Узнали бы они ее сейчас, если бы увидели? Должно быть, даже отец не узнал бы свою маленькую девочку в этой измученной заботами и страхом женщине.
Где-то вдали жалобно завыл койот, его вой эхом прокатился по безлюдным холмам.
Элизабет невольно поежилась. Ей подумалось, что она никогда не сможет забыть этот жуткий вой – даже если когда-нибудь вернется в Алабаму.
Почувствовав прикосновение к своему плечу, Элизабет вздрогнула от неожиданности – Джед, умевший ходить абсолютно бесшумно, точно индеец, стоял рядом с ней.
– Прости, я не хотел тебя напугать, – пробормотал он с улыбкой.
Она попыталась улыбнуться ему в ответ.
– Боюсь, я стала слишком нервной. Вздрагиваю от каждого звука.
Ей хотелось сейчас положить голову на плечо мужа. Хотелось, чтобы он обнял ее, утешил, успокоил… Он так давно не держал ее в объятиях. Она жаждала его теплоты и сильных рук, хотела прижаться к нему и почувствовать, как поднимается и опускается его грудь, хотела услышать, как бьется его сердце. Но он был таким недоступным, таким далеким. И сейчас казался всего лишь тенью в сумраке ночи, бесплотной тенью, напоминавшей о прошлом.
Элизабет отвернулась и стала смотреть на лошадей.
Немного помолчав, Джед сказал:
– Приятно было повидать Сэма. Она невольно улыбнулась:
– Да, конечно.
Джеду хотелось прикоснуться к ней, обнять ее, прижать к груди, но он не мог заставить себя сделать это. Он чувствовал себя неловким, неуклюжим; ему казалось, он не сможет успокоить жену, не сможет сделать ее счастливой.
– Мы могли бы поехать на свадьбу, если хочешь, – сказал он неожиданно.
Элизабет даже не взглянула на него.
– Да… это было бы неплохо. – Она не верила в такую возможность, и в голосе ее не было радости.
Джед внимательно посмотрел на жену. Ему казалось, что она замерзла, хотя ночь была теплой. И он снова почувствовал, что хочет обнять ее, согреть…
Глядя на утонувшие во тьме холмы, он проговорил:
– Надеюсь, ты не станешь волноваться из-за того, что сказал Сэм об индейцах. Нет никаких оснований…
– Нет-нет, – поспешно ответила она, – я не волнуюсь. Но Джед знал, что жена напугана. Почему же она не сказала ему об этом? Прежде она не боялась говорить ему обо всем, что ее тревожило.
Джед посмотрел на ее руку, лежавшую на изгороди. На безымянном пальце – колечко из ивовой коры. Он помнил тот день, когда подарил жене кольцо, но казалось, это было много лет назад, в какой-то другой жизни.
Может, взять ее сейчас за плечи и обнять, привлечь к себе? Что она почувствует, как отреагирует? Ему казалось, он уже очень давно не держал ее в объятиях, хотя с того дня, когда он подарил жене колечко из ивовой коры, прошла всего неделя. Да, он помнил тот чудесный день, но не знал, как вернуть те прекрасные мгновения, не знал, как вернуть в их жизнь сияние солнца, Джед откашлялся и проговорил:
– Когда Сэм привезет сюда свою молодую жену, ты сможешь навещать ее. Мы съездим в Остин, или она приедет сюда. Тебе будет полезно и приятно время от времени видеться с подругой.
– Да. – Она по-прежнему смотрела прямо перед собой, и было очевидно, что ее совершенно не обрадовали слова мужа.
Он никогда еще не видел ее такой подавленной. Казалось, она уже ничего не ждала от жизни, не верила в счастье. Куда девалась прежняя Элизабет, веселая, с сияющими глазами? Он предпочел бы даже видеть гнев в ее глазах. Джед чувствовал: жена становится чужой и с каждым мгновением ускользает от него все дальше, однако он не знал, как вернуть ее.
Но ведь он любит ее. Неужели Элизабет этого не понимает?
Джед положил ладонь на ее руку и ощутил прохладу ее кожи, услышал, как она судорожно вздохнула, будто всхлипнула, когда он прикоснулся к ней. Неужели он так давно к ней не прикасался?
Джед тихо сказал:
– У тебя холодная рука.
– Со мной все в порядке.
Но в голосе ее звучало волнение, и она чуть задыхалась.
Между ними было слишком много недосказанного. Джед понимал, что обидел жену, и знал об этом, но сколько раз он обижал ее, не понимая, что обижает. И сейчас он хотел сказать, что жалеет об этом. Хотел все исправить, хотел, чтобы все у них было как прежде.
Он хотел обнимать и утешать ее, хотел погрузиться в нее, отдать ей часть себя, потому что она нуждалась в нем. Но будет ли этого достаточно?
Джед легонько сжал ее запястье и, отступив от ограды кораля, привлек к себе. Элизабет подняла на него глаза, и во взгляде ее был вопрос; казалось, она не понимала, чего муж от нее хочет.
