Он, видимо, расслабился, чувствуя себя так, словно заново родился на свет. Она словно очистила его от всех грехов, и теперь он непобедим и несокрушим.
— Ты будешь моей, Джиллиан! — яростно прошептал он. Застигнутая врасплох, девушка даже попятилась.
— Нет.
— Да, — твердо возразил он. — Знай это. Ни один мужчина больше не коснется тебя. Ты принадлежишь мне.
— И когда ты так решил?
— Как только ты подтвердила, что любишь меня. Я уже подозревал это, но, похоже, хотел лишний раз убедиться. Джиллиан разразилась слезами:
— Ну как ты не понимаешь? У меня никогда не будет такого домика, как у Энни Драммонд! Никогда! Ты пытаешься забить мне голову дурацкими фантазиями, а я прошу тебя остановиться! Жестоко мучить меня несбыточными мечтами! Нет! Я не хочу! Это слишком опасно!
— Ты хочешь такой дом, как у Энни? — пробормотал сбитый с толку Бродик. — Но зачем?
— Не важно. Тебе все равно не понять.
— Объясни, может, я не так уж глуп.
— Дело не в доме, а в том, что он собой знаменует! Семья… уют… муж, который ее любит… мирная, ничем не омраченная жизнь, — нерешительно начала она.
— Ты не узнаешь, какая жизнь ей досталась, пока не окажешься на ее месте! — усмехнулся он.
— Не важно! Я просто пытаюсь заставить тебя сообразить, что мне никогда не суждено изведать хоть немного покоя, потому что придется вернуться на родину и вытерпеть все, что уготовила мне судьба.
— Ты заранее готовишься к смерти; не так ли, Джиллиан? Просто не хочешь меня огорчать, вот и недоговариваешь. Девушка отвела взгляд.
— Возможно, — всхлипнула она.
— Не желаю видеть твои слезы. Немедленно перестань!
Джиллиан заморгала. Только Бродик способен отдавать столь нелепые приказания! Считает, будто она плачет, специально чтобы его расстроить?
— Ты невозможен, и я не выйду за тебя.
Движения его были так молниеносны, что она не успела ахнуть, как оказалась в его объятиях.
— Ты уже дала обеты, когда призналась мне в любви. Остальное значения не имеет. Мне наплевать, какие сложности ждут впереди. Ты моя! Неужели хоть на минуту посчитала, что я спокойно расстанусь с тобой?
Твердя себе, что должна быть сильной и не поддаваться на уговоры, девушка покачала головой и, пытаясь высвободиться, толкнула его в грудь. Ну и пусть от его близости голова кружится и хочется отдаться на волю исходившего от него жара, забыть обо всем, и пусть хоть весь мир провалится! Она мечтает о том, чтобы время остановилось… а это невозможно.
Все старания вырваться оказались бесплодными. Да разве она способна справиться с этим гигантом? Поняв всю бесполезность борьбы, Джиллиан замерла и словно обмякла.
— Что нам делать? — прошептала она со слезами.
Девушка и понятия не имела, насколько красноречив ее вопрос. Она не спрашивала, что будет делать она. В ее мыслях они уже были неразделимы.
Замирая от счастья, Бродик нагнул голову, поцеловал ее макушку и, закрыв глаза, глубоко вдохнул нежное благоухание роз. Она совсем не похожа на женщин его клана, и он неожиданно понял, что испытывает к ней нечто вроде благоговения. Ее улыбка завораживала, а кожа была совсем как у ребенка — такая же нежная и гладкая. И в ней нет ни капли хитрости и расчетливости. Нет, она вовсе не такая, как другие представительницы слабого пола.
Бродик вспомнил их первую встречу. Тогда он посчитал ее холодной, чопорной… и хрупкой, слишком хрупкой для той жизни, которую он вел. Но почти сразу же разглядел стальную волю и мужество, скрытые под прелестной оболочкой. Она отважна и благородна, и это всего две из сотни причин, по которым он женится на ней.
— Я дам тебе клятву, — проворчал он. — Может, тогда забудешь о тревогах.
— Какую клятву?
— Если вздумаешь вернуться в Англию, я поеду с тобой.
— Если?
— Вот именно. Еще ничего не решено.
— О чем ты? Не понимаю? Решение зависит целиком от меня. Бродик не стал спорить, и эта неожиданная сговорчивость казалась слишком подозрительной. Она снова попыталась заставить его объясниться, но легче было уговорить скалу.
— Я отправлюсь домой одна. Ты должен остаться тут. Я умру, если с тобой что-то случится.
Голос Джиллиан дрогнул, и неподдельные опасения за него удивили и порадовали Бродика. Никто и никогда до этих пор не беспокоился за него. Единственным родственником Бродика был его брат Уинслоу, но и он не мог заменить семью. Они, разумеется, любили друг друга по-братски, но были, в сущности, чужими людьми, со своими заботами и радостями, коих полно у каждого.
