Рената думала, что после стольких лет скитаний он ищет спокойствия и комфорта.
— С меня достаточно всего этого, — сказал задумчиво Джиб. — С тех пор, как я приехал сюда, я был чист как мыльная пена, кроме этого случая с Хьюгзом.
«Он пытается всячески вернуть к себе ее расположение, — подумала Джулия. — Но он же нарушил все принципы, которые она считала самыми дорогими для себя — честность, рассудительность, моральная устойчивость. И он еще хочет, чтобы она его простила!»
— Вы сказали, что были в Мексике.
Он неожиданно вздрогнул.
— Неужели?
— Вы говорили, что опыт работы на железнодорожной эстакаде напоминал землетрясение в Мексике.
Джиб уставился в темноту.
— Это было не совсем землетрясение, — уточнил он. — Просто несколько толчков, в результате которых упало несколько кусков скалы.
— А что вы там делали?
— Я провел несколько лет в Сьерра Мадре.
— Горные разработки?
— Да, горные разработки.
Ему больше нечего было добавить к сказанному, а Джулия не желала больше его расспрашивать. Она спрятала руки в рукава своего халата и передернулась от холода и усталости. Нет никакого смысла сидеть здесь, на веранде, подумала Джулия. Пора идти наверх и ложиться в свою теплую и мягкую постель.
— Извините, что я устроил скандал по поводу того, что вы проявили заботу о Скоби — извиняющимся тоном произнес Джиб. — Я не имел никакого права вмешиваться в ваши дела, тем более, что вы так много умеете. — Он снял шляпу и несколько раз подбросил ее в воздух. — Я бы даже сказал, что вы самая умная и сообразительная женщина, которую я только встречал. С точки зрения здравого смысла, вы даже более умны, чем большинство известных мне мужчин.
Джулия еще глубже засунула руки в рукава халата. Ей еще никогда не приходилось слышать от мужчины такую высокую оценку своих способностей. Даже Эдвард никогда не говорил ей таких слов, хотя он считал ее достаточно умной для женщины. Но при этом он был уверен, что мужчины по своей природе обладали гораздо большим интеллектом.
— Вы действительно так думаете? — недоверчиво спросила она, чувствуя, что немного польщена и смущена.
Джиб повернулся к ней и улыбнулся своей мягкой и ясной улыбкой.
— Конечно, я так думаю.
Глядя на него, Джулия подумала о матери, о ее скрытом очаровании и скандальном прошлом. Мама часто говорила, что женщины не менее умны, чем мужчины, а здравого смысла у них гораздо больше.
— Вы напомнили мне мою мать, — сказала она. Джиб ошарашенно уставился на нее.
— Я?
— У нее было добрейшее сердце, но все осуждали ее, особенно мой брат Рэндалл, который всегда был упрямым, как осел. — Джулия замолчала и погрузилась в воспоминания. — Моя мать была актрисой до того, как она вышла замуж за отца. С первым мужем она развелась. Мы с отцом обожали ее.
Джиб снова подбросил в воздух шляпу.
— Актриса. Ничего себе!
— Она пользовалась в Нью-Йорке ошеломляющим успехом. Она играла в Ксал Гарден, Барнумз Мьюзтем и в Театре Боуэри. Она играла роль Леди Амарант в пьесе «Дикие Свирели», а также главную роль в пьесе «Дженни Линд в Америке». Я, бывало, часами просматривала все ее старые театральные программы. — Джулия посмотрела на Джиба, чтобы убедиться, что ему это интересно. — Там на шкафу ее фотография.
На его лице появилось нежное выражение.
— Вы похожи на нее. Да, действительно, у вас такой же цвет глаз и волос тоже.
— У мамы были локоны.
— А, вот в чем разница.
Рассвет постепенно отодвигал ночной мрак. Лампа погасла. Где-то вдали начали чирикать птицы. Утренняя прохлада коснулась волос Джулии. Джиб потянулся к ней и разгладил рукой прядь волос на ее лбу. Его красивое лицо четко обозначилось в первых проблесках рассвета.
— Вы не будете возражать, если я вас поцелую, — осторожно спросил он.
Джулия почувствовала какой-то прилив жалости к нему. Несмотря на все шокирующие подробности его недавнего рассказа о своем прошлом, в нем было что-то такое, что заставляло ее проявить жалость к нему, нечто такое, что затрагивало ее великодушное сердце.
— Прошлый раз вы не спрашивали у меня разрешения.
— Вы правы. Я этого не делал.
Он положил руку ей на плечо и притянул ее к себе. Затем он наклонился к ней и прикоснулся губами к ее губам. Джулия закрыла глаза и почувствовала, как тепло разлилось по всему ее телу. Его губы разжались, и он стал ловить ее дыхание, заставляя гулко биться ее сердце.
Она невольно потянулась к нему, почувствовала нежную фланель его рубашки и скрытые под ней упругие мышцы груди.
Джиб отпрянул назад.
