— И все же я до сих пор сомневаюсь, — сказала Консуэло, глядя на огонь.
— В чем?
— Могу ли я скрывать это от Натана, имею ли право? Что будет большей жестокостью — уехать, ничего ему не сказав, или поставить его в известность, когда я буду уже далеко отсюда?
— Ты хочешь узнать мое мнение?
— Да нет, это не совсем так… — Консуэло покачала головой, ее губы искривились в едва заметной улыбке. — Если бы я решила уехать, оставив Натана в неведении, я бы не стала утруждать тебя всеми этими рассказами. Я хочу тебя попросить вот о чем: не согласишься ли ты стать моим доверенным лицом? Не могла бы ты сказать Натану, после того как я уеду и буду уже далеко, там, где он уже не сумеет меня задержать, что где-то в мексиканской деревне живет смуглый малыш с вьющимися волосами? Скажи ему, что его ребенок узнает любовь, радость, у него будет хорошее детство. Я не стану скрывать от него или от нее имя отца. Скажи ему, что однажды, если будет на то божья воля, я отправлю ребенка к нему, чтобы они смогли встретиться и узнать друг друга.
— Консуэло, ты точно решила?..
— Точно. Но тебе не нужно спешить. Пройдет еще несколько недель, прежде чем я успею продать дом и приготовиться к отъезду. А потом, для такого путешествия нужна подходящая погода. Но как только наступит весна, я уеду. Ребенок должен родиться летом. Вот тогда можешь ему обо всем рассказать, но не раньше.
— Хорошо, — пообещала Сирена.
— Тебе это не будет в тягость? У тебя ведь есть сын, и могут родиться новые дети. Тебе совсем не обязательно делить наследство с незаконнорожденным приемным сыном Натана.
— Не говори так! Как может Шон претендовать на большее, если Натан не его настоящий отец?!
Консуэло пропустила эти слова мимо ушей.
— Может быть, ты считаешь, что я поступаю неправильно? Если так, скажи это сейчас.
— Решай сама, — ответила Сирена, — что правильно, а что — нет. Я исполню твою просьбу. Ведь я в долгу перед тобой.
Глаза испанки потемнели.
— Я прошу тебя об этом не потому, что хочу получить плату за услуги, а потому, что ты остаешься рядом с Натаном, рядом с его сердцем. Ты будешь знать, что он думает и что чувствует. Ты сможешь найти слова, чтобы все ему объяснить, уговорить его простить меня.
Консуэло говорила шепотом.
— Хорошо, — снова кивнула Сирена.
— Ты будешь к нему добра, Сирена? Ты позволишь ему… быть добрым к тебе?
Эта последняя просьба Консуэло напомнила Сирене их прогулку зимой больше года назад, когда продавец в магазине предложил испанке свою доброту в обмен на какой-то дешевый товар. Сирена почувствовала, как слезы подступают к глазам.
— Похоже, — сказала она, — мне придется это сделать.
Новый подъемник привезли на следующий день, в самый разгар снежной бури. Молодой инженер, сопровождавший груз в дороге, следил за выгрузкой лифта и его перевозкой на «Сенчури-Лоуд». Когда машину наконец доставили хозяину, молодого человека отвезли в городскую больницу с бронхитом.
Сирена предложила перевезти его в Бристлекон, но Натану эта мысль не понравилась. Он не собирался подвергать семью риску. Кроме того, ему казалось проще и удобнее разговаривать с инженером по телефону, который уже успели установить в гостинице, куда его перевезли из больницы. Сам Натан мог напрямую связаться с «Сенчури-Лоуд». Охваченный нетерпением, он не стал ждать выздоровления инженера и начал действовать сам. Во время проверки перед покупкой Натан сделал точные записи о порядке сборки, и сейчас ему потребовалось только несколько сильных мужчин, чтобы без промедления привести подъемник в действие.
За то время, пока лифт везли из Нью-Йорка, Натан почти не бывал дома. Несколько ночей из-за снега, гололеда или просто усталости он провел в шахте. Иногда он посылал Сирене записку, предупреждая, чтобы она его не ждала, но чаще всего он просто не появлялся дома. В такие вечера миссис Энсон долго ожидала хозяина, прежде чем неохотно подать ужин Сирене. Но Сирену обижало не это. Она раздражалась оттого, что экономка не интересовалась ее вкусами, не считалась с ней как с хозяйкой дома. Но в этом отсутствии надзора за ней сейчас не было необходимости. Вард больше не вызывал ее в «Эльдорадо», и она не получала от него никаких известий. Казалось, после того, как она отказалась вернуться к нему, он решил выбросить ее из головы. Сирена говорила себе, что он дорожил ею и, узнав о возвращении Натана, не захотел подвергать ее опасности. Но она все равно не могла избавиться от ощущения пустоты в душе.
Спустя неделю с того дня, как привезли подъемник, Сирена просматривала в спальне газету, которую принесли сегодня вместе с молоком и маслом для кухни, и ждала, когда ее позовут ужинать. На Мейерс-авеню искалечили и задушили еще одну женщину. Жертвой убийцы стала танцовщица из варьете, возвращавшаяся домой после выступления в «Тропике». В газете сообщалось, что преступник, судя по всему, сначала домогался от женщины близости. Потом следовало описание самого преступления, состоящее из одних намеков, очевидно, для того, чтобы пощекотать нервы женщин-читательниц, но не напугать их совсем. По мнению репортера, с которым соглашался следователь, преступление совершил тот же человек, который убивал других женщин.
Сирена бросила газету на пол и откинулась в кресле, прижав пальцы к губам. Значит, убийцей был не Отто. Она только теперь убедилась, как ей хотелось верить, что именно он совершил эти преступления. Без этого оправдания она чувствовала себя убийцей вдвойне, несмотря на то что он неоднократно пытался на нее напасть.
Кто мог творить эти ужасные дела? Неожиданно она заметила, что дверь из холла приоткрылась. Поднявшись на ноги одним прыжком, Сирена обернулась. До сих пор к ней в комнату никто не входил, не постучавшись и не дождавшись ее разрешения.
— Натан, как ты меня напугал!
— Извини. — Он стоял спиной к камину, сложив руки на груди.
— Ты уже успел вымыться и переодеться. Я не заметила, как ты пришел.
— Я вернулся уже почти час назад.
— Ты был на шахте? Подъемник уже готов?
— Почти. Нам понадобится еще пара дней, чтобы проверить, вполне ли он безопасен, а потом его можно будет спустить в шахту.
— Мне просто страшно слушать твои слова! — воскликнула Сирена с улыбкой.
Натан не обратил внимания на это замечание.
— В городе я решил навестить нашего инженера. Когда я от него уходил, мне встретился один человек.
— Да?
Слегка встревожившись, Сирена посмотрела на Натана.
При свете затененной лампы на ее черных как смоль волосах и на синем вечернем платье играли темные блики.
Натан отвернулся, словно при взгляде на жену у него возникло ощущение боли.
— Я встретил Перли.
Наступившую тишину нарушало только потрескивание дров в камине, тиканье часов в холле и звуки колыбельной песни, которую Мэри пела Шону в детской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111