Маленькая Богемия была весенним пикничком по сравнению с этим.
Пурвин задрал вверх подбородок и посмотрел на меня сверху вниз. Маленькие мужчины иногда делают так. Особенно, когда вы сидите, а они – стоят.
– Почему я стану это делать? Если убитого признали Диллинджером, зачем мне говорить противоположное? Отпечатки пальцев совпадают, и...
– Меня это и поразило, – заметил я, – но я также обратил внимание, что во время расследования отпечатки пальцев не рассматривались как свидетельство. Какой-то агент подтвердил, что они совпадают, вот и все. Так? Кто снимал их?
– Снимал что? – спросил Пурвин.
– Отпечатки пальцев! Кто из ваших людей снимал отпечатки пальцев?
Пурвин и Коули обменялись взглядами, Коули ответил:
– Отпечатки снимал ночью в морге один офицер из чикагской полиции.
– Офицер чикагской полиции?
– Да.
– Вы хотите сказать: полицейский из Восточного Чикаго?
– Нет, из Чикаго.
– Как фамилия этого копа?
Они оба пожали плечами.
– Подождите, дайте мне разобраться. До сих пор в этом деле не были задействованы силы полиции Чикаго. И вдруг не люди из ФБР, а какой-то безымянный чикагский коп берет отпечатки пальцев! Как это объяснить!
На этот раз плечами пожал Коули.
– Это был морг Кук Каунти. Что я могу сказать?
– Почему бы вам не пойти туда и не снять еще раз отпечатки пальцев, пока есть время!
– Зачем? – раздраженно поинтересовался Пурвин. Коули покачал головой.
– Мне кажется, уже поздно. Наверное, отец Диллинджера едет из Индианы за телом, если уже не приехал.
– Черт, тогда нужно поехать в Индиану и поговорить с Диллинджером-старшим еще до похорон, чтобы не тратить деньги на эксгумацию, а также проверить отпечатки пальцев.
– Зачем это нужно? – заметил Пурвин.
– Зачем нужно? Вы же сами повторяли много раз, что чикагские копы способны продать свою бабушку за сигару.
Пурвин, посмотрев на часы, сказал:
– Мне нужно заехать домой за багажом, скоро мой поезд. Джентльмены, придется вас покинуть.
Он подошел к двери, затем повернулся и сказал:
– Сэм, встретимся через несколько дней. Мистер Геллер, благодарю вас за то, что вы поделились своими соображениями. Они достаточно интересны, хотя и несколько притянуты за уши. Мы вам благодарны за то, что вы поделились ими только с нами.
– О, Мелвин, – сказал я, – Вы, конечно, можете уехать, но провороните свой шанс. Он хмыкнул и вышел. Оставшись с Коули вдвоем, я спросил:
– Куда он отправился?
– В Вашингтон, – тихо ответил он.
– Будет пожимать руку своему шефу?
– Он встретится с директором ФБР и высшим чиновником органов юстиции.
– Наверное, в прессе появится масса фотографий?
Коули пожал плечами, но потом утвердительно кивнул.
– Мелвин Пурвин заработал себе репутацию за счет этого мертвеца. Мне интересно, сможет ли малыш Мел спокойно спать в течение двадцати или тридцати лет, зная, что человек, которого он вроде бы убил, может снова появиться в любое время, – сказал я.
Коули промолчал.
Я поднялся.
– Желаю вам удачи, именно вам, Коули. Вы мне кажетесь порядочным человеком.
Он тоже встал и пожал мне руку.
– Геллер, вы хороший специалист. Но я не думаю, что вы во всем правы... Но ценю, что из чувства долга, чести или чего-то еще вы пришли к нам и все рассказали.
– Это что-то новенькое. Мне никогда не говорили о моем чувстве гражданского долга, чести или чего-то еще. Между прочим, мне положены деньги в качестве вознаграждения, не так ли? – засмеялся я.
– Наверное, – ответил Коули, но казалось, что его поразила моя фраза.
– Ну, если в течение следующих дней не разразится скандал и если им удастся похоронить мертвеца и написать на камне, что здесь лежит Диллинджер, вы знаете, по какому адресу послать для меня чек.
Коули кивнул головой.
* * *
Через несколько дней прислали чек. Я получил пять сотен. Болтали, что Анна Сейдж получила пять тысяч долларов, но некоторые утверждали – десять тысяч. Заркович тоже, по слухам, получил пять тысяч. Но это были деньги от правительства. Кто знает, сколько они получили от Джона Диллинджера или от Нитти.
Что последовало после стрельбы у «Байографа», я узнавал из газет и других источников, слушал радио. Кроме того, были разговоры в барах и кафе.