— Посмотрите на меня, — сказал он.
Она подчинилась ему. Его пальцы погрузились глубоко в ее волосы, расплели косу, и они тяжело опустились на ее плечи.
— Ну вот, теперь, — сказал он, — ты прекрасно выглядишь.
— Ты бесстыжий, Джиб.
— Конечно.
Он снова притянул ее к себе и поцеловал. Тепло его губ тут же превратилось в испепеляющий жар. Она почувствовала, что удовольствие от его прикосновения медленно перерастало в неудержимую страсть. Соблазнитель женщин, подумала Джулия, стараясь не потерять голову. Но она уже переставала что-либо соображать. Его язык коснулся ее губ, и ей показалось, что земля уходит из-под ног. Вся ее природная осторожность развеялась, как дым, превратилась в ничто. Он не спеша просунул язык в ее рот и застонал от удовольствия. Джулия нежно погладила рукой его спину и подарила ему ответный поцелуй.
Через мгновение он отодвинулся от нее.
— Ну, что теперь? — Его голос был мягким и слегка удивленным. Глаза ярко блестели, подчеркивая охватившую его страсть.
Джулия молча пожала плечами, ощущая ноющую потребность плоти, скрытой под одеждой. Она страстно желала его, но при этом была слишком скромна, чтобы продолжать любовную игру. Единственное, что она могла себе позволить, так это коснуться рукой его руки. Неожиданно она зевнула, не в силах подавить усталость. Она дрожала от напряжения и чрезмерного возбуждения. Ей даже пришлось покрепче сдвинуть колени, чтобы остановить дрожь в ногах.
— Тебе лучше пойти спать, — сказал Джиб, преодолевая волнение. — Я присмотрю за Скоби.
— Там наверху, в комнате Эдварда, спит Джимми Эймс.
— Я и о нем позабочусь. — Он застегнул халат на ее груди. — Ну, иди же!
После того, как Джулия пошла спать, Джиб осмотрел Скоби, затем подложил дров в печь, чтобы огонь не погас и поставил на печь чайник. Вернувшись в комнату, он освежился холодной водой, пальцами рук расчесал волосы и направился вверх по лестнице.
Мальчик с веснушчатым лицом лежал на большой кровати доктора, свернувшись калачиком вокруг кошки. Он периодически дул в ухо кошки и с интересом наблюдал, как она мотает головой.
— Ты Джимми Эймс? — спросил Джиб.
Джимми приподнялся на локте. Его песочного цвета волосы были смяты и запутаны во время сна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
— С меня достаточно всего этого, — сказал задумчиво Джиб. — С тех пор, как я приехал сюда, я был чист как мыльная пена, кроме этого случая с Хьюгзом.
«Он пытается всячески вернуть к себе ее расположение, — подумала Джулия. — Но он же нарушил все принципы, которые она считала самыми дорогими для себя — честность, рассудительность, моральная устойчивость. И он еще хочет, чтобы она его простила!»
— Вы сказали, что были в Мексике.
Он неожиданно вздрогнул.
— Неужели?
— Вы говорили, что опыт работы на железнодорожной эстакаде напоминал землетрясение в Мексике.
Джиб уставился в темноту.
— Это было не совсем землетрясение, — уточнил он. — Просто несколько толчков, в результате которых упало несколько кусков скалы.
— А что вы там делали?
— Я провел несколько лет в Сьерра Мадре.
— Горные разработки?
— Да, горные разработки.
Ему больше нечего было добавить к сказанному, а Джулия не желала больше его расспрашивать. Она спрятала руки в рукава своего халата и передернулась от холода и усталости. Нет никакого смысла сидеть здесь, на веранде, подумала Джулия. Пора идти наверх и ложиться в свою теплую и мягкую постель.
— Извините, что я устроил скандал по поводу того, что вы проявили заботу о Скоби — извиняющимся тоном произнес Джиб. — Я не имел никакого права вмешиваться в ваши дела, тем более, что вы так много умеете. — Он снял шляпу и несколько раз подбросил ее в воздух. — Я бы даже сказал, что вы самая умная и сообразительная женщина, которую я только встречал. С точки зрения здравого смысла, вы даже более умны, чем большинство известных мне мужчин.
Джулия еще глубже засунула руки в рукава халата. Ей еще никогда не приходилось слышать от мужчины такую высокую оценку своих способностей. Даже Эдвард никогда не говорил ей таких слов, хотя он считал ее достаточно умной для женщины. Но при этом он был уверен, что мужчины по своей природе обладали гораздо большим интеллектом.
— Вы действительно так думаете? — недоверчиво спросила она, чувствуя, что немного польщена и смущена.
Джиб повернулся к ней и улыбнулся своей мягкой и ясной улыбкой.
— Конечно, я так думаю.
Глядя на него, Джулия подумала о матери, о ее скрытом очаровании и скандальном прошлом. Мама часто говорила, что женщины не менее умны, чем мужчины, а здравого смысла у них гораздо больше.
