Все складывалось как нельзя лучше, но внезапно она вспомнила, что это ее первая брачная ночь. Вдруг ее новоиспеченный муж снова захочет близости?..
Приняв решение, Элинор постучала в дверь смежной комнаты. Дверь сразу открылась, но перед ней стоял не муж, а его слуга.
— Клинток, мадам. Могу я вам чем-нибудь помочь?
— Мистер Дилэни…
— Он внизу с графом.
Элинор знала, что не сможет заснуть, не придя к окончательному решению.
— Я оставлю ему записку.
Слуга тотчас принес дорожный набор — бумагу, перо и чернила, подвинул для нее стул и все это с медлительностью, от которой ей хотелось кричать.
В конце концов она взяла перо и написала:
"Так как наша женитьба некоторым образом уже совершилась, я буду весьма признательна, если вы не станете беспокоить меня.
Элинор".
Получилось жестко и прямо, но Элинор не могла раздумывать.
Она сложила записку и передала ее Клинтоку.
Вернувшись в спальню, Элинор разобрала постель и стала готовиться ко сну, решив обойтись без помощи горничной. Сидя перед зеркалом в своей просторной фланелевой рубашке, она расчесывала волосы, длинными прядями сбегающие вниз по плечам и груди, и обдумывала события этого вечера.
Итак, у ее мужа есть враги. Что ж, как говорится, кто ужинает с дьяволом, должен иметь длинную ложку. Элинор полагала, что Николас в состоянии позаботиться о себе, и надеялась, что он не станет втягивать ее в свои сомнительные дела. С нее довольно того, что было в доме ее брата, и теперь она хочет покоя и уважения.
Смежная дверь отворилась.
Николас стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, держа записку в тонких пальцах. Он снял сюртук, жилет, галстук и теперь в рубашке, открывающей шею, казался похожим на пирата.
Сердце Элинор забилось сильнее, щетка выпала из ее пальцев.
Он прошел в комнату и захлопнул за собой дверь. Выражение его лица было спокойным, но тон показался ей жестким и холодным.
— Никогда больше не пишите мне таких записок, прошу вас. Если кто-то прочитает…
— Кто, ради Бога, станет это читать, — раздражение переполняло Элинор, — разве что ваш слуга, которому, как я понимаю, вы доверяете… — Ее голос звучат непривычно резко.
— Помните, это необходимо для вашей же репутации! Подобная записка может погубить ее.
Элинор чувствовала, что краснеет. Его критика была не лишена оснований.
— Прошу прощения, вы абсолютно правы. Я постараюсь впредь быть осторожной и никогда больше не сделаю ничего подобного. А теперь — спокойной ночи.
Он не пошевелился и продолжал молча смотреть на нее, словно изучая.
— Итак, вы на самом деле думаете так, как написали? — Голос его звучат ровно. — Я готов был предположить, что в вас больше сердечности.
Элинор вскинула голову:
— Достаточно, чтобы не допустить ваших приставаний. Сегодня, сэр, вам не удалось подмешать мне наркотик!
Она отступила на шаг и оглянулась в поисках возможного оружия защиты на тот случай, если он перейдет к решительным действиям, но Николас по-прежнему оставался неподвижен. Лишь через некоторое время, вздохнув, он прошел к камину и, опустившись на ковер, небрежным движением бросил записку в огонь. Записка вспыхнула, моментально превратившись в щепотку золы.
Ее муж сидел, обхватив колено руками, положив на него подбородок, и Элинор вдруг ощутила, что ей трудно дышать. Вот он рядом с ней — Николас Дилэни, человек, привыкший играть другими людьми, заставлять их плясать под свою дудку.
Видимо, он находил, что ему не составит труда манипулировать ею.
Между тем Николас, глядя в огонь, обратился к ней:
— Вы боитесь. Что ж, это нетрудно понять после того, что вам пришлось пережить. Я могу заверить вас, что подобное не повторится никогда. — Он замолчал, возможно, чтобы дать ей ответить, а может быть, чтобы самому собраться с мыслями. Так как Элинор хранила молчание, он повернул голову и посмотрел на нее:
— Мы должны поговорить об этом, и было бы проще, если бы вы сами решились… Возможно, ваша враждебность не исчезнет — тогда я обещаю позволить вам вернуться к настоящей позиции.
Элинор тут же ухватилась за его слова:
— Вы обещали не приставать ко мне, и в следующую секунду я слышу угрозы. Меня это никак не может устроить.
Выражение его лица не изменилось; казалось, он с пониманием отнесся к ее словам.
— И что же дальше? Вы намерены вернуться в дом своего брата? — мягко осведомился Николас.
Элинор молчала, понимая, что ей нечего ответить. Он продолжал вполне искренне:
— Могу я напомнить вам, мадам, что мы женаты на всю жизнь. Возможно, вам нравится пребывать в состоянии войны, но меня увольте. Я прилагаю массу усилий, чтобы сделать нашу жизнь приемлемой для нас обоих. Более того, я начат питать надежду, что из этого сомнительного предприятия может получиться нечто вполне удачное. Меня приятно удивил сюрприз, который в вашем лице преподнесла мне судьба… даже притом что у вас больше колючек, чем на изгороди вьющихся роз.
Он улыбнулся, и ей потребовалось совершить немыслимое усилие, чтобы не улыбнуться в ответ.
— Я, однако, не вижу впереди ничего обнадеживающего, — продолжил Николас своим чарующим голосом, — если вы собираетесь пренебречь физической стороной брака.
Столь откровенные слова ужаснули ее.
— Я едва знаю вас, даже если учесть… — Элинор пыталась привести в порядок мысли. — Одним словом, брак без любви не что иное, как насилие.
Его усмешка заставила ее нахмуриться.
— Я боюсь, что это действительно сродни преступлению. Что ж, давайте все обсудим, но только не через комнату. Прошу вас, подойдите и присядьте рядом. Мое слово остается в силе.
Элинор послушалась и села лицом к нему, оставаясь тем не менее вне его досягаемости.
— Итак, — начал он, — я верю, что вы умная женщина. Я имел удовольствие наблюдать за вами сегодня и восхищался вашей смелостью, вашей смекалкой. Я хотел бы также, чтобы наш брак не был фикцией, а совершился на самом деле. Вот мои основания. Во-первых, ваше нежелание рождено естественным страхом, поэтому лучшим излечением было бы для вас влюбиться в меня, но это мне представляется маловероятным.
Она заметила, как его глаза прищурились.
— Возможно, мне удалось бы завоевать ваше доверие, если бы я постоянно ухаживал за вами, но у меня много других дел, которые необходимо решить во время пребывания в Англии. Ввиду этого, думаю, будет лучше для нас обоих попытаться вместе справиться с вашими страхами.
Николас выжидающе посмотрел на нее, но Элинор молчала.
— Во-вторых, — продолжал он, — возможно, вы уже носите дитя. Я должен принять это и постараться быть хорошим отцом, насколько позволяют обстоятельства. Но мне было бы намного легче, если бы я мог поверить, что это действительно мой ребенок.
Элинор на какой-то момент перестала дышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78