Боже, как он любил эту женщину! В его глазах Джилли была венцом творения, совершенным существом. Самый тот факт, что они встретились, он расценивал как признание своих заслуг в глазах высших сил. Насмотревшись вволю, он нежно привлек ее к себе и уснул счастливый в облаке аромата ее духов.
Погружаясь в сны о медовом месяце, Монк по-детски верил в то, что сказка может сбыться и что древнее присловье «Они жили долго и счастливо до самой смерти» будет применимо к его судьбе.
На другое утро Джилли оделась с особым тщанием — в конце концов, она отправлялась почти в церковь. Для такого случая отлично годилось белое: юбка, блузка и босоножки на среднем каблуке. Вместо сложной укладки она лишь слегка накрутила волосы и заколола их над ушами. Монк тем временем укладывал вещи в багажник.
— Не забудь кассету, милый!
— Как я могу забыть! — театрально вознегодовал он, хотя на деле совершенно упустил это из виду.
Хорошо, что Джилли напомнила, — потеряйся кассета, это бы ее страшно огорчило. Она была так помешана на том, что называла «своим архивом», что повсюду таскала его за собой. Монк относился к этому снисходительно, как и к другим маленьким странностям Джилли. Ведь что такое подлинная близость? Это когда находишь милым то, что во всех остальных людях только раздражает.
Итак, Монк вынул кассету из видеоплейера, сунул к себе в кейс, а кейс положил на кровать рядом с плетеной сумочкой Джилли. Та все никак не могла оторваться от зеркала, пробуя разную помаду. Хотя алый цвет придавал белизне наряда двусмысленность, она все же выбрала этот, и Монк улыбнулся, зная, что это ради него. Последним штрихом стала соломенная шляпка с белой ленточкой.
Закончив прихорашиваться, Джилли поискала кассету, нашла и переложила к себе в сумочку. Затем она вышла на середину комнаты, покрутилась перед Монком и спросила, надув алые губки:
— Ну что? Ведь правда, в таком виде только в церковь? Монк подумал: «Скорее наоборот, только не в церковь!» — но вслух одобрил созданный образ. Важнее всего было то, что Джилли хороша в любом наряде. Так он ей и сказал. Она потупилась, подошла к нему и нежно, как подобает любящей жене, поправила узел галстука.
— Как тебе идет костюм, милый! Носи их почаще.
— Скоро так и будет.
Они вышли из дома как молодожены — держась за руки. Монк был вне себя от радостного возбуждения.
Эти милые маленькие детали сводили его с ума, заставляли с еще большим пылом жаждать супружества. Рука об руку, надо же! Это ли не знак полного доверия? А что за взгляд! Полон желания и восхищения. Поистине он счастливейший мужчина в мире!
— Я припарковал еще одну машину неподалеку от церкви, дальше по улице. Это так, простая предосторожность. Ключ за козырьком.
— Она нам не понадобится, но все равно ты гений. Предусмотрел все до последней мелочи.
Поскольку и Монк думал примерно так, он кивнул. Единственное, что омрачало настроение, что таилось где-то в уголке сознания, — это мысль о том, что взрывное устройство стоит проверять не один раз, а по крайней мере три. На три раза, увы, не было времени.
За время пути ветер заметно усилился. Поворачивая на нужном углу, Монк невольно бросил взгляд на башенку кинотеатра. Припарковался он в конце первого ряда машин, чтобы Джилли было хорошо видно. К тому же это давало возможность в случае непредвиденной ситуации покинуть стоянку, просто перевалив через бордюр.
— Готова? — спросил он, выключая мотор.
— Ты еще спрашиваешь!
— Пульт в бардачке.
— Какой хорошенький! — заметила Джилли, достав пульт. — Точно таким же открывают гаражи.
— Сделан на основе такого.
— Ну, и когда же можно будет нажать кнопку?
— Я подумал, как раз когда зазвонят в колокол. Так будет шикарнее, ты не находишь?
Джилли повернулась ко входу в церковь. Люди всех полов и возрастов вливались внутрь через распахнутые двери — служба должна была вот-вот начаться. «Дурачки, — подумала Джилли. — Если бы остались снаружи, увидели бы куда более эффектное шоу».
— Сколько времени, милый?
— Еще пять минут.
— Давай не будем ждать! Давай устроим все прямо сейчас!
— Сейчас так сейчас. — Монк протянул ей бинокль. Поднимая его к глазам, Джилли непроизвольно облизнула яркие губы. Настройка немного сбилась. Она добавила резкости и с нетерпением уставилась на знакомое окно.
— Сейчас все мои мечты сбудутся…
Она нажала на кнопку. Ничего не произошло. Она нажала еще и еще раз, но мотель не спешил взлетать на воздух.
