— Она моя жена. То, что она живет с другим мужчиной, — это грех, прелюбодеяние. Она попадет в геенну огненную.
— Правда? А чем ее теперешняя жизнь отличается от твоей геенны? Ты называешь ее женой, но по законам этой страны у человека может быть только одна жена. Так что по закону она только твоя сожительница, не больше того. И если ей захотелось уйти к другому мужчине, как ты можешь ей помешать?
— Браво, Сирена! — захлопала в ладоши Консуэло. — А теперь пошли.
— Неправда, — сказал старейшина, — по законам мормонов я имею право иметь несколько жен.
— А почему женщина не может иметь двух или трех мужей? Чем мужчина лучше ее?
Отвернувшись от мормона, Сирена направилась на другую сторону улицы.
— Тебе кажется, это конец, но ты ошибаешься! — закричал вслед Гриер. — Я призван разрушить Содом и Гоморру, наставить этих уличных прелюбодеек на путь истинный, избавить их от геенны и подарить блаженство вечной жизни. Ты не укроешься от меня, слышишь! Я спасу тебя! Скоро ты станешь моей!
Сирена еще долго слышала его фанатичные крики. Консуэло сорвалась первой.
— Скотина! Здешним женщинам не хватало еще этого полоумного проповедника, мало им одного убийцы. Еще неизвестно, что хуже!
— Надеюсь, он не найдет Лесси. — Сирена нахмурилась.
— Ты ее знаешь, эту Лесси?
— Мы с ней были хорошими друзьями. — Сирена объяснила Консуэло, что произошло.
Испанка задумалась.
— Как она выглядит?
— Ты думаешь, мы сможем ее найти?
— Не знаю. В этом городе тысячи женщин, двадцать пять, тридцать тысяч, может быть, больше. Но раз она сбежала с врачом, как заявил этот старый хрен, она в конце концов может оказаться на Мейерс-авеню. Если она там появится, я могу о ней узнать, поспрашивать.
— Будет просто здорово, если ты ее найдешь! — воскликнула Сирена, взяв спутницу за руку.
Испанка улыбнулась.
— Конечно. Если я могу помочь тебе, ты, может быть, сумеешь помочь еще кому-нибудь. Так мы и живем.
— Не все люди такие, как ты, — сказала Сирена, поспешно отвернувшись.
10.
Консуэло, которая жила в публичном доме в одной комнате с другой девушкой, рассталась с Сиреной у входа в «Эльдорадо». Испанка оказалась приятной спутницей, с ней было легко общаться — по крайней мере, так решила Сирена. Нравилась ли ей такая жизнь? Сирена затруднялась это сказать, с трудом представляя Консуэло в одной комнате с мужчиной. Ей просто не верилось, что она может лежать в темноте полураздетой и развлекать мужчину ради денег.
Покачав головой, Сирена открыла дверь и вошла в «Эльдорадо». С минуту она постояла у входа, чтобы глаза привыкли к полумраку после солнечной улицы. В баре было темно и холодно, огонь в камине погас еще на рассвете. В воздухе стоял запах перегара и сгоревшего керосина. Окружающая обстановка оказалась столь мрачной, что Сирена не заметила стоявшую на лестнице Перли.
— Так!!! — вскричала Перли, испугав Сирену. — Значит, ты вернулась? Когда ты ушла с Натаном Бенедиктом, я уже не рассчитывала увидеться с тобой снова.
— Сожалею, что мне пришлось вас разочаровать. Я вернулась еще ночью, но у меня было много дел. Перли пожала плечами.
— Похоже, ты на самом деле дурочка. Я видела, как Бенедикт смотрел на тебя. Он богатый человек, богаче, чем можно себе представить. Если бы ты правильно разложила карты, ты бы сейчас уже наслаждалась легкой жизнью: Бенедикт может дать тебе все. Его здесь считают очень щедрым человеком. Ты бы ходила в мехах и драгоценностях, имела бы все, что твоей душе угодно.
— Я с ним только что познакомилась.
— Это не имеет значения. Здесь все происходит очень быстро. И не смотри на меня так. Тебе действительно выпал счастливый шанс. Он даже может на тебе жениться. Тут всякое случается. Заодно ты бы отомстила и Варду, так ведь?
— Я вас не понимаю, — сказала Сирена, опустив на пол пакет с покупками.
— Не будь дурой! Ты ведь жила с Вардом, так? Неужели тебе до сих пор не ясно, что от него ты обручального кольца не дождешься? Он уже сделал для тебя все, что мог.
— Он не обязан был ничего для меня делать, как ты говоришь.
Сирена сразу поняла, что имеет в виду Перли, и испытывала сейчас чувство омерзения.
— Я бы на твоем месте не стала его так защищать. Как бы там ни было, он бы мне за все заплатил.
— Может быть, — ответила Сирена, поднимаясь наверх. — Но я бы отомстила Варду и ушла от него к Натану только в том случае, если бы он дорожил мною, а из ваших слов я поняла, что Вард не испытывает ко мне никаких чувств.
Перли отошла в сторону.
— Ты могла бы сделать так, чтобы он освободился от тебя.
— Вы хотели сказать, чтобы он освободился для вас, да? Возможно, это неплохая месть, но только она не доставит мне никакого удовольствия.
Лицо Перли исказилось от гнева. Она решила сменить тактику:
— Ты, судя по всему, потратила немало денег. Их тебе дал Бенедикт?
— Это вас не касается.
— Верно, но Варда это может заинтересовать.
— Тогда скажите ему об этом! — Сирена поднялась в свои комнаты, больше не взглянув на Перли. Теперь она запаслась провизией, но оставался еще Отто. Этот вышибала, наверное, был зол на нее после стычки с Натаном Бенедиктом. Ей необходимо было от него избавиться. Прежде всего она могла бы спуститься вниз, тогда Отто не стал бы подниматься в ее комнаты. Пока они будут у всех на виду, ему не позволят овладеть ею. На ночь она чем-нибудь забаррикадирует вход. А когда вернется Вард, она попросит у него ключ от двери в гостиную, хотя в этом, конечно, уже не будет необходимости. После его возвращения ей, наверное, придется подыскать себе другое жилье. Сейчас ей надо дождаться его, а там будет видно.
Сирена положила покупки на стол в гостиной и огляделась по сторонам. Все вроде бы осталось на своих местах с тех пор, как она ушла, и все же Перли приходила сюда, иначе зачем ей понадобилось стоять на ступеньках? Доказательством ее визита служил знакомый Сирене запах пачулей.
Чего ей хотелось? Чем она тут занималась? Явилась ли она сюда из простого любопытства, или у нее имелись другие причины? Сирене следовало это выяснить.
У Сирены не оказалось ножа, чтобы нарезать бекон. В шкафу у Варда она нашла маленький перочинный ножик, с помощью которого ей удалось отрезать несколько кусочков. На жире, оставшемся от жареного бекона, она испекла лепешки. Они получились очень пышными и аппетитными. Сирена завернула в них бекон и принялась есть. Ей еще не приходилось пробовать что-либо вкуснее. Она съела все до последнего кусочка и облизала пальцы.
Насытившись, она поджарила еще немного бекона на обед и оставила его на сковороде, положив сверху две пригоршни бобов.
Затем она вынула из саквояжа тарелку, вилку и чашку. К полудню над городом опять собрались облака. В комнате потемнело. Сирене пришлось зажечь лампу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111