— Ты убедишься в том, что я сумею тебя уберечь, — бросил Бродик.
— Ты просто не представляешь, против каких темных сил пытаешься восстать. Это не простые люди. Они гордятся дружбой и поддержкой короля, и на их стороне сам дьявол.
— Но в их жилах не течет кровь горцев, и одно это обстоятельство делает ублюдков уязвимыми.
— Да будь же ты серьезным! — упрекнула девушка. — Горец так же смертен, как англичанин.
— Я приказываю тебе верить в меня.
Джиллиан безнадежно махнула рукой. Что толку спорить!
— Это все, что я могу тебе обещать. Доверие и спокойствие. Можешь раздавать команды направо и налево, но это не изменит моих чувств.
— У любого есть свои слабости, — терпеливо объяснил он, — и я обязательно найду их уязвимые места. Даю слово.
— У любого?
— Именно, — подтвердил он и, намотав ее волосы на кулак, оттянул ей назад голову. Джиллиан зачарованно смотрела ему в глаза.
— А твоя слабость, Бродик? — прошептала она наконец.
—Ты.
Глава 17
И он закрыл ее уста поцелуем, чтобы не слышать ни возражений, ни протестов. Бродик словно забыл, что на свете существуют нежность и ласка. Поцелуй был почти жестоким, требовательным, передавшим всю силу его желания. Его язык погрузился в сладостные глубины ее рта, и через мгновение Джиллиан забыла обо всем, отдавшись на волю настигшей ее бури. Кончик ее языка робко коснулся вторгшегося «завоевателя», но когда она ощутила, что и без того железная хватка сжалась еще сильнее, и услышала нечто вроде тихого рычания, мгновенно осмелела. Страсть подхватила ее и понесла, но она отчего-то не испугалась, уверенная, что Бродик не причинит ей зла.
Он тоже, казалось, забыл обо всем, и пламя в крови разгоралось все сильнее с каждой минутой. Господи, какое волшебство творят его губы! Все, о чем она способна думать, — как бы прижаться к нему еще теснее, раствориться, расплавиться, стать единым целым.
Он погладил Джиллиан по спине, подхватил и приподнял, прижавшись к ее бедрам своими. Ее груди терлись о его торс, а бедра обжигали расплавленным оловом. Она горела желанием получить больше… больше… Воздуха уже не хватало, и сил оставалось лишь на то, чтобы лихорадочно возвращать поцелуи.
— Бродик, я хочу…
Он снова приник к ее губам, словно умирающий от жажды — к источнику, и, неожиданно разжав руки, позволил ей медленно соскользнуть на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Ты будешь моей, Джиллиан! — яростно прошептал он. Застигнутая врасплох, девушка даже попятилась.
— Нет.
— Да, — твердо возразил он. — Знай это. Ни один мужчина больше не коснется тебя. Ты принадлежишь мне.
— И когда ты так решил?
— Как только ты подтвердила, что любишь меня. Я уже подозревал это, но, похоже, хотел лишний раз убедиться. Джиллиан разразилась слезами:
— Ну как ты не понимаешь? У меня никогда не будет такого домика, как у Энни Драммонд! Никогда! Ты пытаешься забить мне голову дурацкими фантазиями, а я прошу тебя остановиться! Жестоко мучить меня несбыточными мечтами! Нет! Я не хочу! Это слишком опасно!
— Ты хочешь такой дом, как у Энни? — пробормотал сбитый с толку Бродик. — Но зачем?
— Не важно. Тебе все равно не понять.
— Объясни, может, я не так уж глуп.
— Дело не в доме, а в том, что он собой знаменует! Семья… уют… муж, который ее любит… мирная, ничем не омраченная жизнь, — нерешительно начала она.
— Ты не узнаешь, какая жизнь ей досталась, пока не окажешься на ее месте! — усмехнулся он.
— Не важно! Я просто пытаюсь заставить тебя сообразить, что мне никогда не суждено изведать хоть немного покоя, потому что придется вернуться на родину и вытерпеть все, что уготовила мне судьба.
— Ты заранее готовишься к смерти; не так ли, Джиллиан? Просто не хочешь меня огорчать, вот и недоговариваешь. Девушка отвела взгляд.
— Возможно, — всхлипнула она.
— Не желаю видеть твои слезы. Немедленно перестань!
Джиллиан заморгала. Только Бродик способен отдавать столь нелепые приказания! Считает, будто она плачет, специально чтобы его расстроить?
— Ты невозможен, и я не выйду за тебя.
Движения его были так молниеносны, что она не успела ахнуть, как оказалась в его объятиях.
— Ты уже дала обеты, когда призналась мне в любви. Остальное значения не имеет. Мне наплевать, какие сложности ждут впереди. Ты моя! Неужели хоть на минуту посчитала, что я спокойно расстанусь с тобой?
