, что объединение наших земель будет продолжено. Было бы лучше всего, чтобы мы продолжали существовать самостоятельно, и тогда не было бы у вас более добрых соседей.
По дошедшим до меня слухам, Вы ставите перед собой задачу нарушить наши отношения с Кокандом и Бухарой. Но, как единоверцы, они обязаны помогать нам…
Как было бы хорошо, если бы мы жили в дружбе и согласии… Однако ж уездные начальники ездят по степи и под видом законных сборов на проведение выборов отбирают у казахов лучших лошадей, вещи и ценности. Несмотря на закон о неприкосновенности личной собственности кочевников, уездные чиновники не принимают никаких мер к вымогателям, допускают беззакония, грабеж и насилие. Ведь немало времени прошло, как Ваши люди угнали с собой жену, двух снох и дочь казаха из Жортуыльской волости Азанбая, а также одну вдову. О месте, где находятся они сейчас, ничего не известно…
Для того чтобы сохранить вечную дружбу и мир между нами, я требую от Вас следующих действий:
1) Прекратить строительство Актауской крепости.
2) Срыть уже построенный город-крепость Акмолинск.
3) Закрыть все правящие учреждения на принадлежащей нам земле.
4) Выпустить из тюрем всех арестованных наших подданных, а также двух наших людей, посланных к султану Конур-Кульдже.
Ставлю свою именную подпись под этим посланием и заверяю печатью.
Я, Кенесары Касым-оглы"
Что же, все правильно было написано. И даже то, что Коканд с Бухарой обязаны ему помогать. Пусть задумается губернатор о возможности такого союза и пойдет на уступки. Вряд ли он представляет, какая ненависть между нами…
Только вот уже три месяца, как отправлено это послание, а до сих пор и на него нет ответа. Табылды и Кошимбай, которые везли письмо, были по дороге задержаны сыновьями Кошека, известными прихвостнями Конур-Кульджи. Их пешком гнали до самого Омска. А на днях получено известие, что его гонцов будут судить и сошлют в Сибирь…
Можно ли дальше внуку Аблая терпеть такое пренебрежение? Да, он уже убедился, что без хорошей встряски никто с ним не захочет считаться. Сейчас перед ним два пути. Первый — покориться белому царю, склонить голову перед грязным Конур-Кульджой и сыновьями Вали, распустить людей по домам и нежиться на шелковых подушках с женами. Другой путь — тот, который он выбрал, поклявшись на дедовском булате…
Не будут с ним считаться, пока не покажет свою силу и решимость. А начинать надо с Акмолинской крепости, которая стоит на пересечении всех дорог. Там Конур-Кульджа, подлый шакал. И еще следует разгромить в отрогах Сарымбета аулы Айганым — жены Вали-хана, злейшего врага сыновей Касыма-тюре. Враги должны знать, что возмездие не минует их. Кто не с ним, тот пусть дрожит от одного его имени…
Батыры предлагали ему начать военные действия прямо с нападения на Кокчетавскую крепость, но он не согласился. Там все же мало простора для действий конницы, и Омск близко. В любую минуту к осажденным в крепости может прийти подкрепление. К тому же разве не там встретился с белым верблюдом и убил его Касым-тюре? Семь поколений должно пройти, пока снимется проклятие с его рода. Кенесары не мог сейчас рисковать…
В любом случае брать Акмолинскую крепость. Она — посредине степи, и весть о ее взятии сразу отразится на положении дел.
И нужно спешить. Вчера донесли ему, что готовится указ царя о сборе налогов по новому уставу со всей Сары-Арки. Он будет касаться в первую очередь уже испытавших немало притеснений со стороны чиновников Кокчетауского, Каркаралинского и других округов, а объявлен должен быть в этом же году собаки, в месяце караша — ноябре. Степная весть — «узун-кулак» — недаром получила это прозвище — «длинное ухо». И она всегда подтверждается, особенно когда это касается новых налогов и притеснений. Лучшей вести для себя он придумать не мог. Люди от одного известия об этом реками польются к нему!..
А что, если не сумеет он взять Акмолинскую крепость? Пятитысячное войско у него, но разве всех в нем назовешь воинами? Испытав горечь первого поражения, не попятятся ли они назад, как лошадь, которую стукнули обухом по голове? И кто пойдет дальше за полководцем, проигравшим сражение?..
Нет, потом могут быть и неудачи, и поражения, а в первом бою необходима победа. И тогда станут говорить, что крепостные стены рухнули от одного только его голоса. Там, в Акмолинской крепости, спрятана та белая кошма, на которой поднят он будет над всеми жузами, как его благородный дед!
Только разве Конур-Кульджа и Кара-Иван отдадут даром такую крепость? Пять саженей высоты ее стены, и глубокий ров вокруг. А за стенами — пушки, ружья, полутысячный гарнизон. Тут на одном мужестве и отваге не выедешь…
Да, нужно делать так, как советовал башкир Ашраф… Если бы он только знал, этот бедный башкир, как опасно давать хорошие советы султанам. Они не прощают этого, и ничего тут не поделаешь. Ни в коем случае никто не должен подумать, что чьи-то советы принесли вождю победу. Кенесары — это победа, и никто больше не будет иметь к ней отношения!..
От Жоламан-батыра прибыли к нему оба башкира. Но оказалось, что пушки умеет лить только Давлетчи. Кенесары выделил ему пятерых кузнецов-казахов, приказал собрать в аулах необходимые котлы и треноги, определили место для плавки в урочище Коргасынды. А другого, Ашрафа, отец которого когда-то участвовал в восстании русского Пугачева вместе с батыром Салаватом, он оставил при себе.
Так как же он советовал делать, этот Ашраф?.. Кенесары вдруг явственно вспомнил его улыбку и тот последний разговор три дня назад. Рассказав об Акмолинской крепости, султан как бы невзначай спросил у башкира, как брали такие укрепления джигиты Салавата.
— А у вас как это делается? — спросил его Ашраф.
Кенесары тогда согласно кивнул и все подробно рассказал ему. Как и тысячу лет назад, сплошной конной массой движутся на штурм казахи. От грозного боевого клича кровь леденеет в жилах врагов, руки у них дрожат, и они уже не могут натянуть как следует даже тетиву у лука. А конная лавина, завалив собою ров, подобно волне взметывается вверх и перехлестывает через стену прямо на плечи защитникам!..
— Нет, таким старым приемом никак не взять новую крепость, где есть пушки и ружья! — просто сказал Ашраф.
— Почему ты так думаешь? — спросил, помолчав, султан.
— Я помню, как рассказывал отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89