Вот Аркадий Семенович - вполне подойдет. Но как подлючить к своему замыслу известного в элитных кругах психиатра, этого товарищ полковник пока ещё не придумал.
Выходя от шефа, он задержался в приемной. Антонина Леонидовна, милая изумительно умная Тоня, взглянула на него с укоризной. Ее черные, как анатолийская ночь, глаза, словно говорили: "Эх, ты, дед! Провалил такую операцию! Не послушал меня - толкнул на торги тюлевскую наличку - вот мы и попались. Зачем было спешить?"
Да, он поспешил. При этом пошутил, дескать, поморы - это те же чукчи, запомнить купюры не додумаются. Но дело он имел не с поморами, а с коренными питерцами. Они умудрились в один год сделать две революции, а москвичи только одну и ту неудачно. Третья революция тоже будет за питерцами. Все идет к тому. Где больше смута, там и взрыв. Пока только шебуршат бандиты. Так было и в начале века - постреливали эсеры, рабочие ждали момента.
Не послушался дед опытную женщину. Можно было заморозить четыре миллиона. Раньше, ещё при Советской власти, замораживали миллиарды. Тому есть классический пример.
В декабре 1960 года под Хабаровском московская банда перехватила вагон с деньгами нового образца. Десять лет купюры ждали своего часа. Всплыли во Львове. И туда сразу же правительство бросило целый полк квалифицированных сыскарей. Спустя два года банда, спрятанная по всему СССР, была схвачена.
Но тогда против налетчиков действовало государство. Теперь в поезде "Северная Двина" налетчикам помогало государство. А коль в акции принимает участие государство, даже самые искусные сыскари - бессильны.
"Но почему же Тюлев установил, кто его почистил? Сейчас в приемной шефа эту мысль держали оба - и товарищ полковник и бывалая подпольщица? Логика этой мысли сводилась к тому, что бывший особист не мог Тюлеву передать больше, чем он знал. И напрашивалось очевидное: неужели Тюлев с его вроде бы заурядным умишком уже заложил в государственную машину свои винтики?
Такую возможность не исключали оба, и прежде всего товарищ полковник. Уверенность покидала его. Впервые за много лет безупречной службы он понял, что время изменчиво, надо опять определяться: кому служить, а кому прислуживать?
Для разведчика-профессионала это проклятье, когда власть нестабильна. На верхотуру, как воронье на церковный крест, садится всякая нечисть. Хочешь - не хочешь, а приказы её выполняй, потому что она - власть. История знает немало случаев, когда чиновный люд перелетал от одного властелина к другому, как дичь из болотца в болотце. Но эта же дичь рано или поздно становилась добычей охотника.
У товарища полковника не было ни малейшего желания стать чьей бы то ни было добычей. Он вывел в люди своих детей - сына и дочь. На подходе внуки мальчик и две девочки. Внуков он любил больше, чем детей. Так что хочешь жить и процветать - в выборе ориентира будь осторожен, как бывает осторожен редкостный зверь, та же испанская дикая кошка или уссурийский тигр. Зверь живет, пока в нем обострено чувство постоянной опасности.
Но человек хитрей и коварней любого зверя, особенно если он избрал своей профессией кровопускание - лишать жизни того, на кого укажет хозяин будь то машина в лице государства или господствующий в государстве имярэк.
Да, зверю до человека не дотянуться. Зверь не додумается поменять хозяина - инстинкт привязанности всесилен.
Человек везде и всюду стремиться выгадывать. Даже если это ему будет стоить жизни. Только человеку присуще чувство беспредельной алчности.
Эту черту человеческой натуры товарищ полковник изучил досконально. По его данным, ещё ни один олигарх не умер своей смертью. И умирают они обычно не в автомобильных катастрофах и не расстрелянные у подъездов своих домой. Умирают они, как правило, на больничной койке с помощью подкупленных врачей.
Еще его шеф с Лубянки говаривал: "Если есть у тебя серьезный недруг, ложи его на больничную койку - и он покойник". При этом шеф с Лубянки уточнял: "Восемьдесят процентов насильственных смертей - заслуга нашей медицины".
"С некоторых пор, пожалуй, больше", - сказал себе товарищ полковник, возвращаясь в свой кабинет. С тремя любовницами она, конечно, свяжется не без содействия Дарьяны Манукяновны. Те три бабенки относительно доступны. Самая младшая - в недавнем прошлом учительница Сузика. Вот Сузик её и подготовит. А делается это весьма просто. Когда они окажутся одни, он незаметно в чай подкинет ей таблетку - и она тут же уснет, будет крепко спать минут пятнадцать, за эти пятнадцать минут он успеет её изнасиловать. А там... там она будет послушна, как овечка.
