Осмелев, Элинор перевела взгляд на сильную, бронзовую от загара грудь. Ее пальцы сами потянулись к его шелковистой коже, но тут Николас снова заговорил:
— Готово. Не двигайся.
— Как же я узнаю, что ты действительно сделал это? — Она постаралась придать своему голосу некоторую игривость. Сердце ее отчаянно колотилось, дыхание перехватывало.
Глаза Николаса заискрились весельем.
— Слово Дилэни. Если ты пошевелишься, то все испортишь.
Потом он наклонился поцеловать ее, и она поняла, что произойдет дальше. «Господи, только бы у меня получилось», — взмолилась Элинор. Как он и просил, она лежала неподвижно, пока его губы колдовали над ее ртом. Ей казалось, что оглушительные удары сердца сотрясают все ее существо.
Николас немного подвинулся, и она положила руку на его сильную горячую грудь. Ее пальцы заскользили по загорелой коже, и это доставило ей истинное наслаждение. Его губы подобрались к мочке ее уха, и тогда ей пришло в голову, что нужно подбодрить его.
— Тебе нравится моя новая ночная рубашка? — спросила она прерывающимся голосом.
— Гораздо больше прежней, — мягко заметил он и скользнул пальцем в низкий вырез к округлости ее груди.
Элинор по-прежнему старалась не шевелиться. Николас спустил шелк с ее плеча и полностью обнажил грудь. На секунду ее руки замерли, и она посмотрела на него. Его пальцы постепенно приближались к соску. Усилием воли она расслабилась, ее руки снова пришли в движение.
Улыбнувшись, Николас склонился к ней. Его губы коснулись ее груди, и тут же невольная дрожь пронзила Элинор.
— Прости, — быстро прошептала она, боясь, что он может принять ее замешательство за сопротивление.
— В чем дело? — удивился он. Элинор не знала, что сказать, — Я… я не… мне нравится то, что ты делаешь…
В его глазах блеснул лукавый огонек.
— Как же это могло случиться, маленькая шалунья, что тебе понравилось?
Элинор хотела приподняться, но вспомнила о рассыпанных по подушке волосах и только сказала:
— Да… думаю, что понравилось.
— Хм… тогда мы продолжим.
Его губы снова начали волшебное путешествие по ее телу, вскоре она обнаружила, что не может оставаться безучастной к его ласкам. Реальность, воспоминания, повседневные заботы непостижимым образом улетучились, вытесненные пылким желанием. Пока, ведомая инстинктом, она гладила его, целовала, кончиком языка легко проводила по бронзовой коже, словно пробуя на вкус экзотический плод, желание набирало силу.
Захваченная водоворотом эмоций, Элинор нечаянно слишком сильно вонзила зубы в плечо Николаса. Он шумно перевел дыхание, и от этого малая толика здравого смысла вернулась к ней.
— Ох, извини! — вскрикнула она.
Он рассмеялся и повернул ее так, что она оказалась над ним, прикрывая его своими волосами словно пологом.
— Ты хочешь?.. — спросил он. Глаза его потемнели от страсти.
— Не… Не знаю…
Все ее тело ныло и болело. Элинор была не в состояния отвести взгляд от его великолепного торса.
Мощное тело Николаса содрогнулось. Он медленно притянул ее к себе и коснулся кончиком языка соска груди, набухшей от желания. Элинор выгнулась и застонала; казалось, она полностью утратила контроль над собой.
— Ты хочешь, — пробормотал он. — Я дам тебе это, только, чур, не кусаться!
Его руки спустились по ее спине к округлым ягодицам. Он сильнее прижал ее к себе, затем медленно вошел в нес, так что она чувствовала каждый дюйм его плоти. Потаенные уголки ее тела, о которых она мало что знала, пробудились к новой жизни. Элинор открыла для себя единение, которого так давно искала. Прежде она никогда не думала, что существуют такие ощущения, боль может быть утонченным удовольствием в той волшебной стране, в которой она и страшилась, и жаждала оказаться.
* * *
Когда мир вновь обрел реальные черты, они долго лежали обнявшись. Элинор не хотела отпускать его. Как они могут теперь отделиться друг от друга? У нее было такое чувство, что тогда погибнет что-то жизненно важное.
Наконец Николас отодвинулся и мягко отбросил влажные длинные пряди волос, чтобы лучше рассмотреть ее лицо.
— Так всегда бывает с мужчиной? — спросила Элинор.
— В известном смысле да, — ответил Николас, проводя пальцем по ее щеке. — А ты красивая. Моя жена…
Он никогда не называл ее так прежде.
Она пыталась придумать что-то, столь же значительное, но тут Николас откинулся на спину и уставился в потолок. Неужели неведомые демоны вновь вселились в него. Что она натворила? Что не так?
Элинор положила руку на его грудь. Теперь ей казалось совершенно естественным прикасаться к нему, когда ей хочется.
— Николас! Что случилось?
Он накрыл ее руку своей, но продолжат молчать, потом повернулся н посмотрел на нее. Но радости не было в его глазах.
— Запомни, — сказал он, сжимая ее руку, — ты самый главный человек в моей жизни. Я постараюсь не причинять тебе боли. Возможно, мне это удастся.
Она высвободила руку.
— Думаю, все мы причиняем боль другим, так было и так будет. Независимо от того, как хороши наши намерения.
Николас снова взял ее руку.
— Я сделаю все, что смогу.
— Я тоже, — успокаивающе произнесла Элинор. — Я заранее прощаю тебе огорчения, которые ты мне еще причинишь.
Николас поднес ее руку к губам и поцеловал ладонь. Лицо его, однако, еще больше помрачнело. Элинор ощутила неприятный холодок. Он опять одержал над ней верх. Что ждет ее впереди?
— Я рассчитываю на твое прошение. — Он поднялся.
Элинор на минуту показалось, будто Николас вот-вот признается, что у него есть любовница. Она надеялась, что он это сделает. Тогда она простит его, и с этим будет покончено.
Но Николас молча накинул халат и вышел.
Вздохнув, Элинор посоветовала себе не ждать слишком многого и слишком скоро. Слава Богу, сегодня они заложили фундамент, на котором со временем воздвигнут дворец наслаждения и счастья.
* * *
Не успел лорд Мидлторп покончить с завтраком, как на пороге его дома появился Николас Дилэни.
— Какие-то проблемы? — спросил хозяин, предлагая другу чашечку кофе.
Николас вздохнул:
— Думаю, я вляпался в настоящее болото, Френсис. Похоже, заговор действительно существует. Но Терезу не легче изловить, чем верткого угря.
— Должен признаться, есть некоторая справедливость в том, что у тебя трудности с женщиной, которую ты не можешь постоянно развлекать, — рассмеялся Мидлторп.
Николас машинально отщипывал кусочки хлеба.
— Мне не до смеха. И что делать с Элинор? Утром я занимался с ней любовью.
— Разве это не замечательно?
Николас посмотрел другу в глаза:
— Все так, но поскольку я должен больше времени посвятить Терезе, то мне придется оставить Элинор одну. Есть что-то противоестественное в том, чтобы прыгать из постели жены в постель любовницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78