Я почувствовал запах хорошей пудры и дорогих духов. Пожалуй, она была лет на пятнадцать старше меня. Я прекрасно понимал, что Анна хладнокровно занималась секс-бизнесом целые десятилетия, когда-то она была проституткой, а теперь стала преуспевающей «мадам». Тем не менее, она по-прежнему обладала такой страстной чувственностью что мне стало как-то не по себе.
– Мой сын Стив и его девушка... Они уходили с ними. Несколько раз.
– Уходили с кем?
– С Полли и этим ее дружком Лоуренсом.
– И что?
– Вы понимаете, в какой опасности они оказались?
– Кто оказался? В какой опасности?
– Мой сын Стив и его девушка! Они еще дети, им всего лишь немногим за двадцать.
– Мне тоже, Анна. Но я вас не совсем понимаю.
– А знаете, как другие девушки из этой лавочки с сандвичами называют Лоуренса за его спиной?
– Понятия не имею.
– Дилли.
– Ну и что? Он носит в карманах укроп, что ли?
– Нет, – сказала Анна. – Они думают, что он похож на Диллинджера.
7
Я проехал по Пайн-Гроув-авеню и припарковался напротив роскошной берлоги, в которой проживала Полли Гамильтон со своим дружком. Поскольку на работе мне сказали о ее болезни, возможно, сейчас она была прикована к постели. Я надеялся, что бедняжке станет получше...
Сидя за рулем, я опустил боковое стекло, чтобы чувствовать ветер с озера. Передо мной была утренняя «Геральд энд экзаминер» – «газета для людей, которые думают», как считал мистер Херст. Что ж, может, он и прав: я не читал, но напряженно думал.
Думал об Анне Сейдж и ее предположении, что приятель Полли Гамильтон Джимми Лоуренс в действительности тот самый Джон Диллинджер.
– Разве вы не заметили сходства? – спросила она.
– Нет, – ответил я, но про себя отметил, что он немного смахивает на Диллинджера.
Но на него смахивают многие. За последние месяцы через каждые несколько дней появлялась очередная история о «двойнике Диллинджера», которого задерживала полиция где-нибудь на Среднем Западе. Одного беднягу из Сент-Пола арестовывали пять раз, а когда после этого он решил пойти в местный полицейский участок, чтобы как-то решить эту проблему своего сходства, то его опять арестовали и не освобождали до тех пор, пока не сняли отпечатки пальцев и не сравнили с отпечатками настоящего Диллинджера.
Месяц назад другой нечаянный двойник Диллинджера вывалился из кулуаров кинотеатра «Аптаун», того самого, где Полли, ее красавчик и ваш покорный слуга смотрели вчера вечером «Вива Вилья!», и встретил шесть взводов полиции спецназначения Чикаго, которые посоветовали ему не шевелиться, в противном случае пообещали снести голову.
А в прошлое воскресенье один страховой агент в Колумбусе, штат Огайо, сошел с самолета после деловой поездки в Индианаполис и неожиданно был встречен дюжиной вооруженных людей. Оказывается, они получили от управляющего отелем, в котором он останавливался накануне ночью, «полную идентификацию», что он является Диллинджером. Продал ли ему этот парень страховой полис или нет, газеты не сообщали.
Страну охватило что-то вроде «лихорадки Диллинджера», которая после годового разгула грабителей банков привела несколько месяцев назад в Маленькой Богемии в нижнем Висконсине к кровавой разборке, когда феды по наводке должны были взять Диллинджера. В результате они лишь убили одного или двух оказавшихся ни при чем гражданских лиц и схватили несколько любовниц гангстеров, в то время как Диллинджер, Нельсон «Детское личико» и их команды благополучно смылись.
Как этот «враг общества» (выражение, заимствованное федами в Чикаго, где Комиссия по преступлениям приклеила его к Аль Капоне) за какой-то год стал настолько известен, было больше связано со стилем его ограблений, чем с самими ограблениями. Содержание этой легенды было известно каждому мужчине, женщине и ребенку в нашей стране.
Получив двадцать лет за незначительное преступление от судьи, известного тем, с какой легкостью он выносил смертные приговоры, двадцатилетний Джонни Диллинджер прямо с фермы отца отправился в исправительный дом, а затем в тюрьму. Там провел девять лет под покровительством таких лиц, как Гарри Пиргюнт. Гомер Ван Метер и Джон Гамильтон – опытных, закоренелых преступников, искусных мастеров в деле ограбления банков.