Труда не составит припугнуть референтку, трусливую красавицу. Януария Денисовича она принимает строго раз в неделю по пятницам. Принимает у себя на квартире, которую он ей купил и обставил.
Сложнее будет с ведущей телеканала. Шантажу не поддается, но, как и любую журналистку, можно купить.
Загадку и главную трудность составляла самая старая любовница. Януарию Денисовичу она годилась если не в матери, то в тетки. Будучи женой советника посла, она приезжала к нему на свидания в сопровождении своего мужа. Встречались они под Москвой на даче, которая принадлежала известному российскому артисту, постоянно проживающему в Иерусалиме. Пока Януарий Денисович на втором этаже тешился с любовницей, на первом, в холле, терпеливо ждал свою жену престарелый советник. Товарищу полковнику было известно, что ещё при Андропове советник высылался из Союза как персона нон грате. Видимо, эта самая старая любовница и была главной, которой брат Лозинского доверял государственные секреты.
Вот с этими секретами и заявиться бы к Тюлеву! Когда Януарию Денисовичу подоспеет момент положить президента в гроб - а тот, судя по всем приметам, и сам скоро ляжет, - и попытается вскочить в президентское кресло, тут Александр Гордеевич и объявит на всю страну, что никто иной, как Пузырев-Суркис, регулярно трахает посольскую тетеньку, агента ЦРУ.
Пока у товарища полковника досье на любовниц олигарха было весьма скудным - только фамилии и должности. Но для компромата и это уже немало. Остальное можно будет присочинить: порой полуправда аппетитнее правды. Как водка по сравнению со спиртом.
25
До самой Москвы они вдвоем занимали целое купе. Алик вместо того, чтобы взять два билета, купил четыре - посторонние пассажиры ни к чему. До прихода поезда он сбегал в гастроном, отоварился. Не забыл запастись водкой. А уже в поезде, заняв купе, все съестное выложил на столик, не без бахвальства сказал: - Вот чего нам в лесу не хватало!
Объедались до самого Грязовца. Но водку пить Фидель Михайлович наотрез отказался. - Напрасно, - заметил Алик. - Не будешь пить - в жизни многое потеряешь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Выходя от шефа, он задержался в приемной. Антонина Леонидовна, милая изумительно умная Тоня, взглянула на него с укоризной. Ее черные, как анатолийская ночь, глаза, словно говорили: "Эх, ты, дед! Провалил такую операцию! Не послушал меня - толкнул на торги тюлевскую наличку - вот мы и попались. Зачем было спешить?"
Да, он поспешил. При этом пошутил, дескать, поморы - это те же чукчи, запомнить купюры не додумаются. Но дело он имел не с поморами, а с коренными питерцами. Они умудрились в один год сделать две революции, а москвичи только одну и ту неудачно. Третья революция тоже будет за питерцами. Все идет к тому. Где больше смута, там и взрыв. Пока только шебуршат бандиты. Так было и в начале века - постреливали эсеры, рабочие ждали момента.
Не послушался дед опытную женщину. Можно было заморозить четыре миллиона. Раньше, ещё при Советской власти, замораживали миллиарды. Тому есть классический пример.
В декабре 1960 года под Хабаровском московская банда перехватила вагон с деньгами нового образца. Десять лет купюры ждали своего часа. Всплыли во Львове. И туда сразу же правительство бросило целый полк квалифицированных сыскарей. Спустя два года банда, спрятанная по всему СССР, была схвачена.
Но тогда против налетчиков действовало государство. Теперь в поезде "Северная Двина" налетчикам помогало государство. А коль в акции принимает участие государство, даже самые искусные сыскари - бессильны.
"Но почему же Тюлев установил, кто его почистил? Сейчас в приемной шефа эту мысль держали оба - и товарищ полковник и бывалая подпольщица? Логика этой мысли сводилась к тому, что бывший особист не мог Тюлеву передать больше, чем он знал. И напрашивалось очевидное: неужели Тюлев с его вроде бы заурядным умишком уже заложил в государственную машину свои винтики?
Такую возможность не исключали оба, и прежде всего товарищ полковник. Уверенность покидала его. Впервые за много лет безупречной службы он понял, что время изменчиво, надо опять определяться: кому служить, а кому прислуживать?