— Проклятие! — прошипел Монк, внимательно за ней наблюдавший. — Думаю, это ветер — ослабил или сорвал какой-нибудь проводок. Да оставь ты кнопку в покое, Джилли! Придется посмотреть, в чем дело. Оставайся в машине, ладно? — Он мягко отобрал пульт. — Вот что, если я не вернусь или еще что-то пойдет не так…
—Ты слишком много беспокоишься! Главное, иди и исправь проводку! — перебила Джилли резче, чем собиралась. — Ох, милый, прости! Я не хотела. Ничего страшного не случится, если они умрут на десять минут позже.
— Я только хотел напомнить, как поступить, если что-то пойдет не так.
— Я все прекрасно помню, милый. Войду в церковь, выйду через боковую дверь, сяду в другую машину…
— И перегонишь ее на улицу, которую я показывал. Только не светись перед мотелем, поезжай другим путем.
— Без тебя не поеду!
Как трогательно, подумал Монк, сжимая Джилли руку. Он и в самом деле был тронут такой нерушимой верностью. Пульт он оставил под сиденьем, расстегнул пиджак и, на всякий случай держа руку поближе к кобуре, неторопливо прошествовал в церковь.
Колокол зазвонил, как раз когда Монк ступил внутрь. Выждав с полминуты, он вышел через боковую дверь и шел вперед и вперед, три квартала, пока не удостоверился, что никто не идет по пятам. Тогда он вернулся к кинотеатру.
Дверь черного хода оказалась запертой изнутри на щеколду, но Монк ничего другого и не ждал. Он ловко поднял щеколду кредитной картой, вошел и опустил снова.
В сумеречном коридоре он постоял, прислушиваясь. Лестница в башенку была чуть поодаль, за темным в это время дня и пустым аквариумом закусочной. Вокруг царила тишина — он был один во всем здании. Можно было действовать.
Монк прошел к двери и с удовлетворением убедился, что она заперта, в точности как он ее и оставил. Отперев, он заглянул снизу вверх в колодец лестницы. По третьей ступеньке, как и положено, проходил коричневый проводок. По всему было видно, что никто к нему не прикасался. Да и как это могло прийти кому-то в голову? Монк со всей осторожностью переступил проводок, потом пятую — скрипучую — ступеньку, по привычке соблюдая осторожность вопреки тому, что кинотеатр открывайся для утреннего просмотра только через два часа.
На самом верху была расставлена ловушка — проводок на уровне лодыжки, много тоньше нити для зубов и потому неприметный для взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Погружаясь в сны о медовом месяце, Монк по-детски верил в то, что сказка может сбыться и что древнее присловье «Они жили долго и счастливо до самой смерти» будет применимо к его судьбе.
На другое утро Джилли оделась с особым тщанием — в конце концов, она отправлялась почти в церковь. Для такого случая отлично годилось белое: юбка, блузка и босоножки на среднем каблуке. Вместо сложной укладки она лишь слегка накрутила волосы и заколола их над ушами. Монк тем временем укладывал вещи в багажник.
— Не забудь кассету, милый!
— Как я могу забыть! — театрально вознегодовал он, хотя на деле совершенно упустил это из виду.
Хорошо, что Джилли напомнила, — потеряйся кассета, это бы ее страшно огорчило. Она была так помешана на том, что называла «своим архивом», что повсюду таскала его за собой. Монк относился к этому снисходительно, как и к другим маленьким странностям Джилли. Ведь что такое подлинная близость? Это когда находишь милым то, что во всех остальных людях только раздражает.
Итак, Монк вынул кассету из видеоплейера, сунул к себе в кейс, а кейс положил на кровать рядом с плетеной сумочкой Джилли. Та все никак не могла оторваться от зеркала, пробуя разную помаду. Хотя алый цвет придавал белизне наряда двусмысленность, она все же выбрала этот, и Монк улыбнулся, зная, что это ради него. Последним штрихом стала соломенная шляпка с белой ленточкой.
Закончив прихорашиваться, Джилли поискала кассету, нашла и переложила к себе в сумочку. Затем она вышла на середину комнаты, покрутилась перед Монком и спросила, надув алые губки:
— Ну что? Ведь правда, в таком виде только в церковь? Монк подумал: «Скорее наоборот, только не в церковь!» — но вслух одобрил созданный образ. Важнее всего было то, что Джилли хороша в любом наряде. Так он ей и сказал. Она потупилась, подошла к нему и нежно, как подобает любящей жене, поправила узел галстука.
— Как тебе идет костюм, милый! Носи их почаще.
— Скоро так и будет.
Они вышли из дома как молодожены — держась за руки. Монк был вне себя от радостного возбуждения.