И все же Джонни условно освободили под поручительство. Петицию об его освобождении в целях оказания помощи в работе на ферме его престарелому папаше подписали тот самый человек, которого Диллинджер ограбил, а также «раскаявшийся» судья. Помощь престарелому папаше заключалась в грабежах банков и магазинов с целью сбора денег на финансирование побега своих покровителей Пирпонта, Ван Метера, Гамильтона и еще шести его приятелей из тюрьмы штата в Мичиган-Сити. Он переправил в тюрьму несколько револьверов в ящике с нитками, которые привозили в тюремную мастерскую, где шили рубашки. Девять дружков Диллинджера бежали как раз вовремя, так как необходимо было уже вызволять самого Диллинджера из тюрьмы Лимы, штат Огайо. Кажется, он был схвачен, когда наносил визит хорошенькой Мэри Лонгнейкер, одной из своих многочисленных подружек. Пресса любила Джонни и его хорошеньких девушек.
Они любили Джонни – и точка. Потому что когда он грабил свои банки, то, перегнувшись через банковскую стойку, флиртовал с женщинами и был любезен с мужчинами. Если же все-таки были жертвы, Джонни никогда не оказывался в числе стрелявших, он осуждал подобное насилие. Был известен, например, такой случай: Пирпонт застрелил шерифа во время побега в Лиме, и Джонни остановился, нагнулся над умирающим, к которому проникся симпатией во время его препровождения в тюрьму, и грустно сказал Пирпонту:
– Разве была в этом необходимость?
Публике нравилось все это, публике нравилось, что он позволял вкладчикам, которым «посчастливилось» оказаться в банке во время ограбления, оставить при себе свою наличность – он брал только «банковские деньги». И когда он бежал из тюрьмы Кроун-Пойнт, штат Индиана, использовав револьвер, который будто бы вырезал из дерева и покрасил черным гуталином, то обыватели одобрительно говорили: «Здорово проделано, Джонни, ты показал им, Джонни!»
Обывателю обычно нравилось, если его принимали за Джона Диллинджера. А почему бы и нет? У Джона было лицо среднего американца. Может быть, даже немного привлекательное, во всяком случае, для грабителей банков. Фотографии часто изображали его с чуть кривой улыбкой, с выражением лица, достойного того, чтобы быть помещенным на афишу кинотеатра. На фото мы всегда не такие, как в жизни.
А пока что в стране нагнеталась национальная истерия. За последние три или четыре месяца «полная идентификация» Диллинджера могла произойти, скажем, и в Массачусетсе, и в Огайо почти одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Мой сын Стив и его девушка... Они уходили с ними. Несколько раз.
– Уходили с кем?
– С Полли и этим ее дружком Лоуренсом.
– И что?
– Вы понимаете, в какой опасности они оказались?
– Кто оказался? В какой опасности?
– Мой сын Стив и его девушка! Они еще дети, им всего лишь немногим за двадцать.
– Мне тоже, Анна. Но я вас не совсем понимаю.
– А знаете, как другие девушки из этой лавочки с сандвичами называют Лоуренса за его спиной?
– Понятия не имею.
– Дилли.
– Ну и что? Он носит в карманах укроп, что ли?
– Нет, – сказала Анна. – Они думают, что он похож на Диллинджера.
7
Я проехал по Пайн-Гроув-авеню и припарковался напротив роскошной берлоги, в которой проживала Полли Гамильтон со своим дружком. Поскольку на работе мне сказали о ее болезни, возможно, сейчас она была прикована к постели. Я надеялся, что бедняжке станет получше...
Сидя за рулем, я опустил боковое стекло, чтобы чувствовать ветер с озера. Передо мной была утренняя «Геральд энд экзаминер» – «газета для людей, которые думают», как считал мистер Херст. Что ж, может, он и прав: я не читал, но напряженно думал.
Думал об Анне Сейдж и ее предположении, что приятель Полли Гамильтон Джимми Лоуренс в действительности тот самый Джон Диллинджер.
– Разве вы не заметили сходства? – спросила она.
– Нет, – ответил я, но про себя отметил, что он немного смахивает на Диллинджера.
Но на него смахивают многие. За последние месяцы через каждые несколько дней появлялась очередная история о «двойнике Диллинджера», которого задерживала полиция где-нибудь на Среднем Западе. Одного беднягу из Сент-Пола арестовывали пять раз, а когда после этого он решил пойти в местный полицейский участок, чтобы как-то решить эту проблему своего сходства, то его опять арестовали и не освобождали до тех пор, пока не сняли отпечатки пальцев и не сравнили с отпечатками настоящего Диллинджера.
