— Не обращайте внимания, дорогая. Вы, без сомнения, были немножко не в себе. Рождение ребенка приносит женщине много волнений, и вам предстоит пройти через это. Я надеюсь, вы будете повнимательнее к нему, когда он вернется.
Элинор обещала сделать все, что в ее силах.
Ее отношения с новой няней складывались легко и просто — та любила поболтать о близнецах так же сильно, как Элинор любила послушать.
— О, моя дорогая, это были прекрасные дети, — сказала однажды миссис Питмен, когда стелила белоснежные пеленки. — Но они такие разные. Сейчас у мистера Ники характер добродушный, а вот когда он был маленький… — Она покачала головой. — Если он хотел чего-то, поднимался такой крик! Мистер Кит был поспокойнее, но любил покапризничать. Разумеется, как наследник, он именовался лорд Блэкленд, но всем в доме было приказано называть близнецов одинаково — мистер Ники и мистер Кит. Думаю, их отец боялся, что мистер Ники может возмутиться, когда станет постарше, но я никогда не замечала ничего подобного.
— Они были хорошими детьми? — спросила Элинор.
— Как все мальчишки, — сказала няня, посмеиваясь про себя, — настоящие дьяволята. Заводилой обычно был Ники, но ему постоянно приходилось вытаскивать брата из всяких неприятностей; стоило Киту принять участие в их шалостях, как все это превращалось в нечто невообразимое. — Она покачала головой. — В большинстве случаев мистер Кит просто, следовал по пятам за мистером Ники, пока ему не надоедало. Тогда он садился за книгу или играл на флейте. У нас был маленький оркестр в Греттингли, и, если не случалось рядом гостей, он играл с музыкантами перед прислугой. Ах, это выглядело так трогательно!
— Скажите, Николас любил книги? — поинтересовалась Элинор.
— О, он справлялся с учебой удивительно легко, — охотно отвечала миссис Питмен, — можно сказать, просто глотал книги. Мистер Кит явно отставал в этом. Их отец никогда не понимал Кита, был строг с ним, потому что он во всем следовал за Ники. Когда им исполнилось десять, граф изменил установленное правило, и мы стали звать мистера Кита лорд Блэкленд или милорд, хотя это мало изменило положение вещей. Я оставалась со старым графом до конца, и он готов был все рассказать мне, так как страдал от боли, и ему было легче, когда он говорил. «Если бы я мог, — сказал он однажды, — я бы поменял их местами».
— Бедный Кит, — вздохнула Элинор, думая, что для обоих братьев такой обмен был бы к лучшему. Николас не был жаден на титулы, а лорд Стейнбридж был бы счастливее, если бы его не обременял груз ответственности.
— Я присутствовала при том, как старый граф, быстро угасая, позвал сыновей для последних наставлений, причем каждого по отдельности. Граф наказал мистеру Киту присматривать за деньгами Николаса и сдерживать его, если он вырастет слишком неуправляемым. Честно говоря, мне было трудно это представить. Затем он позвал Ники и сказал ему, что как только его брат станет графом, им следует каждому идти своей дорогой — пусть, мол, Кит научится стоять на своих собственных ногах, а мистер Ники не мешает ему. Что он и делает, как я понимаю.
Какие неожиданные связи существовали между близнецами, подумала Элинор, как много всего они передумали и перечувствовали, выйдя от отца, который возложил на них такие обязательства. Ей вдруг захотелось сотворить коротенькую молитву, поблагодарить Господа, что она не родила близнецов, двух мальчиков, один из которых мог бы стать наследником Греттингли.
Минуло десять дней после отъезда Николаса, и от него прибыл новый подарок — красивая серая кобыла для верховой езды, обладающая мягким нравом, и, кроме того, наряд для верховой езды от мадам Огюстин.
Элинор охватил азарт нетерпения; решив назвать лошадь Жемчужиной, она немедля вскочила в седло и выехала за ворота поместья, чтобы поскорее вспомнить былые навыки.
Никакой записки к подарку приложено не было. Слуга сказал только:
— Миссис Дилэни от мистера Дилэни.
На тринадцатый день на дороге показалась карста. В груди Элинор вспыхнула надежда, хотя она понимала, что Николас выполнит условие и не появится раньше, чем минет три недели.
Наконец карета подъехала, и из нее вышел лорд Стейнбридж.
— Элинор, вы чудесно выглядите! — воскликнул гость, придирчиво оглядев ее. — Я так рад, что родилась девочка. Николас не хотел, чтобы я ехал сюда, но, право же, это глупо. Моя первая племянница! Я не мог дождаться.