Для разведчика-профессионала это проклятье, когда власть нестабильна. На верхотуру, как воронье на церковный крест, садится всякая нечисть. Хочешь - не хочешь, а приказы её выполняй, потому что она - власть. История знает немало случаев, когда чиновный люд перелетал от одного властелина к другому, как дичь из болотца в болотце. Но эта же дичь рано или поздно становилась добычей охотника.
У товарища полковника не было ни малейшего желания стать чьей бы то ни было добычей. Он вывел в люди своих детей - сына и дочь. На подходе внуки мальчик и две девочки. Внуков он любил больше, чем детей. Так что хочешь жить и процветать - в выборе ориентира будь осторожен, как бывает осторожен редкостный зверь, та же испанская дикая кошка или уссурийский тигр. Зверь живет, пока в нем обострено чувство постоянной опасности.
Но человек хитрей и коварней любого зверя, особенно если он избрал своей профессией кровопускание - лишать жизни того, на кого укажет хозяин будь то машина в лице государства или господствующий в государстве имярэк.
Да, зверю до человека не дотянуться. Зверь не додумается поменять хозяина - инстинкт привязанности всесилен.
Человек везде и всюду стремиться выгадывать. Даже если это ему будет стоить жизни. Только человеку присуще чувство беспредельной алчности.
Эту черту человеческой натуры товарищ полковник изучил досконально. По его данным, ещё ни один олигарх не умер своей смертью. И умирают они обычно не в автомобильных катастрофах и не расстрелянные у подъездов своих домой. Умирают они, как правило, на больничной койке с помощью подкупленных врачей.
Еще его шеф с Лубянки говаривал: "Если есть у тебя серьезный недруг, ложи его на больничную койку - и он покойник". При этом шеф с Лубянки уточнял: "Восемьдесят процентов насильственных смертей - заслуга нашей медицины".
"С некоторых пор, пожалуй, больше", - сказал себе товарищ полковник, возвращаясь в свой кабинет. С тремя любовницами она, конечно, свяжется не без содействия Дарьяны Манукяновны. Те три бабенки относительно доступны. Самая младшая - в недавнем прошлом учительница Сузика. Вот Сузик её и подготовит. А делается это весьма просто. Когда они окажутся одни, он незаметно в чай подкинет ей таблетку - и она тут же уснет, будет крепко спать минут пятнадцать, за эти пятнадцать минут он успеет её изнасиловать. А там... там она будет послушна, как овечка.
Труда не составит припугнуть референтку, трусливую красавицу. Януария Денисовича она принимает строго раз в неделю по пятницам. Принимает у себя на квартире, которую он ей купил и обставил.
Сложнее будет с ведущей телеканала. Шантажу не поддается, но, как и любую журналистку, можно купить.
Загадку и главную трудность составляла самая старая любовница. Януарию Денисовичу она годилась если не в матери, то в тетки. Будучи женой советника посла, она приезжала к нему на свидания в сопровождении своего мужа. Встречались они под Москвой на даче, которая принадлежала известному российскому артисту, постоянно проживающему в Иерусалиме. Пока Януарий Денисович на втором этаже тешился с любовницей, на первом, в холле, терпеливо ждал свою жену престарелый советник. Товарищу полковнику было известно, что ещё при Андропове советник высылался из Союза как персона нон грате. Видимо, эта самая старая любовница и была главной, которой брат Лозинского доверял государственные секреты.
Вот с этими секретами и заявиться бы к Тюлеву! Когда Януарию Денисовичу подоспеет момент положить президента в гроб - а тот, судя по всем приметам, и сам скоро ляжет, - и попытается вскочить в президентское кресло, тут Александр Гордеевич и объявит на всю страну, что никто иной, как Пузырев-Суркис, регулярно трахает посольскую тетеньку, агента ЦРУ.
Пока у товарища полковника досье на любовниц олигарха было весьма скудным - только фамилии и должности. Но для компромата и это уже немало. Остальное можно будет присочинить: порой полуправда аппетитнее правды. Как водка по сравнению со спиртом.
25
До самой Москвы они вдвоем занимали целое купе. Алик вместо того, чтобы взять два билета, купил четыре - посторонние пассажиры ни к чему. До прихода поезда он сбегал в гастроном, отоварился. Не забыл запастись водкой. А уже в поезде, заняв купе, все съестное выложил на столик, не без бахвальства сказал: - Вот чего нам в лесу не хватало!
Объедались до самого Грязовца. Но водку пить Фидель Михайлович наотрез отказался. - Напрасно, - заметил Алик. - Не будешь пить - в жизни многое потеряешь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78