– Так вы считаете, что похититель скрылся в этом, верхнем туннеле?
– Я могу лишь предполагать это, как и то, что туннель куда-то ведет.
– И вы также вот предполагали, что с помощью удочки мы отыщем люк?
– Предполагать – это полдела, главное, чтобы фортуна была на твоей стороне, – важно изрек аббат.
И двинулся вперед, освещая себе фонарем путь.
В этом туннеле, как и в нижнем, который мы покинули, человеку среднего роста приходилось идти слегка наклонившись из-за низкого свода. Он был, как и предыдущий, выложен ромбовидным кирпичом. Первый отрезок пути представлял собой длинную прямую, которая плавно шла под уклон.
– Если похититель пошел этой дорогой, сил ему не занимать. Подтянуться на веревке не так-то просто, а здесь еще и ноги скользят, – подметил аббат.
Вдруг нас обоих обуял страх.
Послышались легкие, но очень отчетливые шаги, они становились все ближе, но понять, откуда они доносились, было невозможно. Атто сильно сжал мне плечо, заставив остановиться в знак того, что тут нужна предельная осторожность. В эту минуту раздался грохот, подобный тому, которым сопровождался подъем крышки люка.
Чуть только переведя дух, мы взглянули друг на друга полными испуга глазами.
– Как думаешь, сверху или снизу? – прошептал аббат.
– Скорее сверху, чем снизу.
– Мне тоже так почудилось. Значит, это не крышка люка.
– Сколько, по-вашему, здесь люков?
– Как знать? Зря мы не продолжили обследование свода, может, наткнулись бы еще на один. Кто-то засек нас и поспешил преградить нам путь. Эхо было оглушительное, вот только откуда оно донеслось – сзади нас или спереди?
– Это похититель ключей?
– Ты мне задаешь вопросы, на которые я не в силах ответить. Может, ему тоже вздумалось прогуляться этой ночью? Ты случаем не следил за чуланом?
Я признался, что у меня были более насущные дела.
– Чудно, значит мы спустились, плохо себе представляя, мы ли кого ловим или наоборот. К тому же… – стал оскорбительным тоном выговаривать мне Мелани. – Смотри!..
Мы стояли наверху небольшой лестницы. Опустив фонарь, можно было разглядеть, что ее ступени очень аккуратно выдолблены в камне. После минутного раздумья аббат вздохнул:
– Не имею ни малейшего понятия, что нас ждет там. Ступени ведут прямо вниз. А если кто-то уже знает, что мы здесь? Не так ли? –прокричал он, склонившись.
Темнота ответила громогласным эхом. Я вздрогнул. Мы стали спускаться.
Лестница закончилась выложенной плиткой площадкой. Судя по тому, каким эхом отзывались наши шаги, мы оказались в неком просторном подземном зале вроде грота. Аббат поднял фонарь и поводил им из стороны в сторону. В свете прорисовались две большие кирпичные арки в стене, верхняя часть которой терялась во мраке, а между ними проход, к которому мы и устремились, хотя и против своей воли, на шорох.
Стоило нам остановиться, и вновь вокруг воцарялась тишина, которую нарушало лишь многократное чиханье Атто, от которого чуть было не погас огонь в лампе, служившей нам светильником. И тут я снова уловил шорох слева от нас.
– Слышал? – тревожно спросил Мелани.
На этот раз какое-то шуршание чуть дальше. Атто знаком велел мне застыть на месте, после чего, вместо того чтобы шагнуть в проход, зиявший перед нами, метнулся на цыпочках к правой арке, куда не достигал свет фонаря. Я держался начеку, страх продирал по коже. Вновь все затихло.
Как вдруг снова шорох, все ближе, ближе и вот уже прямо у меня за спиной. Я резко обернулся. Слева от меня метнулась тень. Я бросился к Мелани, скорее ища защиты, чем желая предостеречь его.
– Не-е-ет, – простонал он, чуть только свет вырвал его из темноты.
Из чего я заключил, что он затаился в засаде, а я его выдал. Бесшумно пробежав несколько пядей влево, он присел на корточки. Серый силуэт подскочил и оказался между нами, пытаясь прорваться и очутиться подальше от стены с арками.
– Держи его! – крикнул аббат и стремглав бросился вдогонку.
Тот, кого он имел в виду, вдруг покачнулся и как будто упал. Я наугад бросился вперед, моля Бога, чтобы Атто повезло больше меня и он первым настиг его.
И вот тогда-то на меня с оглушительным грохотом обрушился град из каких-то больно ударяющих предметов. Я был буквально сбит с ног и погребен под ними. Тут-то и удалось разглядеть поближе, из чего состояла вся эта вонючая мерзость, завалившая меня, которая к тому же издавала гнуснейшие звуки: скрежет, треск, скрип. Это были черепа и человеческие кости – челюсти, ключицы, ребра вперемешку с нечистотами. Я был скорее мертв, чем жив, но тут ко всем этим звукам примешался еще один – какое-то адское не то мычание, не то завывание, – разгадать природу которого у меня уже не хватало духу. Да и что-то мешало мне как следует видеть. Как я теперь понимаю, это был скелет, словно подвешенный в пустоте и взиравший на меня с угрожающим видом. Я пытался кричать, но из моей глотки не доносилось ни звука. Силы покинули меня, и в ту минуту, когда я в последнем усилии мысленно обратился к Господу с молитвой о спасении своей души, словно во сне послышался твердый голос аббата:
– Довольно, я тебя вижу. Не двигайся или я стреляю.
Мне показалось, что истекло немало времени (на самом деле всего несколько минут), прежде чем зычный голос вырвал меня из лап бесформенного кошмара, в который погрузился мой помутившийся рассудок.
Не без тени тревоги и как бы со стороны наблюдал я за тем, как чья-то рука приподняла мою голову, пока кто-то еще (третий?) освобождал мое бедное бренное тело из-под жуткого завала. Я невольно дернулся, устраняясь от услуг неизвестного, но поскользнулся и стукнулся головой об одну из частей скелета, источающую смрад. Желудок мой перестал мне повиноваться, и весь мой ужин в два счета был выблеван. Незнакомец чертыхнулся: насколько я мог заметить, язык, на котором он изъяснялся, напоминал мой родной, итальянский.
Я все еще плохо соображал, когда милосердные руки аббата Мелани подхватили меня под мышки.
– Держись, мой мальчик.
Он помог мне встать на ноги. В слабом свете фонаря я различил незнакомца, одетого во что-то, напоминающее монашескую рясу, и склонившегося над моими кишечными извержениями, смешавшимися с человеческими останками.
– У каждого свои сокровища, – усмехнулся Атто.
В руках он держал небольшое орудие, насколько я мог видеть, полированный деревянный ствол со сверкающим металлическим наконечником. Оно было направлено еще на одного персонажа, одетого так же, как первый, и сидящего на обломке то ли изваяния, то ли колонны.
Приглядевшись, я был немало поражен его лицом, если вообще слово «лицо» применимо к этой симфонии кожных складок, этому концерту наростов и напластований, этому мадригалу морщин, которые были согласны меж собой лишь оттого, что очень уж замшели и утомились, чтобы восстать против принудительного сожительства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178