Сердце глухо забилось. Неужели они стали совсем чужими? Неужели за неделю их отношения могли измениться?
Джед долго смотрел жене в глаза. Наконец чуть хрипловатым голосом проговорил:
– Элизабет… идем со мной в дом.
Она опустила ресницы, и он не видел выражения ее глаз. Но она прижалась щекой к его плечу, и он почувствовал, что сердце его переполнилось любовью и нежностью к ней.
Джед обнял жену за талию и повел к дому. Пропустив вперед, плотно прикрыл за собой дверь. Элизабет тотчас же направилась к кровати и задернула одеяло, отделявшее ее от остальной части комнаты. Она ужасно нервничала. И не была уверена, что хочет сейчас близости. Правда, прежде она никогда не отказывала мужу – даже и не помышляла об этом, но теперь…
Теперь она не знала, чего хочет. Она боялась, что их отношения изменились и никогда не станут прежними. Но что именно изменилось в их отношениях? Возможно, в тот день, неделю назад, она подвела его. Хотя не исключено, что это Джед подвел ее. Теперь муж стал для нее чужим. И он смотрел на нее… как на чужую. Да, теперь все изменилось…
Пальцы ее шарили по корсажу, но Элизабет так нервничала, что ей не сразу удалось распустить шнуровку.
Она страстно желала, чтобы все у них стало как прежде, но ужасно боялась, что теперь это невозможно.
Джед отдернул одеяло, и она, вздрогнув, повернулась к нему. Он не стал прикручивать фитили в фонарях и даже еще не разделся, лишь стащил сапоги.
Пристально глядя в глаза жене, Джед положил руки ей на плечи и тихо проговорил:
– Если тебе сегодня этого не хочется, Элизабет, скажи мне.
Она медлила с ответом. Наконец прошептала:
– Да, я… хочу этого.
Она хотела, чтобы его руки обвились вокруг нее. Хотела, чтобы его сила стала ей защитой. Но возможно ли, чтобы все у них стало как прежде?
Она услышала тихий вздох мужа и заметила, как дрогнули ресницы Джеда, скрывшие от нее выражение его глаз. Запустив пальцы в ее длинные шелковистые пряди, он принялся вытаскивать шпильки. Джед улыбнулся, но его улыбка была неуверенной, и Элизабет поняла, что он волнуется.
– Я хочу, чтобы ты забыла все плохое, Элизабет, – проговорил он, прикоснувшись губами к ее лбу. – Поверь, только этого я хочу.
Она обвила руками его шею, и он осторожно прижал ее к себе. Потом его объятия стали более крепкими, и Элизабет, тихонько застонав, прикрыла глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Где-то вдали жалобно завыл койот, его вой эхом прокатился по безлюдным холмам.
Элизабет невольно поежилась. Ей подумалось, что она никогда не сможет забыть этот жуткий вой – даже если когда-нибудь вернется в Алабаму.
Почувствовав прикосновение к своему плечу, Элизабет вздрогнула от неожиданности – Джед, умевший ходить абсолютно бесшумно, точно индеец, стоял рядом с ней.
– Прости, я не хотел тебя напугать, – пробормотал он с улыбкой.
Она попыталась улыбнуться ему в ответ.
– Боюсь, я стала слишком нервной. Вздрагиваю от каждого звука.
Ей хотелось сейчас положить голову на плечо мужа. Хотелось, чтобы он обнял ее, утешил, успокоил… Он так давно не держал ее в объятиях. Она жаждала его теплоты и сильных рук, хотела прижаться к нему и почувствовать, как поднимается и опускается его грудь, хотела услышать, как бьется его сердце. Но он был таким недоступным, таким далеким. И сейчас казался всего лишь тенью в сумраке ночи, бесплотной тенью, напоминавшей о прошлом.
Элизабет отвернулась и стала смотреть на лошадей.
Немного помолчав, Джед сказал:
– Приятно было повидать Сэма. Она невольно улыбнулась:
– Да, конечно.
Джеду хотелось прикоснуться к ней, обнять ее, прижать к груди, но он не мог заставить себя сделать это. Он чувствовал себя неловким, неуклюжим; ему казалось, он не сможет успокоить жену, не сможет сделать ее счастливой.
– Мы могли бы поехать на свадьбу, если хочешь, – сказал он неожиданно.
Элизабет даже не взглянула на него.
– Да… это было бы неплохо. – Она не верила в такую возможность, и в голосе ее не было радости.
Джед внимательно посмотрел на жену. Ему казалось, что она замерзла, хотя ночь была теплой. И он снова почувствовал, что хочет обнять ее, согреть…
Глядя на утонувшие во тьме холмы, он проговорил:
– Надеюсь, ты не станешь волноваться из-за того, что сказал Сэм об индейцах. Нет никаких оснований…
– Нет-нет, – поспешно ответила она, – я не волнуюсь. Но Джед знал, что жена напугана. Почему же она не сказала ему об этом? Прежде она не боялась говорить ему обо всем, что ее тревожило.