— Вы напомнили мне мою мать, — сказала она. Джиб ошарашенно уставился на нее.
— Я?
— У нее было добрейшее сердце, но все осуждали ее, особенно мой брат Рэндалл, который всегда был упрямым, как осел. — Джулия замолчала и погрузилась в воспоминания. — Моя мать была актрисой до того, как она вышла замуж за отца. С первым мужем она развелась. Мы с отцом обожали ее.
Джиб снова подбросил в воздух шляпу.
— Актриса. Ничего себе!
— Она пользовалась в Нью-Йорке ошеломляющим успехом. Она играла в Ксал Гарден, Барнумз Мьюзтем и в Театре Боуэри. Она играла роль Леди Амарант в пьесе «Дикие Свирели», а также главную роль в пьесе «Дженни Линд в Америке». Я, бывало, часами просматривала все ее старые театральные программы. — Джулия посмотрела на Джиба, чтобы убедиться, что ему это интересно. — Там на шкафу ее фотография.
На его лице появилось нежное выражение.
— Вы похожи на нее. Да, действительно, у вас такой же цвет глаз и волос тоже.
— У мамы были локоны.
— А, вот в чем разница.
Рассвет постепенно отодвигал ночной мрак. Лампа погасла. Где-то вдали начали чирикать птицы. Утренняя прохлада коснулась волос Джулии. Джиб потянулся к ней и разгладил рукой прядь волос на ее лбу. Его красивое лицо четко обозначилось в первых проблесках рассвета.
— Вы не будете возражать, если я вас поцелую, — осторожно спросил он.
Джулия почувствовала какой-то прилив жалости к нему. Несмотря на все шокирующие подробности его недавнего рассказа о своем прошлом, в нем было что-то такое, что заставляло ее проявить жалость к нему, нечто такое, что затрагивало ее великодушное сердце.
— Прошлый раз вы не спрашивали у меня разрешения.
— Вы правы. Я этого не делал.
Он положил руку ей на плечо и притянул ее к себе. Затем он наклонился к ней и прикоснулся губами к ее губам. Джулия закрыла глаза и почувствовала, как тепло разлилось по всему ее телу. Его губы разжались, и он стал ловить ее дыхание, заставляя гулко биться ее сердце.
Она невольно потянулась к нему, почувствовала нежную фланель его рубашки и скрытые под ней упругие мышцы груди.
Джиб отпрянул назад.
— Посмотрите на меня, — сказал он.
Она подчинилась ему. Его пальцы погрузились глубоко в ее волосы, расплели косу, и они тяжело опустились на ее плечи.
— Ну вот, теперь, — сказал он, — ты прекрасно выглядишь.
— Ты бесстыжий, Джиб.
— Конечно.
Он снова притянул ее к себе и поцеловал. Тепло его губ тут же превратилось в испепеляющий жар. Она почувствовала, что удовольствие от его прикосновения медленно перерастало в неудержимую страсть. Соблазнитель женщин, подумала Джулия, стараясь не потерять голову. Но она уже переставала что-либо соображать. Его язык коснулся ее губ, и ей показалось, что земля уходит из-под ног. Вся ее природная осторожность развеялась, как дым, превратилась в ничто. Он не спеша просунул язык в ее рот и застонал от удовольствия. Джулия нежно погладила рукой его спину и подарила ему ответный поцелуй.
Через мгновение он отодвинулся от нее.
— Ну, что теперь? — Его голос был мягким и слегка удивленным. Глаза ярко блестели, подчеркивая охватившую его страсть.
Джулия молча пожала плечами, ощущая ноющую потребность плоти, скрытой под одеждой. Она страстно желала его, но при этом была слишком скромна, чтобы продолжать любовную игру. Единственное, что она могла себе позволить, так это коснуться рукой его руки. Неожиданно она зевнула, не в силах подавить усталость. Она дрожала от напряжения и чрезмерного возбуждения. Ей даже пришлось покрепче сдвинуть колени, чтобы остановить дрожь в ногах.
— Тебе лучше пойти спать, — сказал Джиб, преодолевая волнение. — Я присмотрю за Скоби.
— Там наверху, в комнате Эдварда, спит Джимми Эймс.
— Я и о нем позабочусь. — Он застегнул халат на ее груди. — Ну, иди же!
После того, как Джулия пошла спать, Джиб осмотрел Скоби, затем подложил дров в печь, чтобы огонь не погас и поставил на печь чайник. Вернувшись в комнату, он освежился холодной водой, пальцами рук расчесал волосы и направился вверх по лестнице.
Мальчик с веснушчатым лицом лежал на большой кровати доктора, свернувшись калачиком вокруг кошки. Он периодически дул в ухо кошки и с интересом наблюдал, как она мотает головой.
— Ты Джимми Эймс? — спросил Джиб.
Джимми приподнялся на локте. Его песочного цвета волосы были смяты и запутаны во время сна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101