— Не вижу причины, почему бы вам не посмотреть на нее, — улыбнулась Элинор, решительно пряча боль. — Наверное, Николас думал, что мы сами приедем в Греттингли на Пасху.
— Правда? — Граф, казалось, был приятно удивлен. — А по-моему, он не очень уверен. Ну а теперь позвольте мне взглянуть…
Элинор попросила, чтобы принесли девочку.
— Спасибо, что прислали нам няню, она просто золото! Николас в Лондоне?
— Да, думаю, что так, хотя сказать с уверенностью о Ники невозможно. Я знаю, регент искал возможность лично поблагодарить его за услуги, даже притом, что это не имело публичной огласки. Представить возвращение Наполеона… — Лорд Стейнбридж оглянулся кругом. — Я не знал раньше, что Николас действительно владеет этим поместьем, я думал, оно принадлежит Мидлторпам. Очень красивое место, жаль, что такое небольшое… Не перестаю удивляться, почему вы не остановились в Греттингли, там я мог бы лично заботиться о вас.
Помнил ли он, что Арабел могла быть его ребенком, подумала Элинор. Девочка родилась на две недели позже предполагаемого срока, но миссис Стонджелли не удивилась, сказав, что такое встречается довольно часто. Элинор была очень благодарна Николасу, который тогда настоял на брачной ночи — теперь она могла считать Арабел его дочерью.
— Это наш дом, — просто сказала Элинор в ответ на сожаления графа. Что ж, подумала она, если ему удалось прогнать прочь воспоминания о той ужасной ночи, она тем более счастлива, и значит, все забыто.
Появилась няня с Арабел на руках, и разговор сразу принял другое направление, и в итоге лорд Стейнбридж остался очень доволен ребенком.
Трехдневный визит прошел даже лучше, чем Элинор могла предположить, а когда он уехал, до приезда Николаса оставалось еще целых пять суток, и они тянулись с ужасающей медлительностью. На следующий день звук подъезжающей кареты заставил ее броситься к дверям в надежде на что угодно, пусть даже на то, что вернулся лорд Стейнбридж. Тогда время пройдет быстрее.
Но это оказался Люсьен де Во.
Выйдя из кареты, он церемонно поцеловал протянутую руку.
— Николас позволил мне навестить вас…
— Сто пятьдесят миль, — покачала головой Элинор. На этот раз она была искренне рада видеть его.
— Иногда каждому необходима встряска, поверьте.
Когда Элинор предложила ему присесть и перекусить, он объяснил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Элинор обещала сделать все, что в ее силах.
Ее отношения с новой няней складывались легко и просто — та любила поболтать о близнецах так же сильно, как Элинор любила послушать.
— О, моя дорогая, это были прекрасные дети, — сказала однажды миссис Питмен, когда стелила белоснежные пеленки. — Но они такие разные. Сейчас у мистера Ники характер добродушный, а вот когда он был маленький… — Она покачала головой. — Если он хотел чего-то, поднимался такой крик! Мистер Кит был поспокойнее, но любил покапризничать. Разумеется, как наследник, он именовался лорд Блэкленд, но всем в доме было приказано называть близнецов одинаково — мистер Ники и мистер Кит. Думаю, их отец боялся, что мистер Ники может возмутиться, когда станет постарше, но я никогда не замечала ничего подобного.
— Они были хорошими детьми? — спросила Элинор.
— Как все мальчишки, — сказала няня, посмеиваясь про себя, — настоящие дьяволята. Заводилой обычно был Ники, но ему постоянно приходилось вытаскивать брата из всяких неприятностей; стоило Киту принять участие в их шалостях, как все это превращалось в нечто невообразимое. — Она покачала головой. — В большинстве случаев мистер Кит просто, следовал по пятам за мистером Ники, пока ему не надоедало. Тогда он садился за книгу или играл на флейте. У нас был маленький оркестр в Греттингли, и, если не случалось рядом гостей, он играл с музыкантами перед прислугой. Ах, это выглядело так трогательно!
— Скажите, Николас любил книги? — поинтересовалась Элинор.
— О, он справлялся с учебой удивительно легко, — охотно отвечала миссис Питмен, — можно сказать, просто глотал книги. Мистер Кит явно отставал в этом. Их отец никогда не понимал Кита, был строг с ним, потому что он во всем следовал за Ники. Когда им исполнилось десять, граф изменил установленное правило, и мы стали звать мистера Кита лорд Блэкленд или милорд, хотя это мало изменило положение вещей. Я оставалась со старым графом до конца, и он готов был все рассказать мне, так как страдал от боли, и ему было легче, когда он говорил. «Если бы я мог, — сказал он однажды, — я бы поменял их местами».