Джед посмотрел на ее руку, лежавшую на изгороди. На безымянном пальце – колечко из ивовой коры. Он помнил тот день, когда подарил жене кольцо, но казалось, это было много лет назад, в какой-то другой жизни.
Может, взять ее сейчас за плечи и обнять, привлечь к себе? Что она почувствует, как отреагирует? Ему казалось, он уже очень давно не держал ее в объятиях, хотя с того дня, когда он подарил жене колечко из ивовой коры, прошла всего неделя. Да, он помнил тот чудесный день, но не знал, как вернуть те прекрасные мгновения, не знал, как вернуть в их жизнь сияние солнца, Джед откашлялся и проговорил:
– Когда Сэм привезет сюда свою молодую жену, ты сможешь навещать ее. Мы съездим в Остин, или она приедет сюда. Тебе будет полезно и приятно время от времени видеться с подругой.
– Да. – Она по-прежнему смотрела прямо перед собой, и было очевидно, что ее совершенно не обрадовали слова мужа.
Он никогда еще не видел ее такой подавленной. Казалось, она уже ничего не ждала от жизни, не верила в счастье. Куда девалась прежняя Элизабет, веселая, с сияющими глазами? Он предпочел бы даже видеть гнев в ее глазах. Джед чувствовал: жена становится чужой и с каждым мгновением ускользает от него все дальше, однако он не знал, как вернуть ее.
Но ведь он любит ее. Неужели Элизабет этого не понимает?
Джед положил ладонь на ее руку и ощутил прохладу ее кожи, услышал, как она судорожно вздохнула, будто всхлипнула, когда он прикоснулся к ней. Неужели он так давно к ней не прикасался?
Джед тихо сказал:
– У тебя холодная рука.
– Со мной все в порядке.
Но в голосе ее звучало волнение, и она чуть задыхалась.
Между ними было слишком много недосказанного. Джед понимал, что обидел жену, и знал об этом, но сколько раз он обижал ее, не понимая, что обижает. И сейчас он хотел сказать, что жалеет об этом. Хотел все исправить, хотел, чтобы все у них было как прежде.
Он хотел обнимать и утешать ее, хотел погрузиться в нее, отдать ей часть себя, потому что она нуждалась в нем. Но будет ли этого достаточно?
Джед легонько сжал ее запястье и, отступив от ограды кораля, привлек к себе. Элизабет подняла на него глаза, и во взгляде ее был вопрос; казалось, она не понимала, чего муж от нее хочет.
Сердце глухо забилось. Неужели они стали совсем чужими? Неужели за неделю их отношения могли измениться?
Джед долго смотрел жене в глаза. Наконец чуть хрипловатым голосом проговорил:
– Элизабет… идем со мной в дом.
Она опустила ресницы, и он не видел выражения ее глаз. Но она прижалась щекой к его плечу, и он почувствовал, что сердце его переполнилось любовью и нежностью к ней.
Джед обнял жену за талию и повел к дому. Пропустив вперед, плотно прикрыл за собой дверь. Элизабет тотчас же направилась к кровати и задернула одеяло, отделявшее ее от остальной части комнаты. Она ужасно нервничала. И не была уверена, что хочет сейчас близости. Правда, прежде она никогда не отказывала мужу – даже и не помышляла об этом, но теперь…
Теперь она не знала, чего хочет. Она боялась, что их отношения изменились и никогда не станут прежними. Но что именно изменилось в их отношениях? Возможно, в тот день, неделю назад, она подвела его. Хотя не исключено, что это Джед подвел ее. Теперь муж стал для нее чужим. И он смотрел на нее… как на чужую. Да, теперь все изменилось…
Пальцы ее шарили по корсажу, но Элизабет так нервничала, что ей не сразу удалось распустить шнуровку.
Она страстно желала, чтобы все у них стало как прежде, но ужасно боялась, что теперь это невозможно.
Джед отдернул одеяло, и она, вздрогнув, повернулась к нему. Он не стал прикручивать фитили в фонарях и даже еще не разделся, лишь стащил сапоги.
Пристально глядя в глаза жене, Джед положил руки ей на плечи и тихо проговорил:
– Если тебе сегодня этого не хочется, Элизабет, скажи мне.
Она медлила с ответом. Наконец прошептала:
– Да, я… хочу этого.
Она хотела, чтобы его руки обвились вокруг нее. Хотела, чтобы его сила стала ей защитой. Но возможно ли, чтобы все у них стало как прежде?
Она услышала тихий вздох мужа и заметила, как дрогнули ресницы Джеда, скрывшие от нее выражение его глаз. Запустив пальцы в ее длинные шелковистые пряди, он принялся вытаскивать шпильки. Джед улыбнулся, но его улыбка была неуверенной, и Элизабет поняла, что он волнуется.
– Я хочу, чтобы ты забыла все плохое, Элизабет, – проговорил он, прикоснувшись губами к ее лбу. – Поверь, только этого я хочу.
Она обвила руками его шею, и он осторожно прижал ее к себе. Потом его объятия стали более крепкими, и Элизабет, тихонько застонав, прикрыла глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81