Ей удалось помыться, привести себя в порядок и переодеться у себя в будуаре до того, как о ней вспомнили. Грязную амазонку и исцарапанные ветками ботинки для верховой езды она завернула в узел и уложила на дно саквояжа Так как же Нэнси догадалась?.. Как узнала о ее приключении? Должно быть, имела еще одну пару глаз – на затылке.
Снова взглянув на Элизабет, Нэнси сказала:
– Я полагаю, юная леди, что нам следует кое-что обсудить, прежде чем мы присоединимся к гостям. – Немного помолчав, она добавила: – Поскольку же поведение одной из вас непременно повлияет на поведение другой, вам обеим будет полезно выслушать меня.
Подруги в замешательстве переглянулись и потупились. Сердце Элизабет глухо забилось; ей уже казалось, что следовало сразу рассказать обо всем Нэнси, ведь она и так догадалась… Но все-таки – каким образом?
Нэнси Ли, вдова священника, являлась воплощением всех возможных добродетелей, то есть была идеальной южанкой. Антуанетта, младшая дочь Нэнси, вышла замуж за Уильяма Бледсо и стала хозяйкой великолепного особняка и богатейшей плантации. Так что теперь Нэнси направила всю энергию на устройство судьбы своей старшей дочери Маргарет… и ее лучшей подруги Элизабет Коулмен.
Нэнси Ли пользовалась всеобщим уважением, именно поэтому Абрахам Коулмен, отец Элизабет, после смерти супруги доверил Нэнси воспитание дочери. Плантация мистера Коулмена находилась всего в восьми милях от владений Уильяма Бледсо, и Элизабет часто у него гостила, особенно в последние два года. Порядки в доме мистера Бледсо были не слишком обременительными и строгими, так что у Элизабет не находилось поводов для разочарования – если, конечно, не считать такие ситуации, как нынешняя.
Будучи вдовой, Нэнси носила черные платья, подчеркивавшие изящество ее фигуры, а иссиня-черные волосы, резко контрастировавшие с безупречно белой кожей, стягивала на затылке в тугой узел. Хотя взгляд Нэнси мог бы остановить самого дьявола, ее подлинная сила заключалась не в суровости, а в мягкости. «Я весьма разочарована твоим поведением, дорогая», – говорила Нэнси, когда хотела отчитать Элизабет, и девушке в такие моменты хотелось втянуть голову в плечи и закрыть лицо ладонями, чтобы избежать ласкового и печального взгляда опекунши.
Элизабет снова покосилась на подругу. Затем, повернувшись к Нэнси, пробормотала:
– Пожалуйста, мэм, не сердитесь. Если бы вы позволили мне объяснить…
Нэнси вздохнула и с упреком в голосе проговорила:
– Невежливо перебивать меня, Элизабет. Я ведь не только к тебе обращаюсь, я обращаюсь… – Взглянув на дочь, она продолжала: – Обращаюсь к Маргарет… В данном случае – в основном к ней.
Элизабет почувствовала величайшее облегчение; она так обрадовалась, что даже не услышала дальнейших слов Нэнси. Маргарет! Оказывается, Нэнси ничего не знает! Не знает о ее, Элизабет, утренней авантюре. Выходит, не она, а Маргарет каким-то образом сегодня провинилась.
Но уже в следующее мгновение Элизабет нахмурилась. Ведь она, обрадовавшись своей удаче, даже не посочувствовала подруге, а той теперь приходится выслушивать упреки матери…
– … Но это детское увлечение вышло за пределы дозволенного, – говорила Нэнси. – Мне сказали, что вчера ты прогуливалась с ним по саду, и тебя не сопровождала ни одна из старших дам. Это никуда не годится, Маргарет.
Элизабет взглянула на подругу. Маргарет сидела с невозмутимым видом; казалось, она была абсолютно спокойна. Нэнси же между тем продолжала:
– И тебе, Элизабет, следует прислушаться к моим словам. Я прекрасно понимаю, что девушки склонны к романтическим фантазиям, но боюсь, вы слишком уж увлечены весьма сомнительными романами… Подобное увлечение – за пределами здравого смысла. К тому же ты, Элизабет, всячески поддерживала это… помешательство Маргарет на генерале Хьюстоне. Уверяю тебя, ты оказала ей плохую услугу. Что же касается столь любимых вами романов… Поверьте, такое бывает только в книгах, но не в жизни.
Элизабет смиренно кивнула:
– Да, мэм, конечно…
На самом же деле Элизабет считала, что чувства, которые испытывала Маргарет к генералу Хьюстону, гораздо прекраснее и романтичнее любой истории из любовных романов. К тому же она сомневалась, что могла оказать какое-либо влияние на образ мыслей Маргарет. Но возражать опекунше, конечно же, не следовало ни при каких обстоятел ьствах.