Твердя себе, что должна быть сильной и не поддаваться на уговоры, девушка покачала головой и, пытаясь высвободиться, толкнула его в грудь. Ну и пусть от его близости голова кружится и хочется отдаться на волю исходившего от него жара, забыть обо всем, и пусть хоть весь мир провалится! Она мечтает о том, чтобы время остановилось… а это невозможно.
Все старания вырваться оказались бесплодными. Да разве она способна справиться с этим гигантом? Поняв всю бесполезность борьбы, Джиллиан замерла и словно обмякла.
— Что нам делать? — прошептала она со слезами.
Девушка и понятия не имела, насколько красноречив ее вопрос. Она не спрашивала, что будет делать она. В ее мыслях они уже были неразделимы.
Замирая от счастья, Бродик нагнул голову, поцеловал ее макушку и, закрыв глаза, глубоко вдохнул нежное благоухание роз. Она совсем не похожа на женщин его клана, и он неожиданно понял, что испытывает к ней нечто вроде благоговения. Ее улыбка завораживала, а кожа была совсем как у ребенка — такая же нежная и гладкая. И в ней нет ни капли хитрости и расчетливости. Нет, она вовсе не такая, как другие представительницы слабого пола.
Бродик вспомнил их первую встречу. Тогда он посчитал ее холодной, чопорной… и хрупкой, слишком хрупкой для той жизни, которую он вел. Но почти сразу же разглядел стальную волю и мужество, скрытые под прелестной оболочкой. Она отважна и благородна, и это всего две из сотни причин, по которым он женится на ней.
— Я дам тебе клятву, — проворчал он. — Может, тогда забудешь о тревогах.
— Какую клятву?
— Если вздумаешь вернуться в Англию, я поеду с тобой.
— Если?
— Вот именно. Еще ничего не решено.
— О чем ты? Не понимаю? Решение зависит целиком от меня. Бродик не стал спорить, и эта неожиданная сговорчивость казалась слишком подозрительной. Она снова попыталась заставить его объясниться, но легче было уговорить скалу.
— Я отправлюсь домой одна. Ты должен остаться тут. Я умру, если с тобой что-то случится.
Голос Джиллиан дрогнул, и неподдельные опасения за него удивили и порадовали Бродика. Никто и никогда до этих пор не беспокоился за него. Единственным родственником Бродика был его брат Уинслоу, но и он не мог заменить семью. Они, разумеется, любили друг друга по-братски, но были, в сущности, чужими людьми, со своими заботами и радостями, коих полно у каждого.
— Ты убедишься в том, что я сумею тебя уберечь, — бросил Бродик.
— Ты просто не представляешь, против каких темных сил пытаешься восстать. Это не простые люди. Они гордятся дружбой и поддержкой короля, и на их стороне сам дьявол.
— Но в их жилах не течет кровь горцев, и одно это обстоятельство делает ублюдков уязвимыми.
— Да будь же ты серьезным! — упрекнула девушка. — Горец так же смертен, как англичанин.
— Я приказываю тебе верить в меня.
Джиллиан безнадежно махнула рукой. Что толку спорить!
— Это все, что я могу тебе обещать. Доверие и спокойствие. Можешь раздавать команды направо и налево, но это не изменит моих чувств.
— У любого есть свои слабости, — терпеливо объяснил он, — и я обязательно найду их уязвимые места. Даю слово.
— У любого?
— Именно, — подтвердил он и, намотав ее волосы на кулак, оттянул ей назад голову. Джиллиан зачарованно смотрела ему в глаза.
— А твоя слабость, Бродик? — прошептала она наконец.
—Ты.
Глава 17
И он закрыл ее уста поцелуем, чтобы не слышать ни возражений, ни протестов. Бродик словно забыл, что на свете существуют нежность и ласка. Поцелуй был почти жестоким, требовательным, передавшим всю силу его желания. Его язык погрузился в сладостные глубины ее рта, и через мгновение Джиллиан забыла обо всем, отдавшись на волю настигшей ее бури. Кончик ее языка робко коснулся вторгшегося «завоевателя», но когда она ощутила, что и без того железная хватка сжалась еще сильнее, и услышала нечто вроде тихого рычания, мгновенно осмелела. Страсть подхватила ее и понесла, но она отчего-то не испугалась, уверенная, что Бродик не причинит ей зла.
Он тоже, казалось, забыл обо всем, и пламя в крови разгоралось все сильнее с каждой минутой. Господи, какое волшебство творят его губы! Все, о чем она способна думать, — как бы прижаться к нему еще теснее, раствориться, расплавиться, стать единым целым.
Он погладил Джиллиан по спине, подхватил и приподнял, прижавшись к ее бедрам своими. Ее груди терлись о его торс, а бедра обжигали расплавленным оловом. Она горела желанием получить больше… больше… Воздуха уже не хватало, и сил оставалось лишь на то, чтобы лихорадочно возвращать поцелуи.
— Бродик, я хочу…
Он снова приник к ее губам, словно умирающий от жажды — к источнику, и, неожиданно разжав руки, позволил ей медленно соскользнуть на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112