В последующие несколько дней многие любопытствующие толпились у маленького похоронного бюро в Муресвилле, в штате Индиана, родном городе Диллинджера. В газетах сообщалось, что еще пять тысяч человек посмотрели на мертвеца, лежавшего на парче в зале для прощания. Газеты также писали, что многие, знавшие Джонни, «с трудом» узнали его, так он сильно изменился. Его сестра Одри, которая помогала воспитывать его, не сказала, что признала брата в этом человеке, просто попросила: «У меня нет вопросов – похороните его».
Отец Диллинджера, приехав в Чикаго за трупом, в первых интервью плакался, что у него нет денег на похороны сына. Но чуть позже, после встречи с адвокатом Пикетом, он повеселел и заявил, что денег на похороны хватит, как будто нашел чей-то бумажник на Ла-Саль-стрит.
В эти дни случилось еще одно интересное событие – Анна Сейдж вышла из подполья и стала раздавать интервью направо и налево. «Леди в красном» купалась в лучах славы. Старые истории, распространявшиеся Пурвином и Коули, чтобы защитить ее и Полли, были забыты. И Анна постоянно беседовала с прессой до тех пор, пока Пурвин и Коули не отправили ее отдохнуть за казенный счет.
Чикагская полиция сделала открытие, что с Анной в квартире жил какой-то мужчина. В газетах делались намеки, что полиция считает, что это был Диллинджер. Но дальше таких предположений дело не пошло.
В пятницу после стрельбы в «Байографе» некий Джеймс Пробаско, как сообщалось в газетах, упал с девятнадцатого этажа из окна «Бэнкерс билдинг» и приземлился в аллее у этого здания. Летел он головой вниз и задел пешехода. Выпал он из той же самой комнаты для допросов, где я беседовал с Коули и Пурвином. В этой комнате он был с Коули и какими-то агентами, которые его допрашивали (Пурвин в это время нежился в лучах славы в Вашингтоне), и, как сообщили газетчики, он сумел выпрыгнуть из окна. Коули заявил, что Пробаско выглядел очень подавленным. Никто в здании, стоявшем напротив – «Рукери» – не видел, как прыгал этот человек. Одной из причин подавленности Пробаско, кроме боязни своих «дружков» из преступного мира, которые считали, что он может «заговорить», было заболевание герпесом и плохое состояние нервной системы.
Я никогда не слышал о Пробаско и не встречался с ним, но говорили, что он был связан с «горячими деньгами», с гангстерами и Диллинджером. Были у него связи даже с политиками. Через свою жену он породнился с бывшим членом муниципалитета Томасом Дж. Боулером, ставшим недавно президентом санитарного управления района.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Пурвин задрал вверх подбородок и посмотрел на меня сверху вниз. Маленькие мужчины иногда делают так. Особенно, когда вы сидите, а они – стоят.
– Почему я стану это делать? Если убитого признали Диллинджером, зачем мне говорить противоположное? Отпечатки пальцев совпадают, и...
– Меня это и поразило, – заметил я, – но я также обратил внимание, что во время расследования отпечатки пальцев не рассматривались как свидетельство. Какой-то агент подтвердил, что они совпадают, вот и все. Так? Кто снимал их?
– Снимал что? – спросил Пурвин.
– Отпечатки пальцев! Кто из ваших людей снимал отпечатки пальцев?
Пурвин и Коули обменялись взглядами, Коули ответил:
– Отпечатки снимал ночью в морге один офицер из чикагской полиции.
– Офицер чикагской полиции?
– Да.
– Вы хотите сказать: полицейский из Восточного Чикаго?
– Нет, из Чикаго.
– Как фамилия этого копа?
Они оба пожали плечами.
– Подождите, дайте мне разобраться. До сих пор в этом деле не были задействованы силы полиции Чикаго. И вдруг не люди из ФБР, а какой-то безымянный чикагский коп берет отпечатки пальцев! Как это объяснить!
На этот раз плечами пожал Коули.
– Это был морг Кук Каунти. Что я могу сказать?
– Почему бы вам не пойти туда и не снять еще раз отпечатки пальцев, пока есть время!
– Зачем? – раздраженно поинтересовался Пурвин. Коули покачал головой.
– Мне кажется, уже поздно. Наверное, отец Диллинджера едет из Индианы за телом, если уже не приехал.
– Черт, тогда нужно поехать в Индиану и поговорить с Диллинджером-старшим еще до похорон, чтобы не тратить деньги на эксгумацию, а также проверить отпечатки пальцев.
– Зачем это нужно? – заметил Пурвин.
– Зачем нужно? Вы же сами повторяли много раз, что чикагские копы способны продать свою бабушку за сигару.
Пурвин, посмотрев на часы, сказал:
– Мне нужно заехать домой за багажом, скоро мой поезд. Джентльмены, придется вас покинуть.
Он подошел к двери, затем повернулся и сказал:
– Сэм, встретимся через несколько дней. Мистер Геллер, благодарю вас за то, что вы поделились своими соображениями. Они достаточно интересны, хотя и несколько притянуты за уши. Мы вам благодарны за то, что вы поделились ими только с нами.