Эти милые маленькие детали сводили его с ума, заставляли с еще большим пылом жаждать супружества. Рука об руку, надо же! Это ли не знак полного доверия? А что за взгляд! Полон желания и восхищения. Поистине он счастливейший мужчина в мире!
— Я припарковал еще одну машину неподалеку от церкви, дальше по улице. Это так, простая предосторожность. Ключ за козырьком.
— Она нам не понадобится, но все равно ты гений. Предусмотрел все до последней мелочи.
Поскольку и Монк думал примерно так, он кивнул. Единственное, что омрачало настроение, что таилось где-то в уголке сознания, — это мысль о том, что взрывное устройство стоит проверять не один раз, а по крайней мере три. На три раза, увы, не было времени.
За время пути ветер заметно усилился. Поворачивая на нужном углу, Монк невольно бросил взгляд на башенку кинотеатра. Припарковался он в конце первого ряда машин, чтобы Джилли было хорошо видно. К тому же это давало возможность в случае непредвиденной ситуации покинуть стоянку, просто перевалив через бордюр.
— Готова? — спросил он, выключая мотор.
— Ты еще спрашиваешь!
— Пульт в бардачке.
— Какой хорошенький! — заметила Джилли, достав пульт. — Точно таким же открывают гаражи.
— Сделан на основе такого.
— Ну, и когда же можно будет нажать кнопку?
— Я подумал, как раз когда зазвонят в колокол. Так будет шикарнее, ты не находишь?
Джилли повернулась ко входу в церковь. Люди всех полов и возрастов вливались внутрь через распахнутые двери — служба должна была вот-вот начаться. «Дурачки, — подумала Джилли. — Если бы остались снаружи, увидели бы куда более эффектное шоу».
— Сколько времени, милый?
— Еще пять минут.
— Давай не будем ждать! Давай устроим все прямо сейчас!
— Сейчас так сейчас. — Монк протянул ей бинокль. Поднимая его к глазам, Джилли непроизвольно облизнула яркие губы. Настройка немного сбилась. Она добавила резкости и с нетерпением уставилась на знакомое окно.
— Сейчас все мои мечты сбудутся…
Она нажала на кнопку. Ничего не произошло. Она нажала еще и еще раз, но мотель не спешил взлетать на воздух.
— Проклятие! — прошипел Монк, внимательно за ней наблюдавший. — Думаю, это ветер — ослабил или сорвал какой-нибудь проводок. Да оставь ты кнопку в покое, Джилли! Придется посмотреть, в чем дело. Оставайся в машине, ладно? — Он мягко отобрал пульт. — Вот что, если я не вернусь или еще что-то пойдет не так…
—Ты слишком много беспокоишься! Главное, иди и исправь проводку! — перебила Джилли резче, чем собиралась. — Ох, милый, прости! Я не хотела. Ничего страшного не случится, если они умрут на десять минут позже.
— Я только хотел напомнить, как поступить, если что-то пойдет не так.
— Я все прекрасно помню, милый. Войду в церковь, выйду через боковую дверь, сяду в другую машину…
— И перегонишь ее на улицу, которую я показывал. Только не светись перед мотелем, поезжай другим путем.
— Без тебя не поеду!
Как трогательно, подумал Монк, сжимая Джилли руку. Он и в самом деле был тронут такой нерушимой верностью. Пульт он оставил под сиденьем, расстегнул пиджак и, на всякий случай держа руку поближе к кобуре, неторопливо прошествовал в церковь.
Колокол зазвонил, как раз когда Монк ступил внутрь. Выждав с полминуты, он вышел через боковую дверь и шел вперед и вперед, три квартала, пока не удостоверился, что никто не идет по пятам. Тогда он вернулся к кинотеатру.
Дверь черного хода оказалась запертой изнутри на щеколду, но Монк ничего другого и не ждал. Он ловко поднял щеколду кредитной картой, вошел и опустил снова.
В сумеречном коридоре он постоял, прислушиваясь. Лестница в башенку была чуть поодаль, за темным в это время дня и пустым аквариумом закусочной. Вокруг царила тишина — он был один во всем здании. Можно было действовать.
Монк прошел к двери и с удовлетворением убедился, что она заперта, в точности как он ее и оставил. Отперев, он заглянул снизу вверх в колодец лестницы. По третьей ступеньке, как и положено, проходил коричневый проводок. По всему было видно, что никто к нему не прикасался. Да и как это могло прийти кому-то в голову? Монк со всей осторожностью переступил проводок, потом пятую — скрипучую — ступеньку, по привычке соблюдая осторожность вопреки тому, что кинотеатр открывайся для утреннего просмотра только через два часа.
На самом верху была расставлена ловушка — проводок на уровне лодыжки, много тоньше нити для зубов и потому неприметный для взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108