— Ты хочешь сказать, что и Охотник тоже стоит в сторонке и позволяет некоторым мужчинам в этом городе безнаказанно лупить своих жен и детей, ничего не предпринимая?
— Я никогда не ставила эту проблему перед Охотником. Что он может сделать? Поколотить Крентона? Есть законы, запрещающие это. — Она тихо и горько рассмеялась. — Все это закончилось бы для Охотника тюрьмой, и он не отделался бы какими-то там пятью днями. — Она развела руками. — Вот так все это выглядит. Питер приходит ко мне за утешением всякий раз, когда ему достается. — Голос у нее сел. — И я обнимаю его и мажу йодом его ссадины. И говорю те же слова, что навсегда врезались в мою память: «Он твой отец, Питер. Постарайся не сердить его». И он старается, изо всех сил, до следующего раза.
Свифт закрыл глаза.
— Я сама ненавижу себя за то, что говорю ему это, но такова жизнь, правильно? Ты мне сказал это как-то, помнишь? Такова жизнь…
— Эми, прости меня. Но ты не можешь сомневаться в том, что я тебя люблю.
— Я не сомневаюсь. Но… — Эми как-то безнадежно всхлипнула и швырнула тряпку на стол. Сжав руки в кулаки, она сказала: — Я просто не могу резко изменить свою судьбу, как это делают другие женщины. Не могу, Свифт. После мамы я стала для Генри объектом для битья на целых три ужасных, бесконечных года и без какой-либо надежды на спасение. А ты знаешь, что заставило меня уйти от него, пусть даже пешком? Он послал за священником! Он собирался жениться на мне! Вот тогда для меня точно не было бы уже никакого спасения, никогда. Я предпочитала умереть от жажды в прерии. Поэтому-то я и сбежала и поклялась, что никогда не дам никому властвовать надо мной.
— Я понимаю. — Самое ужасное было, что он и правда понимал.
— В тебе тоже есть какая-то темная сторона, Свифт, сторона, которую ты мне никогда не показывал, но я все равно знаю, что она есть.
— Да, и у меня есть своя темная сторона. А у кого ее нет?
— Вот именно, в этом-то и проблема. Мы не можем уйти от того, что все мы просто люди со своими слабостями и недостатками. — Слезы опять заблестели у нее на ресницах. — Я не осуждаю тебя, поверь мне.
— Правда?
— Правда. Я понимаю, что положение, в котором ты оказался, было невыносимым и что ты выжил единственным возможным способом. Просто… — У нее перехватило дыхание, и она долго не могла выдохнуть. — Если я выйду за тебя замуж, это может оказаться чудесно. А может быть, и нет. Жизнь никому не дает никаких гарантий. Брак, особенно для женщины, это большая игра. А ставки в ней, для меня во всяком случае, слишком высоки.
— Я никогда в жизни не подниму на тебя руки. Уверен, что ты это знаешь.
— Я знаю, ты веришь, что ты этого не сделаешь. Но случаются неожиданности, Свифт. Каждодневная жизнь течет нудно, в постоянных трудах, приходится испытывать лишения. Люди ссорятся и выходят из себя. Мужчины пьют. И приходят домой в отвратительном настроении. Так случается. Ты можешь поклясться мне, что ничего этого не будет? Ты вел жизнь, полную насилия. Ты убил стольких людей, что уже потерял счет. Сможешь ли ты совсем оставить все это позади?
На щеке у него задергался мускул.
— Эми, я не могу обещать тебе жизни без единого темного пятнышка, если это то, чего ты от меня ждешь. Я не могу пообещать, что ни разу в жизни не выйду из себя. Все, что я могу пообещать, это то, что никогда не причиню тебе вреда и не сделаю больно. Неважно, каким сумасшедшим я буду. Если я правда взорвусь, я смогу разнести дом на куски, могу вопить, кричать, ругаться. Но я никогда не подниму руку на тебя.
Она прикусила нижнюю губу, не сводя с него взгляда. Свифт знал, что сейчас в ней идет борьба. Еще он знал, что страх внутри нее перевешивает все остальное. Наконец она прошептала:
— Хотелось бы, чтобы у меня хватило храбрости дать тебе возможность доказать это. Но у меня ее не хватает. Прости меня. Я знаю, ты никогда не поймешь…
— И тем не менее, я понимаю. Я много думал этой ночью. — Он глубоко вздохнул и посмотрел в окно. — Поэтому-то я и уезжаю. — Он опять перевел взгляд на нее. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала, что тебе что-то угрожает. Мы не стали любовниками, но ни у кого на свете не было такого красивого друга. А превращать жизнь друга в ад нельзя, так что надо уезжать, если по-другому не получается.
Он встал и достал две кружки из буфета. Налив в них кофе, он протянул одну Эми, делая при этом отчаянное усилие улыбнуться, хотя сердце у него прямо-таки разрывалось на части.
— Выпьешь со старым другом?
Эми взяла кружку и несколько секунд смотрела на нее.
— К-куда ты поедешь? — спросила она слабым голосом.
— Не знаю. Наверное, туда, где смогу начать новую жизнь.
— Ты когда-нибудь… вернешься сюда? Свифт избегал ее взгляда.
— Что мне здесь делать? Пререкаться с тобой? Сделать тебя опять несчастной? Я люблю тебя, счастье мое. Я хотел бы, чтобы мы могли быть просто друзьями, но это невозможно, и ты это тоже знаешь. Я хочу большего. Я не могу не хотеть большего. — Он пожал плечами. — Наверное, когда-нибудь мне захочется приехать, чтобы повидать тебя, но, по всей видимости я этого не сделаю.
— А ведь мы были такими добрыми друзьями когда-то. — Она вцепилась в кружку, ее била такая дрожь, что темная жидкость выплеснулась через край. — Нам было так весело вдвоем.
— Мы были детьми. Теперь я уже не ребенок, Эми. Мне нужно больше. Прошлой ночью, когда мы танцевали, я сказал себе, что мог бы остаться здесь только для того, чтобы видеть, как ты улыбаешься. — Он провел рукой по волосам. — И если бы я думал только о себе, может быть, я бы и смог. А что, если я окажусь не таким благородным? Тогда я стану не единственным, кто будет страдать. Тебя будет ждать такая же участь. Я не могу допустить этого.
Трясущейся рукой она поставила кружку на стол, на нее нахлынули воспоминания, такие светлые, что ей захотелось вернуться назад, в детство. Она стояла перед ним, грустная и далекая.
— Ну почему ты не можешь просто любить меня? Зачем вся эта грязь?
Свифта как будто ударили, он чуть не подавился кофе.
— Эми, это не грязь. Это прекрасно, особенно с человеком, которого любишь.
На лице Эми появилось какое-то отчужденное выражение.
— К-как далеко ты собираешься уехать? Он вздохнул и опять сел за стол.
— Не знаю. Буду ехать до тех пор, пока мне не захочется остановиться и повесить шляпу на крюк. — Он взглянул на нее. — Ты не посидишь со мной, дорогая? В последний раз, как друзья.
Она опустилась на стул все с тем же отчужденным выражением на лице. Свифту больно было видеть это выражение, ибо в глубине души он тайно надеялся, что она попросит его остаться. Теперь больше, чем прежде, он был уверен, что она все еще любит его, и ждал, что она наберется храбрости и даст ему последний шанс. Они пили кофе в натянутом молчании. Допив последний глоток, Свифт взглянул на оставшийся в кружке осадок и отбросил все надежды дождаться слов, которые он так жаждал услышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102