Месяц назад другой нечаянный двойник Диллинджера вывалился из кулуаров кинотеатра «Аптаун», того самого, где Полли, ее красавчик и ваш покорный слуга смотрели вчера вечером «Вива Вилья!», и встретил шесть взводов полиции спецназначения Чикаго, которые посоветовали ему не шевелиться, в противном случае пообещали снести голову.
А в прошлое воскресенье один страховой агент в Колумбусе, штат Огайо, сошел с самолета после деловой поездки в Индианаполис и неожиданно был встречен дюжиной вооруженных людей. Оказывается, они получили от управляющего отелем, в котором он останавливался накануне ночью, «полную идентификацию», что он является Диллинджером. Продал ли ему этот парень страховой полис или нет, газеты не сообщали.
Страну охватило что-то вроде «лихорадки Диллинджера», которая после годового разгула грабителей банков привела несколько месяцев назад в Маленькой Богемии в нижнем Висконсине к кровавой разборке, когда феды по наводке должны были взять Диллинджера. В результате они лишь убили одного или двух оказавшихся ни при чем гражданских лиц и схватили несколько любовниц гангстеров, в то время как Диллинджер, Нельсон «Детское личико» и их команды благополучно смылись.
Как этот «враг общества» (выражение, заимствованное федами в Чикаго, где Комиссия по преступлениям приклеила его к Аль Капоне) за какой-то год стал настолько известен, было больше связано со стилем его ограблений, чем с самими ограблениями. Содержание этой легенды было известно каждому мужчине, женщине и ребенку в нашей стране.
Получив двадцать лет за незначительное преступление от судьи, известного тем, с какой легкостью он выносил смертные приговоры, двадцатилетний Джонни Диллинджер прямо с фермы отца отправился в исправительный дом, а затем в тюрьму. Там провел девять лет под покровительством таких лиц, как Гарри Пиргюнт. Гомер Ван Метер и Джон Гамильтон – опытных, закоренелых преступников, искусных мастеров в деле ограбления банков.
И все же Джонни условно освободили под поручительство. Петицию об его освобождении в целях оказания помощи в работе на ферме его престарелому папаше подписали тот самый человек, которого Диллинджер ограбил, а также «раскаявшийся» судья. Помощь престарелому папаше заключалась в грабежах банков и магазинов с целью сбора денег на финансирование побега своих покровителей Пирпонта, Ван Метера, Гамильтона и еще шести его приятелей из тюрьмы штата в Мичиган-Сити. Он переправил в тюрьму несколько револьверов в ящике с нитками, которые привозили в тюремную мастерскую, где шили рубашки. Девять дружков Диллинджера бежали как раз вовремя, так как необходимо было уже вызволять самого Диллинджера из тюрьмы Лимы, штат Огайо. Кажется, он был схвачен, когда наносил визит хорошенькой Мэри Лонгнейкер, одной из своих многочисленных подружек. Пресса любила Джонни и его хорошеньких девушек.
Они любили Джонни – и точка. Потому что когда он грабил свои банки, то, перегнувшись через банковскую стойку, флиртовал с женщинами и был любезен с мужчинами. Если же все-таки были жертвы, Джонни никогда не оказывался в числе стрелявших, он осуждал подобное насилие. Был известен, например, такой случай: Пирпонт застрелил шерифа во время побега в Лиме, и Джонни остановился, нагнулся над умирающим, к которому проникся симпатией во время его препровождения в тюрьму, и грустно сказал Пирпонту:
– Разве была в этом необходимость?
Публике нравилось все это, публике нравилось, что он позволял вкладчикам, которым «посчастливилось» оказаться в банке во время ограбления, оставить при себе свою наличность – он брал только «банковские деньги». И когда он бежал из тюрьмы Кроун-Пойнт, штат Индиана, использовав револьвер, который будто бы вырезал из дерева и покрасил черным гуталином, то обыватели одобрительно говорили: «Здорово проделано, Джонни, ты показал им, Джонни!»
Обывателю обычно нравилось, если его принимали за Джона Диллинджера. А почему бы и нет? У Джона было лицо среднего американца. Может быть, даже немного привлекательное, во всяком случае, для грабителей банков. Фотографии часто изображали его с чуть кривой улыбкой, с выражением лица, достойного того, чтобы быть помещенным на афишу кинотеатра. На фото мы всегда не такие, как в жизни.
А пока что в стране нагнеталась национальная истерия. За последние три или четыре месяца «полная идентификация» Диллинджера могла произойти, скажем, и в Массачусетсе, и в Огайо почти одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91