Снова повернувшись к дочери, Нэнси проговорила:
– Вчера ты вела себя совершенно недопустимым образом, моя дорогая. Думаю, теперь-то ты понимаешь, что этот человек совсем не подходит тебе. Его репутация… Его репутация такова, что молодым благовоспитанным леди из благородных семейств не следует общаться с ним. Мне кажется, ты должна забыть о нем и выбросить из головы свои романтические бредни.
Но на лице девушки было ясно написано, что она не собиралась расставаться с «романтическими бреднями».
– Сэм Хьюстон – герой войны! – заявила Маргарет, и щеки ее вспыхнули. – Он генерал, он был губернатором и…
– Совершенно верно, – перебила Нэнси. – Мистер Хьюстон действительно герой войны и генерал. Однако это не означает, что он соответствует нашим представлениям о том, каким должен быть истинный джентльмен. К тому же он разведенный, моя дорогая. И его развод сопровождался таким грандиозным скандалом, что и шепотом невозможно повторить все то, что о нем говорят – особенно в присутствии благовоспитанных дам.
– А мне все равно! – выкрикнула Маргарет. При этом в глазах ее блеснули слезы, а руки, лежавшие на коленях, непроизвольно сжались в кулачки. – Я люблю его. Люблю с той самой минуты, как увидела раненого и истекающего кровью на борту корабля в Новом Орлеане. Я уже тогда знала, что он герой Сан-Хасинто. И с того дня его образ не покидал меня. А теперь мои молитвы и провидение привели его сюда и свели нас! И я никогда не разлюблю его!
Элизабет ликовала; она гордилась своей подругой и восхищалась ею, и ей захотелось закричать об этом во все горло, захотелось поддержать подругу и ободрить. Теперь, после своего утреннего приключения в лесу, она прекрасно понимала Маргарет, понимала гораздо лучше, чем прежде. Несколько лет Маргарет мечтала о своем герое; мечты эти казались несбыточными, но она продолжала любить генерала Хьюстона и верила в свою мечту… И вот два дня назад судьба привела Сэма на плантацию Спринг-Хилл, и он полюбил Маргарет так же страстно, как она его. Значит, мечты иногда сбываются, а сказки становятся реальностью. «Возможно, наступит счастливый день, когда и мои мечты осуществятся», – думала Элизабет.
Нэнси по-прежнему смотрела на дочь, смотрела с грустью и сочувствием.
– Моя дорогая, ты ведь гораздо моложе его, генерал Хьюстон – мой ровесник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Снова взглянув на Элизабет, Нэнси сказала:
– Я полагаю, юная леди, что нам следует кое-что обсудить, прежде чем мы присоединимся к гостям. – Немного помолчав, она добавила: – Поскольку же поведение одной из вас непременно повлияет на поведение другой, вам обеим будет полезно выслушать меня.
Подруги в замешательстве переглянулись и потупились. Сердце Элизабет глухо забилось; ей уже казалось, что следовало сразу рассказать обо всем Нэнси, ведь она и так догадалась… Но все-таки – каким образом?
Нэнси Ли, вдова священника, являлась воплощением всех возможных добродетелей, то есть была идеальной южанкой. Антуанетта, младшая дочь Нэнси, вышла замуж за Уильяма Бледсо и стала хозяйкой великолепного особняка и богатейшей плантации. Так что теперь Нэнси направила всю энергию на устройство судьбы своей старшей дочери Маргарет… и ее лучшей подруги Элизабет Коулмен.
Нэнси Ли пользовалась всеобщим уважением, именно поэтому Абрахам Коулмен, отец Элизабет, после смерти супруги доверил Нэнси воспитание дочери. Плантация мистера Коулмена находилась всего в восьми милях от владений Уильяма Бледсо, и Элизабет часто у него гостила, особенно в последние два года. Порядки в доме мистера Бледсо были не слишком обременительными и строгими, так что у Элизабет не находилось поводов для разочарования – если, конечно, не считать такие ситуации, как нынешняя.
Будучи вдовой, Нэнси носила черные платья, подчеркивавшие изящество ее фигуры, а иссиня-черные волосы, резко контрастировавшие с безупречно белой кожей, стягивала на затылке в тугой узел. Хотя взгляд Нэнси мог бы остановить самого дьявола, ее подлинная сила заключалась не в суровости, а в мягкости. «Я весьма разочарована твоим поведением, дорогая», – говорила Нэнси, когда хотела отчитать Элизабет, и девушке в такие моменты хотелось втянуть голову в плечи и закрыть лицо ладонями, чтобы избежать ласкового и печального взгляда опекунши.