– О, Мелвин, – сказал я, – Вы, конечно, можете уехать, но провороните свой шанс. Он хмыкнул и вышел. Оставшись с Коули вдвоем, я спросил:
– Куда он отправился?
– В Вашингтон, – тихо ответил он.
– Будет пожимать руку своему шефу?
– Он встретится с директором ФБР и высшим чиновником органов юстиции.
– Наверное, в прессе появится масса фотографий?
Коули пожал плечами, но потом утвердительно кивнул.
– Мелвин Пурвин заработал себе репутацию за счет этого мертвеца. Мне интересно, сможет ли малыш Мел спокойно спать в течение двадцати или тридцати лет, зная, что человек, которого он вроде бы убил, может снова появиться в любое время, – сказал я.
Коули промолчал.
Я поднялся.
– Желаю вам удачи, именно вам, Коули. Вы мне кажетесь порядочным человеком.
Он тоже встал и пожал мне руку.
– Геллер, вы хороший специалист. Но я не думаю, что вы во всем правы... Но ценю, что из чувства долга, чести или чего-то еще вы пришли к нам и все рассказали.
– Это что-то новенькое. Мне никогда не говорили о моем чувстве гражданского долга, чести или чего-то еще. Между прочим, мне положены деньги в качестве вознаграждения, не так ли? – засмеялся я.
– Наверное, – ответил Коули, но казалось, что его поразила моя фраза.
– Ну, если в течение следующих дней не разразится скандал и если им удастся похоронить мертвеца и написать на камне, что здесь лежит Диллинджер, вы знаете, по какому адресу послать для меня чек.
Коули кивнул головой.
* * *
Через несколько дней прислали чек. Я получил пять сотен. Болтали, что Анна Сейдж получила пять тысяч долларов, но некоторые утверждали – десять тысяч. Заркович тоже, по слухам, получил пять тысяч. Но это были деньги от правительства. Кто знает, сколько они получили от Джона Диллинджера или от Нитти.
Что последовало после стрельбы у «Байографа», я узнавал из газет и других источников, слушал радио. Кроме того, были разговоры в барах и кафе.
В последующие несколько дней многие любопытствующие толпились у маленького похоронного бюро в Муресвилле, в штате Индиана, родном городе Диллинджера. В газетах сообщалось, что еще пять тысяч человек посмотрели на мертвеца, лежавшего на парче в зале для прощания. Газеты также писали, что многие, знавшие Джонни, «с трудом» узнали его, так он сильно изменился. Его сестра Одри, которая помогала воспитывать его, не сказала, что признала брата в этом человеке, просто попросила: «У меня нет вопросов – похороните его».
Отец Диллинджера, приехав в Чикаго за трупом, в первых интервью плакался, что у него нет денег на похороны сына. Но чуть позже, после встречи с адвокатом Пикетом, он повеселел и заявил, что денег на похороны хватит, как будто нашел чей-то бумажник на Ла-Саль-стрит.
В эти дни случилось еще одно интересное событие – Анна Сейдж вышла из подполья и стала раздавать интервью направо и налево. «Леди в красном» купалась в лучах славы. Старые истории, распространявшиеся Пурвином и Коули, чтобы защитить ее и Полли, были забыты. И Анна постоянно беседовала с прессой до тех пор, пока Пурвин и Коули не отправили ее отдохнуть за казенный счет.
Чикагская полиция сделала открытие, что с Анной в квартире жил какой-то мужчина. В газетах делались намеки, что полиция считает, что это был Диллинджер. Но дальше таких предположений дело не пошло.
В пятницу после стрельбы в «Байографе» некий Джеймс Пробаско, как сообщалось в газетах, упал с девятнадцатого этажа из окна «Бэнкерс билдинг» и приземлился в аллее у этого здания. Летел он головой вниз и задел пешехода. Выпал он из той же самой комнаты для допросов, где я беседовал с Коули и Пурвином. В этой комнате он был с Коули и какими-то агентами, которые его допрашивали (Пурвин в это время нежился в лучах славы в Вашингтоне), и, как сообщили газетчики, он сумел выпрыгнуть из окна. Коули заявил, что Пробаско выглядел очень подавленным. Никто в здании, стоявшем напротив – «Рукери» – не видел, как прыгал этот человек. Одной из причин подавленности Пробаско, кроме боязни своих «дружков» из преступного мира, которые считали, что он может «заговорить», было заболевание герпесом и плохое состояние нервной системы.
Я никогда не слышал о Пробаско и не встречался с ним, но говорили, что он был связан с «горячими деньгами», с гангстерами и Диллинджером. Были у него связи даже с политиками. Через свою жену он породнился с бывшим членом муниципалитета Томасом Дж. Боулером, ставшим недавно президентом санитарного управления района.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91