— Бедный Кит, — вздохнула Элинор, думая, что для обоих братьев такой обмен был бы к лучшему. Николас не был жаден на титулы, а лорд Стейнбридж был бы счастливее, если бы его не обременял груз ответственности.
— Я присутствовала при том, как старый граф, быстро угасая, позвал сыновей для последних наставлений, причем каждого по отдельности. Граф наказал мистеру Киту присматривать за деньгами Николаса и сдерживать его, если он вырастет слишком неуправляемым. Честно говоря, мне было трудно это представить. Затем он позвал Ники и сказал ему, что как только его брат станет графом, им следует каждому идти своей дорогой — пусть, мол, Кит научится стоять на своих собственных ногах, а мистер Ники не мешает ему. Что он и делает, как я понимаю.
Какие неожиданные связи существовали между близнецами, подумала Элинор, как много всего они передумали и перечувствовали, выйдя от отца, который возложил на них такие обязательства. Ей вдруг захотелось сотворить коротенькую молитву, поблагодарить Господа, что она не родила близнецов, двух мальчиков, один из которых мог бы стать наследником Греттингли.
Минуло десять дней после отъезда Николаса, и от него прибыл новый подарок — красивая серая кобыла для верховой езды, обладающая мягким нравом, и, кроме того, наряд для верховой езды от мадам Огюстин.
Элинор охватил азарт нетерпения; решив назвать лошадь Жемчужиной, она немедля вскочила в седло и выехала за ворота поместья, чтобы поскорее вспомнить былые навыки.
Никакой записки к подарку приложено не было. Слуга сказал только:
— Миссис Дилэни от мистера Дилэни.
На тринадцатый день на дороге показалась карста. В груди Элинор вспыхнула надежда, хотя она понимала, что Николас выполнит условие и не появится раньше, чем минет три недели.
Наконец карета подъехала, и из нее вышел лорд Стейнбридж.
— Элинор, вы чудесно выглядите! — воскликнул гость, придирчиво оглядев ее. — Я так рад, что родилась девочка. Николас не хотел, чтобы я ехал сюда, но, право же, это глупо. Моя первая племянница! Я не мог дождаться.
— Не вижу причины, почему бы вам не посмотреть на нее, — улыбнулась Элинор, решительно пряча боль. — Наверное, Николас думал, что мы сами приедем в Греттингли на Пасху.
— Правда? — Граф, казалось, был приятно удивлен. — А по-моему, он не очень уверен. Ну а теперь позвольте мне взглянуть…
Элинор попросила, чтобы принесли девочку.
— Спасибо, что прислали нам няню, она просто золото! Николас в Лондоне?
— Да, думаю, что так, хотя сказать с уверенностью о Ники невозможно. Я знаю, регент искал возможность лично поблагодарить его за услуги, даже притом, что это не имело публичной огласки. Представить возвращение Наполеона… — Лорд Стейнбридж оглянулся кругом. — Я не знал раньше, что Николас действительно владеет этим поместьем, я думал, оно принадлежит Мидлторпам. Очень красивое место, жаль, что такое небольшое… Не перестаю удивляться, почему вы не остановились в Греттингли, там я мог бы лично заботиться о вас.
Помнил ли он, что Арабел могла быть его ребенком, подумала Элинор. Девочка родилась на две недели позже предполагаемого срока, но миссис Стонджелли не удивилась, сказав, что такое встречается довольно часто. Элинор была очень благодарна Николасу, который тогда настоял на брачной ночи — теперь она могла считать Арабел его дочерью.
— Это наш дом, — просто сказала Элинор в ответ на сожаления графа. Что ж, подумала она, если ему удалось прогнать прочь воспоминания о той ужасной ночи, она тем более счастлива, и значит, все забыто.
Появилась няня с Арабел на руках, и разговор сразу принял другое направление, и в итоге лорд Стейнбридж остался очень доволен ребенком.
Трехдневный визит прошел даже лучше, чем Элинор могла предположить, а когда он уехал, до приезда Николаса оставалось еще целых пять суток, и они тянулись с ужасающей медлительностью. На следующий день звук подъезжающей кареты заставил ее броситься к дверям в надежде на что угодно, пусть даже на то, что вернулся лорд Стейнбридж. Тогда время пройдет быстрее.
Но это оказался Люсьен де Во.
Выйдя из кареты, он церемонно поцеловал протянутую руку.
— Николас позволил мне навестить вас…
— Сто пятьдесят миль, — покачала головой Элинор. На этот раз она была искренне рада видеть его.
— Иногда каждому необходима встряска, поверьте.
Когда Элинор предложила ему присесть и перекусить, он объяснил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78