Элизабет снова покосилась на подругу. Затем, повернувшись к Нэнси, пробормотала:
– Пожалуйста, мэм, не сердитесь. Если бы вы позволили мне объяснить…
Нэнси вздохнула и с упреком в голосе проговорила:
– Невежливо перебивать меня, Элизабет. Я ведь не только к тебе обращаюсь, я обращаюсь… – Взглянув на дочь, она продолжала: – Обращаюсь к Маргарет… В данном случае – в основном к ней.
Элизабет почувствовала величайшее облегчение; она так обрадовалась, что даже не услышала дальнейших слов Нэнси. Маргарет! Оказывается, Нэнси ничего не знает! Не знает о ее, Элизабет, утренней авантюре. Выходит, не она, а Маргарет каким-то образом сегодня провинилась.
Но уже в следующее мгновение Элизабет нахмурилась. Ведь она, обрадовавшись своей удаче, даже не посочувствовала подруге, а той теперь приходится выслушивать упреки матери…
– … Но это детское увлечение вышло за пределы дозволенного, – говорила Нэнси. – Мне сказали, что вчера ты прогуливалась с ним по саду, и тебя не сопровождала ни одна из старших дам. Это никуда не годится, Маргарет.
Элизабет взглянула на подругу. Маргарет сидела с невозмутимым видом; казалось, она была абсолютно спокойна. Нэнси же между тем продолжала:
– И тебе, Элизабет, следует прислушаться к моим словам. Я прекрасно понимаю, что девушки склонны к романтическим фантазиям, но боюсь, вы слишком уж увлечены весьма сомнительными романами… Подобное увлечение – за пределами здравого смысла. К тому же ты, Элизабет, всячески поддерживала это… помешательство Маргарет на генерале Хьюстоне. Уверяю тебя, ты оказала ей плохую услугу. Что же касается столь любимых вами романов… Поверьте, такое бывает только в книгах, но не в жизни.
Элизабет смиренно кивнула:
– Да, мэм, конечно…
На самом же деле Элизабет считала, что чувства, которые испытывала Маргарет к генералу Хьюстону, гораздо прекраснее и романтичнее любой истории из любовных романов. К тому же она сомневалась, что могла оказать какое-либо влияние на образ мыслей Маргарет. Но возражать опекунше, конечно же, не следовало ни при каких обстоятел ьствах.
Снова повернувшись к дочери, Нэнси проговорила:
– Вчера ты вела себя совершенно недопустимым образом, моя дорогая. Думаю, теперь-то ты понимаешь, что этот человек совсем не подходит тебе. Его репутация… Его репутация такова, что молодым благовоспитанным леди из благородных семейств не следует общаться с ним. Мне кажется, ты должна забыть о нем и выбросить из головы свои романтические бредни.
Но на лице девушки было ясно написано, что она не собиралась расставаться с «романтическими бреднями».
– Сэм Хьюстон – герой войны! – заявила Маргарет, и щеки ее вспыхнули. – Он генерал, он был губернатором и…
– Совершенно верно, – перебила Нэнси. – Мистер Хьюстон действительно герой войны и генерал. Однако это не означает, что он соответствует нашим представлениям о том, каким должен быть истинный джентльмен. К тому же он разведенный, моя дорогая. И его развод сопровождался таким грандиозным скандалом, что и шепотом невозможно повторить все то, что о нем говорят – особенно в присутствии благовоспитанных дам.
– А мне все равно! – выкрикнула Маргарет. При этом в глазах ее блеснули слезы, а руки, лежавшие на коленях, непроизвольно сжались в кулачки. – Я люблю его. Люблю с той самой минуты, как увидела раненого и истекающего кровью на борту корабля в Новом Орлеане. Я уже тогда знала, что он герой Сан-Хасинто. И с того дня его образ не покидал меня. А теперь мои молитвы и провидение привели его сюда и свели нас! И я никогда не разлюблю его!
Элизабет ликовала; она гордилась своей подругой и восхищалась ею, и ей захотелось закричать об этом во все горло, захотелось поддержать подругу и ободрить. Теперь, после своего утреннего приключения в лесу, она прекрасно понимала Маргарет, понимала гораздо лучше, чем прежде. Несколько лет Маргарет мечтала о своем герое; мечты эти казались несбыточными, но она продолжала любить генерала Хьюстона и верила в свою мечту… И вот два дня назад судьба привела Сэма на плантацию Спринг-Хилл, и он полюбил Маргарет так же страстно, как она его. Значит, мечты иногда сбываются, а сказки становятся реальностью. «Возможно, наступит счастливый день, когда и мои мечты осуществятся», – думала Элизабет.
Нэнси по-прежнему смотрела на дочь, смотрела с грустью и сочувствием.
– Моя дорогая, ты ведь гораздо моложе его, генерал Хьюстон – мой ровесник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81